Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ю. Л. А вот об утверждении Лоты о том, что Жорж сам не разрешил раскрывать его фамилию в книжке?
В. К. Не знаю… Я не присутствовала на встречах с Лотой… Но в памяти осталось что-то, и я согласна – вполне мог сам не разрешить…
Ю. Л. Теперь вот о чём. Ты ведь ездила туда, к ним в Хабаровск?
В. К. Ну, да. Я ведь с ним летала на похороны Гениного отца в мае 1987 года.
Ю. Л. Там что-то осталось с времён его юности?
В. К. Летали-то мы в Хабаровск, куда Ковали переехали, а в ту Камышовку, где прошла юность Жоржа, меня возили Гена и его сёстры, чтобы показать дом. Там уже жили другие люди и мы туда даже не заходили. Этот дом построил его папа, Абрам, вместе с Шаей, когда Шая женился. Это было в 1935 году. Так что это дом, который построен без Жоржа Абрамовича. И в этом доме родились уже и Гита, и Гена… В этот дом Жорж Абрамович приезжал с тётей Милой в 1959 или 1960 году, есть и фотографии с этой поездки, где Гена маленький:
16.52. Приезд Ж. А. Коваля и Л. А. Ивановой в Камышовку в 1960 г. Стоят: Шая, Сергей (муж Гиты), Гита, Жорж; сидят: тётя Мила, Абрам (на коленях сын Гиты), Муся; присели: Гала, Гена, Софа.[211]
< Историю этой фотографии рассказал мне Г. И. Коваль в беседе от 18.11.13: «Это первый приезд дяди Жоржа на моей памяти… Заметь – нога у папы отставлена. Это потому, что в тот приезд дядя Жорж привёз фотоаппарат, папа соорудил штатив – фотоаппарат позволял снимать с задержкой – нажал на спуск и успел подбежать и встать, а ногу не успел убрать. Видишь, мы все хохочем!»>
Больше он не ездил. Потом Гита приезжала к ним в Москву году в 1960–1961, есть общая фотография, фото Гиты на Красной площади, потом Гена приехал в 1966 году учиться и остался. Шая Абрамович приезжал на нашу свадьбу в 1971 году, а потом он приезжал, когда родилась Майка. Есть у нас знаменитая фотография, где Майка и «два деда»…
Ю. Л. Так это здесь?
В. К. Да, это в Восресенске, мы встречали Новый 1981 год, приехал Шая Абрамович, Жорж Абрамович с тётей Милой… Майке 7 месяцев было… А в 1987 году мы полетели на похороны Шаи Абрамовича…
Ю. Л. И где он похоронен?
В. К. В Хабаровске. Они уехали, когда умер дед. Они продали этот дом и все уехали…
Ю. Л. А, так это с 1965 года!..
В. К. Да, и Генка последний год жил в интернате, поскольку ему негде было жить. Он доучивался в Волочаевке и жил в интернате, а родители уже жили в Хабаровске. Дед умер не то в январе, не то в феврале…[212] И я даже не знаю, ездил ли Жорж Абрамович на похороны…
Ю. Л. Говорят, что нет…[213] А вот скажи, по твоим впечатлениям, Жорж Абрамович и тётя Мила были в семейной жизни хорошей парой?
В. К. Когда меня Гена привёл знакомиться осенью 1970 года (я была в красном свитере и, как мне говорили, с лицом того же цвета ☺), это была уже такая семья, когда все друг друга уважают (им было по 57–58 лет). Он очень о ней заботился. В этом возрасте уже нет такой «пылкой любви»…
Ю. Л. Понятно!
В. К. Но в молодости он был в неё сильно влюблён, судя по тому, как тётя Мила верховодила им. Это бывает в тех случаях, когда мужчина сильно влюблён в женщину. Потом была большая разлука, потом по возвращению была страсть… У тёти Милы был выкидыш… Она сама мне рассказывала… Почти сразу, как он приехал… Она очень, конечно, переживала из-за этого… Но ей было уже 37 когда был выкидыш… Тогда наука ничего не могла поделать. И тогда они всю свою душевную силу отдали этому Валере непутёвому… Даже не стоит о нём говорить… А потом Денису…
Далее – подробности, связанные с Валерой и Денисом, но я согласен с Верой Ивановной – эти подробности вряд ли достойны публичного обсуждения…
Ю. Л. Продолжаю оценочные вопросы. Что ты думаешь о том, почему Ковали в 1932 году уехали из Америки?
В. К. Жорж Абрамович говорил мне о том, что там были очень сильны антисемитские настроения. Он говорил, что евреям в 1929, 1930 годах было жить очень тяжело…
Ю. Л. А как его еврейство проявлялось «по жизни»? Его «национальный вопрос» затрагивал?
В. К. Ну, конечно, никто в семье не был «ортодоксальным евреем». Никто и никогда. Но тётя Мила говорила, что когда была компания против врачей, когда было страшно ходить евреям по улице, она сильно боялась за Жоржа Абрамовича. Тогда тебя, если ты еврей, могли просто остановить на улице и то ли гадость сказать, то ли вообще избить… Он сам мне об этом не говорил, но у них было тяжёлое настроение… Он был, пожалуй, самым умным человеком, которого я встречала в жизни. Он сам мне говорил, что где бы он ни учился, у него всегда был самый высокий IQ… У Майки, кстати, тоже очень высокий IQ, и Жорж Абрамович очень этим гордился… Что же касается еврейства, то эта была такая семья, что никто никогда не ходил к раввинам… в синагогу… Семья была скорее коммунистическая… Вот мама Гены была партийная…
Ю. Л. Нет, я спрашивал не о религиозности…
В. К. Не только религиозности не было… Он не различал – украинец, еврей… Не было в нём этого…
Ю. Л. Конечно, до тех пор, пока не было антисемитизма!
В. К. Конечно… Но тема его интересовала, иначе зачем бы он читал Солженицына… Или вот его интересовала судьба Мандельштама как еврея… Нам приходилось с ним об этом говорить… Они оба – тётя Мила и он – очень много о нём знали. И среди их друзей было много евреев.
Ю.Л. Это ясно видно по записной книжке тёти Милы.
В. К. Они учились вместе с евреями… Один из них… На «З» что ли его фамилия… Он потом в атомном центре работал… Может, они и не вместе учились, а где-то
