Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ю. Л. Жорж вернулся в 1948 году. А в партию вступил в 1964 году. Вопрос простой – почему так долго он «размышлял»? И вообще – почему он вступил в партию?
В. С. Такой вопрос можно задать и мне – почему я вступил в комсомол в 20 лет, а не в 14?
Ю. Л. Действительно, это интересно! И твоя психологическая оценка особенно любопытна – похоже, что вы с Жоржем «одного поля ягоды» ☺!
В. С. Да нет, я не могу себя сравнивать с Жоржем… Мне ведь просто хотелось подурачиться, выделиться. Я же был пацаном! И было здорово представляться человеком, окончившим школу с золотой медалью, но не комсомольцем! Когда я подавал документы в приемную комиссию, то девчонка-второкурсница, красивая такая блондинка, строго спрашивает меня: «А где Ваш комсомольский билет?». Я отвечаю: «А я не комсомолец!». Она аж опешила: «Как?!» ☺. А Жорж… Я, честно говоря, даже не знаю, что тебе ответить. А, может быть, он был в партии и раньше?
Ю. Л. Нет, такую конспирологическую версию отбросим. Я копался в партийных архивах. Тайным членом партии он не был никогда.
В. С. Ну, может быть, просто житейский расчет на карьерный рост?
Ю. Л. Нет, и этот вариант не проходит. К тому времени прошло уже более десяти лет с тех пор, как он защитил кандидатскую. И он имел и диплом доцента, а в доктора, похоже, не стремился…
В. С. Тогда остается только вариант «настоятельного советчика». Кто-то ему сказал: «Ну как же так! Вы воспитываете молодежь, ведете курс лекций, в гуще студенческой жизни – и не член партии! Это нехорошо…». А сказать ему это мог какой-то партийный секретарь, у которого появилась вакансия на «мужчину интеллигента 50 лет…». Тогда ведь на прием существовали разные лимиты и ограничения… А ещё я вспоминаю одного героя Н. Думбадзе, который подал заявление на прием, а когда его спросили, почему он хочет вступить, он ответил: «Я хочу, чтобы в партии было больше честных людей!».
Ю. Л. А как ты воспринял присвоение Жоржу Героя в 2007 году?
В. С. Искренно обрадовался! Узнал я об этом от тебя – ты позвонил мне. А тебе, как я помню, позвонил Беренгартен, а ему – Лайош Патьи! И было все это накануне 5 ноября – Дня Военного разведчика. А потому такое совпадение – наш сегодняшний разговор проходит 6 ноября – нужно отметить!
Заключительная часть встречи прошла за «рюмкой крепкого чая» в непринужденной беседе о реалиях того мира, само существование которого обязано и той работе, за которую Жорж получил звание Героя России. И, по традиции, в сравнениях «века нынешнего» с «веком минувшим». Увы! – не в пользу первого ☺…
ПРИЛОЖЕНИЕ
В.С. Сущев
СЕНТЯБРЬСКИЕ ВСТРЕЧИ И ВОСПОМИНАНИЯ
Для меня Жорж Абрамович Коваль – не герой России, а настоящий герой Советского Союза – звание, которое с раннего детства у меня вызывало чувство глубочайшего восхищения.
Обладатели этого звания были для меня сродни героям древнегреческой мифологии с ореолом Божественного величия. Поэтому к числу героев, ковавших победу над фашизмом, Маресьеву, Матросову, Кожедубу, Покрышкину и многим другим, я смело причисляю Жоржа Абрамовича, потому как свой подвиг он совершил в годы той страшной войны, защищая нашу великую Родину.
К сожалению, по известным причинам объективного и субъективного характера, мы не могли, да и по сей день, видимо, не можем знать всех подробностей этого великого подвига. О чем-то, будучи студентами, мы догадывались, так как для нас фамилия Коваль была не чужая, что-то узнали позднее, когда работали на кафедре ОХТ вместе с Жоржем Абрамовичем.
Обращение авторов книги воспоминаний о «Жорже», именно так мы его называли за глаза, рассказать что-то не о Герое, не о разведчике, преподавателе, а просто о человеке, как он нам казался, прямо скажу, поставило меня в определенной степени в тупик.
Сразу вроде всплывают в памяти «чирмопары» или «Ген нет дом», но об этом знают все, и, конечно, великий полиглот Каграманов Г. Г. произносит эту фразу значительно лучше, чем другие: поэтому не соригинальничать. Авторы воспоминаний перелопатили столько архивов, что с ними соревноваться, что плевать, если не сказать большего, против ветра.
Но, немного успокоившись, я понял, что есть такие штришки и фактики, которые широкой публике неизвестны и, надеюсь, смогут как-то дополнить известные слова песни, применительно к Жоржу: «Каким он парнем был»[203].
К сожалению, эти штришки не очень хорошо характеризуют лично меня, далеко не идеального, а тем более думающего, студента (формулировка И. А. Гильденблата). Но ведь из песни слово не выкинешь.
А жизнь, она многогранная. Надеюсь, в глазах моих детей и внуков, репутация воспитателя не пострадает.
Вот поэтому, преодолевая страх и стыд, я вспоминаю сентябрь 1969 года, когда вместе с одним из авторов этой книги мы проходили производственную практику на Дорхимзаводе, где трудились аппаратчиками на рабочих местах. Смею заметить, что я был аппаратчиком 4-го разряда, а у Лебедева Ю. А. разряд был на единицу ниже. В этот период из рабочего шкафчика у меня украли резиновые сапоги, выданные мне в качестве спецобуви. После завершения практики мне не давали расчет, не подписывали отзыв о практике, и не выплачивали остаток зарплаты, пока я не верну эти злополучные сапоги. Так продолжалось довольно долго пока я, отпросившись у Жоржа Абрамовича с лекции, приехал на завод и вернул деньги из стипендии за сапоги. После чего от меня отстали, но повод для сбегания с лекций остался. Когда я очередной раз сбегал с лекции Жоржа Абрамовича и был им пойман у дверей БАЗа, причина для оправдания была та же «Сапоги», про которые Окуджава сказал: «Куда от них денешься», а будущий герой России, поправив очки в золотой оправе, просто махнул рукой и удалился в сторону аудитории, где он читал лекции для нашего потока.
Ну а я отправился в сторону Дворца Пионеров, где должен был состояться матч, в котором я, будучи студентом, играл «подставным» за сотрудников кафедры ОХТ. К слову сказать, что вторым «подставным» был ныне известный в
