Утоли мои печали - Алюшина Татьяна

Это случилось на Чукотке, недалеко от одного из мысов. Экспедиция ученых, в группе которых работал Вершинин, расположилась в здании бывшей метеостанции, закрытой еще в девяностых годах и стоявшей долгие годы законсервированной. А тут их научная экспедиция с исследованием и тестированием новой экспериментальной аппаратуры и оборудования. Ну устроились как могли, ремонта, понятно, не делали – что-то подлатали, что-то исправили – окультурили, одним словом, как могли, и заселились. В общем-то, зимовать никто там не собирался, для тестирования работы их механизмов необходима была чистая вода в море, то есть свободная ото льда, поэтому и подразумевалось, что ученые проведут на станции лишь теплый период времени.

Все, как обычно: мы подразумеваем, а кто-то там… ну понятно.

Вроде погода ровная стояла, тепло и тихо, прибрежную полосу даже ледком не сковало, как буквально за несколько минут – сначала задуло, небо заволокло тяжеленными тучами: вот реально минут за пятнадцать откуда-то притащило черные, низкие, давящие тучи и пошел снег. А за ним порывами налетел ураган. Снег уже не падал, летел параллельно земле, вонзаясь в кожу. Все накрыло снежным бураном, которого никто из присутствовавших в жизни не видывал. И ко всем уже имевшимся «удовольствиям» резко опустилась температура, ударил мороз.

Все эти катаклизмы природные произошли настолько стремительно, что двое сотрудников, работавших с оборудованием, не успели вернуться на станцию.

Стены метеостанции дрожали под напором ветра, скрипели, шатались, изо всех щелей дуло, такое ощущение, что избушку поднимет и унесет, как домик девочки Элли из «Волшебника Изумрудного города».

Изумрудный же город, его маму!

А мужиков все нет. И как-то напряжно нет.

Вершинин был в той экспедиции заместителем начальника, Игоря Бакланова, вот как раз того самого начальника, который в паре с еще одним научным сотрудником, Лехой Фединым, занимались снятием показаний и тестированием оборудования в момент перемены погоды. И далековато в нынешней-то погодной ситуации – где-то с полкилометра от станции.

В такую погоду… – дальше можно предположить что угодно.

И вдруг ввалился на станцию Федин! Лицо красное от мороза, одежда мокрая, покрыта коркой ледяной, говорить почти не мог, мычал первые пару минут, потом как-то сумел объяснить, что Бакланова, начальника то есть, ветром швырнуло на защитный короб механизмов, а потом сдуло в море, но он успел ухватиться за страховочный трос.

Федин за этот трос подтащил его, влез в воду и выволок на берег.

А вот идти начальник не смог, оказалось, что обе ноги у него сломаны, одна так и совсем открытый перелом, пришлось идти за подмогой.

– За какой подмогой, твою… – возмутился до мата Вершинин. – Он же там замерзнет. Как ты его оставил?!

– Но он же приказал, – напомнил растерянно Федин.

– Да… – Вершинин не договорил и махнул рукой: – Ладно! Раздевайте его быстрее, растирайте спиртом да чаю дайте!

– Эй, эй, – сообразил тут их старый механик Михалыч. – Ты что, Палыч, удумал?

– А что тут на… удумаешь?! – негодовал Григорий. – Надо за человеком идти!

– Да куда?! Как?! – обалдел мужик. – Чтобы сгинуть? Ты хоть видишь, куда идти? Ураганом же сносит!

– Да так! – отмахнулся резко Григорий и спросил у Лешки: – Лодка осталась на месте?

– Стоит, – кивнул тот. – На море сильного волнения нет, а лодка у причала принайтована, полный бак.

– Ты что придумал-то, Палыч? – снова спросил его старый механик.

– Да ничего не придумал, – махнул досадливо рукой Григорий. – Так, информацию собираю, – И вздохнул обреченно: – Надо идти.

Получалось, что идти предстояло ему. Одному.

Михалыч не в той физической форме, староват для подвигов, Федин, ну, это понятно, оставался еще один младший научный сотрудник, он же радист, вот именно из-за последнего обстоятельства Вершинин его кандидатуру категорически отверг – случись полный трындец, кто помощь вызовет.

Собирали и экипировали Григория всем составом и во что могли – термическое белье, стеганые штаны, пару свитеров, поверх – лыжный костюм, две шапки с вырезом только для глаз, сверху капюшон, две пары варежек и высокие арктические берцы на специальные термические носки. И все. Утеплили, как могли. Нет, еще солнцезащитные очки от снега – лыжных как-то никто с собой не удосужился привезти в практически летний сезон.

За пазуху Вершинин спрятал аптечку с несколькими ампулами и шприцами для экстренного случая, а в карманы парки засунул два аварийных фаера. Вдруг искать их начнут, так хоть зажжет, обозначит место, где они с Игорем укроются. Да мало ли! Надо, короче. Поприседал, подвигался – как неваляшка – руки почти не гнутся, ноги тоже. Ну, и что теперь! Идти по-любому надо!

Обвязали веревкой за торс, как средство хоть какой-то ориентации в снежном миксере за бортом, связав несколько канатов в одну большую бухту.

На страховку встал Михалыч – разматывать и держать веревку. Договорились, если экстренное что-то, два сильных рывка, и они всей гурьбой на станции начинают тащить его обратно. Перекрестил механик Вершинина, хлопнул по плечу, и Григорий шагнул в бездну.

Не видно было вообще ни фига! Темень, даже снег в ней казался черным! Надеясь только на врожденное чувство ориентации, Вершинин старался идти строго по прямой. Через какое-то время Григорий понял, что все-таки можно что-то разглядеть в пределах полуметра перед собой, очки сильно мешали, но приходилось защищать глаза – снег острыми мелкими льдинками с такой силой впивался в кожу, что казалось, ее режут.

Вершинин шел вперед и считал про себя шаги, приблизительно прикинув, сколько ему надо пройти до того места, где Федин укрыл Бакланова.

Кричать бесполезно, искать только на ощупь.

Каким-то чудом Вершинин все же вышел к причалу на сваях, к которому крепился большой понтон с научной аппаратурой, двигателем и механизмами.

Вообще-то он бы и дальше пошел: видимость – беспросветный ноль! Но неожиданно нога провалилась, он упал на колено, а когда вытянул ногу, снял варежки с одной руки, ощупал, понял, что попал в воду.

Так же ощупью, практически на четвереньках, Григорий обследовал пространство вокруг себя и сориентировался – перед ним вход с берега на причал, значит, правее, метрах в четырех, в небольшом углублении на берегу должен лежать Бакланов.

Григорий даже очки снял, чтобы рассмотреть хоть что-то – ни фига не увидел, но смог сориентироваться более точно.

И в этот момент он почувствовал, как его сильно дернули за веревку, привязанную на талии. Какого?! – возмутился новоявленный полярник. Что, ждать устали, дергают они!!