Лабиринт Ванзарова - Чиж Антон

– Что вам нужно?

– Немного, мадемуазель: правду, – ответил Ванзаров.

Она приподняла голову. В промежутках вуали сверкнули глазки.

– Я ничего не знаю. Я ни в чем не виновата. Разве преступление зайти в гостиницу?

– Изволите погреться или позавтракать в ресторане?

Среди филеров промелькнул шорох. Они оценили, какую отменную шутку отмочил чиновник сыска: приличная барышня будет завтракать в ресторане гостиницы одна, без сопровождения мужа, брата или отца. Где такое видано? Даже с женихом непозволительно. Ну насмешил его благородие.

Мадемуазель шутку не оценила.

– Немедленно меня отпустите, – потребовала она чуть слышно. – Я приказываю… Это произвол… Я буду жаловаться…

– Вы свободны, – ответил Ванзаров, не двинувшись с места.

Она покосилась на заслон филеров.

– Тогда прикажите вашим людям пропустить меня…

– Эти сотрудники не в моем подчинении, – ответил он формально честно: тут еще незримо командовал Зволянский. Подобные тонкости барышням знать не полагается.

Мадемуазель развернулась с решимостью пройти сквозь стену. Ее решимость натолкнулась на желание филеров выполнять служебный долг. Наткнулась и разбилась. Прорываться сквозь сомкнутые плечи мужчин было дерзко, но бесполезно. На том порыв к свободе был исчерпан. Она обратилась к виновнику своего положения:

– Я арестована?

– В данный момент еще нет, – ответил Ванзаров.

– Тогда зачем мучаете меня! – в голосе скользнула нервная нотка.

– Наши встречи, мадемуазель Рейс, стали так часты и неожиданны, что от вас требуется разъяснение.

Нервным жестом вуаль была закинута на шапочку. Филеры оценили рыжие локоны во всей дикой красе.

– Хорошо. Допрашивайте, мне скрывать нечего.

– Никакого допроса. Обычный разговор. Но искренний. Согласны? – Не ожидая формального согласия, Ванзаров указал на кресла в некотором отдалении от филеров, зато поблизости от украшенной елки. – Прошу за мной.

Соблюдая правила вежливости, он сел после того, как барышня устроилась на краешке кресла, будто готовясь влететь. Из сумочки черного шелка появился короткий мундштук и папиросы «Нимфа». Ванзаров подождал, пока взволнованная девушка затянет и выпустит облачко сладкого дыма.

– Задам простые вопросы, на которые ожидаю простых ответов, мадемуазель Рейс.

– Просила бы называть меня Гортензия… Ненавижу свою фамилию.

– Как прикажете… Гортензия… Вас вызвали в гостиницу запиской?

Она мотнула головой, разогнав дым.

– Пришла вынужденно.

– К госпоже Клубковой?

Опять решительный протест.

– К господину Самбору?

Ответом стало красноречивое молчание в густом облаке «Нимфы».

– Вынужден разочаровать, – продолжил Ванзаров, не забыв добавить: – Гортензия… Господина Самбора нет в гостинице.

– Я не могла ошибиться… Если бы не ваши ищейки, выразила бы ему свое почтение.

– Уверяю вас, ошиблись. Я лично проверил книгу регистрации: его фамилии нет среди гостей. Могу вам показать. Надеюсь, понимаете, что без паспорта Стефана Самбора не поселят ни в одной гостинице столицы, – сказал Ванзаров, не слишком покривив душой. В гостинцах 1-го разряда порядок соблюдали строго. В заведениях попроще могли поверить на слово. Лишь бы платили.

Мундштук завис, не добравшись до губ. Кажется, Рейс не ожидала такого простого довода.

– В самом деле? – спросила она, будто не имела дело с паспортами. Что простительно: незамужние барышни своего паспорта не имели, их вписывали в паспорт отца или брата.

– Честное полицейское, – ответил Ванзаров.

Рейс явно смутилась. Что и требовалось.

– А вы как здесь оказались? – не сдалась она.

– Скучные обязанности по службе… Что хотели сообщить Самбору?

Она глубоко затянулась на остатке папиросы.

– Вас это не касается.

– Нашли подходящее зеркало для перехода в четвертое измерение?

Глаза выдали свою хорошенькую хозяйку.

– Как вы узнали?

– В сыскной полиции тоже владеют магией.

– Не может быть… Вы не могли… Полина не могла…

– Зеркало найдено в квартире Морозова, – сказал Ванзаров утвердительно, будто знал наверняка.

– Ну, раз так, – Рейс бесцеремонно бросила папиросную гильзу на пол. – То зачем меня спрашивать? Нет, ну как вы узнали?

Иногда женское любопытство надо побаловать.

– Всего лишь логический вывод, Гортензия. В праздничное утро вы явились в гостиницу не для того, чтобы разочаровать знаменитого спирита. Тогда зачем? Вероятнее всего, чтобы подтвердить сеанс. А раз так, то для него найдено главное: зеркало. Где его можно найти за те несколько часов, что мы не виделись? Только в квартире Морозова. Следует предположить, что мадам Морозова провела обыск в квартире и нашла тайник с зеркалом. Снова венецианское старинное?

Рейс смогла лишь качнуть головкой. Сила логики проняла даже ведьму.

– Поздно вечером Полина прислала мне записку: в платяном шкафу мужа обнаружила тайник, – сказала она. – А в нем… Я примчалась и не поверила глазам: еще одно старинное, выгнутое ртутное зеркало. Не могла удержаться, чтоб не повидать Самбора с такой радостной вестью… Но если его нет…

Немного поразмыслив, Ванзаров спросил:

– Насколько знаю, у Федора Морозова имеется стекольная мастерская.

– Да… Нет… Не его… Полина говорила: муж где-то за городом купил мастерскую.

– Где именно?

– Я не знаю, спросите у Полины, – она тряхнула головой так, что пришлось поправлять вуаль. – Вам удалось, Ванзаров, разочаровать и удивить меня…

Он ответил благодарным поклоном.

– Кстати, ваша подруга, мадемуазель Клубкова, в каком номере проживает?

– Не имею понятия, – ответила Рейс. – Была раз, дождалась ее тут, в холле.

– Клубкова тоже не поверила, что видела Самбора?

Печаль свою Гортензия испустила вздохом.

– Зачем спрашивать, когда обладаете даром ясновидения.

– Дурная привычка, – ответил Ванзаров. – Что можете рассказать о Клубковой?

Рейс повела плечиками, как делают барышни, когда не знают, что бы сказать толковое, а глупость неуместна.

– Она милая, умная, веселая и с характером… Интересуется вопросами спиритизма и особенно переходом в четвертое измерение… Разбирается в зеркалах… Мало ее знаю… Меня с ней Полина познакомила не так давно. Вам она зачем понадобилась?

– Вопросы гипнотизма Клубкову тоже волнуют?

– Это взаимосвязано. – Гортензия встала, скрестив руки, как воспитанная барышня, а не ведьма. – Получили все, что желали? Я свободна?

Задерживать совершенно невинную мадемуазель оснований не было. Ванзаров поклонился на прощание. Поклон его пропал зря.

Курочкин появился, как обычно: будто вышел из воздуха.

– Еремин не вполне уверен, но считает, что эта сильно похожа на одну из тех, что вчера были под вуалями, – доложил он, опережая неизбежный вопрос. Чем показал не только ум, но и знание Ванзарова. – Ему поставили иную задачу…

Причина была понята. Филер не виноват. Ванзаров не стал искать точный ответ, которого не было. Он повел Курочкина к стойке портье.

Соболев являл собой готовность служить и прислуживать.

– Что угодно-с, господа? – спросил он с отменной улыбкой. Шрамы полицейского более не смущали.

– Вчера вы соврали агентам полиции, – Ванзаров указал на Курочкина.

От неожиданности портье частично утратил дар внятной речи.

– Что вы… Нет-с… Как возможно-с…

– Когда вас спросили, что хотел господин Николаев, вы ответили, что он интересовался ресторанами столицы. За ложь получили неплохую мзду новенькой купюрой. Ваша ложь стоила жизни одному человеку.

Взгляд, которым буравили Соболева, был столь невыносим, что портье вынужден был утереть лицо платком.

– Но я не… Позволите… Это так обычно-с… Он послал записку даме… Не желал огласки… Мы входим-с в понимание клиентов… Никакого умысла… Такой пустяк… Шутка-с…

Ванзаров задал Курочкину немой вопрос: «Понимаете, где дали маху?» Печальный взгляд старшего филера отвечал: «Виноват… виноват… виноват… оплошали».