Седьмой Круг. Свой Путь (СИ) - Великолепный Дмитрий

За тем последовали самые сладкие и светлые деньки в жизни молодого мага. Хоть и запели морозные ветры о стремительно надвигающейся зиме, существование Лео полнилось теплом от встреч с Мироой. Каждый день, точно в полдень за ним приезжала благолепная карета и увозила его ко дворцу, где у высокой ограды его ожидала княжна. Улыбчивая и приветливая, она радовала его своими добрыми словами, ясными взглядами и распрекрасными нарядами из теплых покровов и куньих мехов.

И Леонард словно бы попал в сказку в кой-то век. Самую добрую и ласковую из всех, что только можно сочинить. До поздних вечеров, а иногда и до глубокой ночи он проводил время с ней, беззаботный и счастливый. И где только им не пришлось побывать: с удовольствием Мира знакомила его с Бролом и тем цивилизованным прогрессом, какое годами, шажочек за шажочком, прививал горожанам её отец.

А значимых и живописных мест нашлось предостаточно. Леонард и не думал прежде, что север уважает и чтит ценность культуры, хоть и своеобразной, пасмурной и редко изысканной. И барды его, и поэты восторгали и веселили публику своими сумасбродными задумками там, где людьми набиты были улицы теснее всего. На самопальных сценах, а то и на ветхих пустых коробках, глашатаями стояли они и читали, пели, травили забавные каламбуры.

Бряк, да кряк, сказал мертвяк, я служить не буду.

Чернослов не думал так – проучил паскуду.

Но не слушался мертвяк, страшно трепыхался.

И тот горе-чернослов без башки остался!

И проникался Лео дурным, безобразным и неприличным их весельем, к какому быстро он попривык. И с каждым днём забавляли его непристойные, глумливые сочинения сильней и сильней.

В те моменты она была рядом с ним. А когда терялись они средь людей, столпившихся у подмостков особенно талантливо выступающего барда, он тихонько, чтоб никто не видел, брал её за руку, и она крепко сжимала его ладонь в ответ бархатной своей, мягкой ручкой.

Но больше всего запомнился Леонарду до боли противоречивый уличный спектакль. Театр Неживых Кукол – особенное развлечение северян, названием своим выражающее мрачную его суть. Несложно было догадаться, что актеры уличного представления двигаются и исполняют роли не по своей уже воле. И хоть в самом начале постановки Леонард морщился и корчил кислые мины, на деле она оказалась не такой уж гадостной, как он предполагал.

Парочка по-настоящему талантливых чернословов, спрятавшись где-то под уличной сценой, играла за целую труппу. И один и второй ладно управлялись с тремя мертвецами за раз и артистично меняли голоса, ясным говором олицетворяя персонажей. Особенными овациями сопровождались сложные акробатические трюки, совершаемые восставшими по приказу их кукловодов. В процессе выступления княжна объяснила Лео, что северный колдун должен обладать умом поразительным, чтоб филигранно уметь управлять и одной-то “марионеткой”, не говоря и о трех. А если уж дело доходит до совсем замудрённых движений, какие исполнить может не каждый и со своим собственным телом, то тут и раскрывается истинный талант темного кукловода, почитаемый среди жителей Крокснорта и до несдержанного восхищения восторгающий их.

Факт этот Леонарда несомненно удивил, и он тут же припомнил, насколько далек был умом и знанием от магии народ на его родине.

В конце представления на сцене завязалась драка. Четверо мертвецов сражались каждый сам за себя, послушно награждая друг друга гулкими оплеухами. Ликовала публика и свистела, гудела и жужжала, точно единый организм, разгоряченный от бурного экстаза. У самых подмостков какой-то счастливчик радостно запрыгал и завопил, когда удалось ему поймать на лету выскочивший из безобразной пасти актера зуб. Проворству его молчаливо позавидовали те, кто стоял рядом, поскольку подобная лихость считалась среди северян предзнаменованием и знаком большой удачи.

Хоть мялся и ежился Леонард первую половину представления, насыщенный действиями и драмой финал всё же заставил его позабыть о предвзятости и дважды не постеснялся он подивиться аж в голос. Но восклицаний его не услышала даже Мира: они растворились среди канонады горланистых одобрений прочих зрителей. И всё было бы ничего, если б не характерный мертвецкий запах, какой добирался и до последних рядов толпы.

– Это было… необычно, – обдумывал Лео увиденное, когда позже они отошли от сцены. – Я и не знаю, чего даже сказать.

– Понимаю, – вяло улыбнулась Мира. – В детстве я сильно боялся эти театры, но со временем… – Она подбирала нужные слова. – Чего уж поделать, такова часть нашего наследия. Традиция проводить такие выступления дошла к нам из древности. Когда первые беженцы на севере развлекали друг друга, как могли. Кто знает, может это и помогло им не свихнуться окончательно среди полчищ хищного зверья и холода.

– Мне кажется, несложно свихнуться, глядя на такое… – пожал плечами маг и на том беседа их кончилась.

А в другой день Мира показала ему самое живописное место города – северный его край. Здесь у стен росли скалистые холмы, а за ними высились могучими хребтами горы, протянувшись на сотни миль дальше к северу, точно циклопическая лестница, уходящая в небеса. И спускались с них несчетные ручьи, прозрачные и свежие, распевая нежные свои оды, в каких восхваляли безбрежную благодать всего естества. Сладкоголосыми, бурлящими потоками пробирались они в город, переплетаясь, и собирались глубоким озером с темными водами и черными лебедями, мирно оберегающими покой зеркальной его глади. И молчаливый парк с вековыми дубами, пышными елями и косматыми кедрами раскинулся повсюду. Ветвистые и величавые, перешептывались древа между собой и ветер разносил свежий, смолянистый их запах на многие мили кругом.

– Поразительно! – вымолвил Лео, глубоко вдохнув.

– Не забудь добавить, что не таким ты представлял себе Крокснорт, – баловалась княжна.

– Это уж точно, – улыбался маг в ответ, и они гуляли дальше.

– Если когда-нибудь вернешься на родину, обязательно расскажи им там, что здесь не так уж гадко, – попросила Мира, разглядывая приветливого соболя, хитро прищурившегося на них с высокой ветки. – Обязательно!

– Если вернусь, там меня услышат только стены темницы, – печально напомнил волшебник. – Не переживай. – Добавил он, заметив, что девушка смутилась. – Я уже успел свыкнуться с этой мыслью.

– Очень жаль, что это с тобой приключилось, – виновата посмотрела княжна на него. – С другой стороны, мы бы не встретились, если бы это не произошло…

– И то верно, – согласился Лео. – Своеобразные у судьбы подходу к сюрпризам.

В тот день бродили они по парку до самых сумерек и наслаждались его умиротворением, тишиной. Но чем ближе становился час разлуки, тем сильнее хмурился Лео и всё не решался сказать о чем-то, не желая портить и мгновения чудесной их встречи. Но когда Небесное Сердце совсем почти скрылось из виду, княжна распознала его озабоченный вид и спросила:

– Ты о чем-то тревожишься?

– Ну… знаешь. Есть кое-чего, ты права, – промямлил Леонард и понял, что лучшего момента не найти. – Мне скоро придётся покинуть Брол… и тебя. Не знаю, на долго ли.

– Но почему, зачем?! – не скрывала она своего разочарования. – И чем же ты собрался заниматься? Путешествовать по северу? Какая же ерудна!

– Не от меня это зависит, – понуро опустил глаза маг. – Я здесь с самого начала не по своей воле и, кажется, теперь попросту обязан кое-кому.

– Я не понимаю! – возмущалась Мира. – Какие только могут быть у тебя дела? Это старик? Он заставляет тебя выполнять его поручения? – Всё существо её полнилось ревнивым гневом. – Хочешь, я поговорю с отцом, и он найдет тебе замену, каким бы ни было дело этой старой коряги? Мы можем придумать, чего угодно…

– Остановись, моя княжна, прошу, – он взял её за руку и губы Миры вздрогнули. – Старик тут не при чем. И даже твой отец не сможет помочь…

– Наверное, тебе и самому не очень-то хочется оставаться здесь, раз ты говоришь так! – переменился её настрой, и княжна отпрянула от колдуна. – Поступай, как знаешь! Можешь катиться хоть к Ледяной Погибели, если тебе так нравится! Не беда, свидимся ещё когда-нибудь. Но не забудь, что к тому времени я могу уже оказаться замужем за каким-нибудь красавцем-аристократом!