Седьмой Круг. Свой Путь (СИ) - Великолепный Дмитрий

– Пусть парни ни в чем себе не отказывают, – аккуратно она коснулась руки Леонарда и, смерив тон на непередаваемо нежный, добавила. – Я буду ждать вас за тем столиком у окошка.

– Ты где ж такую прелесть то нашел? – изумлению трактирщика не было предела. – Во истину, немало чудес сокрыто в тебе, колдун!

– Пришлось умереть разок, хоть ты в это и не поверишь, – ответил Лео. Смотря ей в след, с трудом он удерживал челюсть на месте. – Старина Бьерн гордился бы мной…

– Чего-чего там лопочешь? – трактирщик схватился за голову, когда из початого им кошелька покатились золотые. – Да чем же я так услужил Небесному Сердце, что оно послало мне тебя, маг? Пусть свет его хранит твой путь вечно!

Лео пропустил его возгласы мимо ушей и, как загипнотизированный, поволочился к ожидающей его княжне.

– Что-то я уж и сомневаюсь, что приглашать сюда вас было хорошей идеей, – неуверенно промямлил он и поморщился от боли, усаживаясь. – Ох и сомнительное местечко для леди... Вот ведь болван.

– Вы ошибаетесь! Мне всё здесь очень нравится, – искренняя радость и искрящиеся глаза Миры не заставили его сомневаться. – Вы и не представляете, как я устала от всего этого помпезного фарса. Неудобные платья, надутые лица вельмож, нарочитые приемы со знатными занудами. А здесь – жизнь! И всё по-настоящему.

– Правда? – Лео чуть на месте не провалился, случайно заметив, как полуголая дамочка тормошит штаны оседланного ей здоровяка. – Ну… если вам вправду нравится…

– Нравится, да ещё как! – заверила княжна. – Пусть, есть здесь свои неудобства, но… – Миру всю бросило в жар от неловкости, когда глазами она проследила за взглядом Лео. – Но такова жизнь. Нам этого никак не исправить.

Оба ненадолго замолкли, нарочно отводя взоры от бесстыжей парочки, начавшей уже издавать непристойные звуки и бросаться грязными, распущенными обещаниями друг в друга.

– Здесь ведь ещё остались свободные столы у окон, вы не находите? – поспешил предложить молодой маг.

– Верно, – согласилась княжна. – Не будем им мешать.

– Но кто же вы? – продолжил беседу Леонард, когда они переместились.

– Вы разве так и не догадались? – улыбалась девушка в ответ.

– Думаю, такие привилегии, как целый отряд стражников, под стать только приближенным к дворцу герцога, – предположил маг. – Прошу прощения, князя.

– Приближенными? – хихикнула Мира. – Вы сказали – герцога?

– Да… я не из ваших краёв.

– Не может быть! – изумилась княжна. – Неужели вы родом из Земли Вечных Садов?

– Так оно и есть, – подтвердил Леонард. – Мятежный маг, с позором изгнанный из Школы Рассветной Росы.

– Невероятно! – неподдельным удивлением взвизгнул её голос. – И как же удалось вам завоевать расположение всех этих разбойников?

– А разве жители Крокснорта не бежали когда-то с Земли Вечных Садов, как и я? Не думаю, что кому-нибудь стоит знать об этом. Я ведь ещё не рассказывал…

– И я буду помалкивать, – заверила его Мира и настороженно осмотрелась.

– Всё же, вы так и не ответили…

– Князь Брола – мой отец, – призналась Мира. – Ага. Вот так.

Громко закашлялся Леонард, но эту неловкость вовремя разбавил халдей, подошедший к ним.

– Мы… Эм… – проговорил конопатый мальчишка, раскланявшись перед своей княжной. – У нас только пиво и… совсем уж горячее.

– Пиво так пиво, – по-свойски мазнула рукой Мира. – Но только самое крепкое и побольше.

Лео стал кашлять ещё ядреней.

– Вы… точно уверены? – похлопал он себя по груди. – Вряд ли это походе на что-нибудь из дворцовых напитков.

– Дворцовых напитков? Ха! – лучезарно засмеялась Мира, показав ровные, белоснежные зубки и Леонард, увидев их, почувствовал, как внутренности его растекаются, плавясь, точно сыр на сковородке. – Кому вообще нужен этот ковантийский сок? Скукотища. Вот от неё я, наверное, и любила втихомолку выпить с отцовскими вояками. – Девушка неловко прикрыла губы рукой, вспомнив о приличии. – Но только это большой секрет. Прошу, никому не рассказывайте. Им сильно влетит, если их государь узнает.

– Нам ещё еды и побольше. Я страшно проголодался, – объявил Леонард служке, заметно освоившись. Он приложил палец к губам и тихонько добавил. – И никому ни слова о бурной любви этой милой леди к выпивке.

– Будет сделано! – шлепнул сапогом об сапог халдей, поклонился так, что едва ли не стукнулся лбом об стол и поспешил исполнить заказ.

– Ну и что с того, что ты княжеский солдатик? – буянил лохматый здоровяк, очевидно, хорошенько перебравший. – А, нет! Есть кое-чего. Я просто не могу взять и вмазать тебе. Потому-то ты и такой храбрый!

– А чего ещё придумаешь, а? – отвечал тому красномордый ратник, скидывая на пол кольчугу. – Думаешь, жаловаться побегу? Думаешь?.. Да клянусь своим мечом, это будет самая честная драка! Давай, подходи!

Размашистый удар завсегдатая был перехвачен, а за тем тот отправился в недалекий перелет. Шлепнувшись на стол и раздавив своей задницей остатки сочно, жирного, запечённого поросенка, он принес самые вежливые и глубочайшие извинения тем троим, что давненько уже умаялись пережевывать нежное и вкусное мясцо, и по-ребячески радовались занимающимся представлением. Пожелав удачи своему приятелю, они помогли ему вернуться в боевое положение, и не забыли напомнить, что честь всех любителей кулачных боев из Медвежьего Хрена полностью сжата сейчас в его кулаках. Здоровяк, воодушевленный столь великой ответственность, возложенной на него в тот миг, зарубил себе на носу, что впредь будет действовать умеренней и обдуманней. И, вернувшись, к своему оппоненту, завальсировал вокруг него, больше не предпринимая опрометчивых, поспешных выпадов.

Весь Медвежий Хрен вскочил на ноги. Столы, как от взрыва, разом разъехались к стенам, а постояльцы и княжеские воины хороводом образовали импровизированную арену для выступающих. Больше никто из этих двоих не летал слишком уж далеко, и упасть теперь было труднее. Живые стены арены, улюлюкая и горланя, учтиво помогали бойцам подняться всякий раз, когда те валились с ног от пропущенной внушительной оплеухи, да или просто от пьяного угара.

Нужно сказать, представление их было мастерским. И тот, и другой драться умели хорошенько, но то, когда были потрезвее. Сейчас же, часто останавливаясь отдышаться или переждать, когда голова перестанет кружится после очередного резкого взмаха, смотрелись они до безобразия смешно, однако, наблюдать за их сражением от того было стократ занятней.

Ловко и виртуозно ратник выписывал пируэты. И скоро ни у кого не осталось сомнений, что натасканный он боец на кулаках. Вломить по нему удавалось редко, а вот его удары всё чаще и чаще попадали по цели. Только вот завсегдатай высился над ним почти на целую голову, а в ширине преуспевал минимум раза этак в полтора. И уложить его одурманенную, привыкшую уже пропускать и не такие старательные подачи, голову никак пока не удавалось.

Но чувствовал ратник, что превосходит его технически. И всё баловался, подшучивал, дурачился. А когда совсем распустился и перестал думать, как прежде, то зачем-то решил ввязаться в борьбу с этой волосатой, благоухающей ароматом недельной попойки, громадиной. И тогда ребро его противно хрустнуло, переломившись по полам от гулкого удара о бревенчатый пол и завалившегося сверху, разбушевавшегося пьяницы.

Пронзительно заорав, княжеский ратник поспешил объявить о своих намерениях сдаться, покуда желание продолжать потасовку мигом его покинуло.

– Ты превосходный боец, мой друг! – верзила подскочил и любезно помог солдату подняться. – Мне жаль, что так вышло…

– Я отделал бы тебя в два счёта, неуклюжий боров! – по-дружески подшутил ратник и хлопнул оппонента по плечу, покосившись от боли. – Но сегодня твоя взяла!

– Ну? Кто ещё готов вызваться, солдатня? – не успокаивался пьянющий амбал. – Неужто среди вас нашёлся лишь один достойный?!

Желающих двинуть в харю этому выскочке долго искать не пришлось. Дело едва ли не дошло до ещё одной драки – за право выйти в бойцовский круг первым среди остальных. К счастью, солдаты не успели ещё насвинячиться настолько, чтоб позабыть о субординации. Потому следующим на ристание вышел тот, которого остальные звали между собой командиром.