Все темные создания (ЛП) - Гальего Паула

Щёки горят, когда я выхожу из комнаты, а затем и из его покоев. Я так сильно хлопаю дверью, что, возможно, разбудила полдома, но мне всё равно. Я даже не оглядываюсь, чтобы убедиться, что никто не увидел, как я выскальзываю оттуда. Бегу обратно в свою комнату, запираю дверь на ключ и падаю, опершись о неё спиной.

Холод пола немного успокаивает моё тело, но не приводит в чувства. Постепенно осознание того, что я только что сделала, проникает в меня в виде воспоминаний, которые я знаю, что никогда не забуду. Пока я пытаюсь вернуть сердцу нормальный ритм, мне остаётся только гадать, исчезнет ли когда-нибудь это чувство вины… и неистовое желание снова совершить ту же непоправимую ошибку.

Глава 22

Лира

Территория Волков. Завоеванные земли. Королевство Эрэа.

Последние события, должно быть, сильно повлияли на меня, потому что я не понимаю, что делаю.

Кириан сопровождает меня до дверей моих покоев после того, как я взяла его за руку и дала клятву, смысл которой мне до конца не ясен.

— Надень что-нибудь менее заметное и спускайся, когда будешь готова, — говорит он, возможно, слишком серьёзно.

— Кириан, — зову я его, но так и не успеваю задать вопрос.

Я знаю, что он мне ничего не скажет, что по какой-то причине хочет показать мне это сначала. Он смотрит на меня молча, пока не понимает, что я больше не собираюсь ничего говорить, и закрывает дверь, оставив меня наедине.

Зеркало отражает усталый взгляд, который кажется либо старше, либо более сломленным.

Мне не нужно долго думать, чтобы выбрать платье, и я надеваю чёрное, которое так нравилось Кириану. Почему-то все остальные варианты кажутся нелепыми.

Я надеваю это лёгкое платье, такое нежное, как поцелуй полуночи на моей коже, и немного причесываю волосы перед тем, как спуститься вниз.

Они ждут в прихожей: две сестры Кириана, Нирида и сам Кириан. Все они одеты в чёрные плащи поверх своих нарядов, за исключением Эдит, которая стоит, скрестив руки на груди, с высоко поднятой головой и серьёзным выражением лица.

Куда бы они меня ни вели, она явно не согласна с этим решением.

Если они действительно собираются показать мне что-то компрометирующее, я могу понять почему. Настоящая Лира не захотела бы слушать ничего, что могло бы поставить её положение под угрозу, и если бы что-то такое произошло, даже самое незначительное, она бы, вероятно, побежала рассказать об этом Львам, чтобы убедиться, что её голова осталась на плечах.

Все ждут в тяжёлом молчании, в котором я чувствую напряжение; однако это напряжение не исходит от Кириана.

Он делает два широких шага ко мне и набрасывает чёрный плащ на мои плечи, не отводя от меня взгляда. Его ловкие пальцы нежно вытягивают мои волосы из-под плаща, а затем снова касаются моей шеи, когда он наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо.

— Ты великолепна, — шепчет он, — но тебе не хватает одной детали.

Его пальцы достают цепочку с егузкилоре, которую я ношу под платьем, и оставляют её видимой на нежной ткани.

— Теперь ты готова.

Сердце бешено колотится. Может быть, из-за подвески, которую никто не должен был видеть, из-за церемонии, на которую меня ведут, или из-за пальцев Кириана на моей коже. Возможно, из-за всего этого, но мне всё равно.

Сегодня я намерена плыть по течению.

Он протягивает мне руку, и я снова беру её.

Он ведёт меня наружу, и я замечаю, что Нирида и Аврора тоже берут по лошади. Эдит, напротив, остаётся в доме. Кириан подаёт мне поводья моей лошади, и я хватаю их, словно во сне. Мы садимся в седла и отправляемся в путь. Мы покидаем сад и земли имения, а впереди сгущаются сумерки, оставляя за собой оранжевый след закатного солнца на небе, которое постепенно темнеет.

Мы привязываем лошадей в лесу, когда темнота становится такой густой, что я едва вижу свои ноги. Холод пронзителен, несмотря на плащи, и пробирается сквозь тонкую ткань моего платья, когда мы идём по снегу.

Вдруг я замечаю другие следы, идущие по тому же пути. Десятки, если не сотни ног прокладывают путь через чащу и поднимаются на ту же самую гору.

Нирида и Аврора сопровождают меня в молчании, следуя за Кирианом, пока деревья не уступают место вершине холма с видом на долину, через которую течёт река, шум её воды слышен даже отсюда, из этой тишины.

И тогда, посреди этой темноты, я вижу их.

Люди стоят на холмах вокруг долины. Километры и километры зеленой земли, на которой собрались сотни людей, ожидающих в темноте, как и мы; фигуры, едва различимые под светом полной луны.

— Где мы? — шепчу я. — Что это?

Нирида подносит палец к губам, приказывая мне молчать. Облачко пара вырывается из её рта, который изгибается в доброй улыбке. Даже Аврора, всегда такая сдержанная и мрачная, тоже улыбается.

— Не переживай, — шепчет Кириан, его дыхание щекочет мой затылок, от чего по спине пробегает дрожь. — Тебе понравится.

Я жду, обеспокоенная, пытаясь угадать, сколько из этих теней — люди, сколько собралось здесь сегодня. Но проходят минуты, и ничего не происходит, и я начинаю терять терпение.

— Что происходит? Почему никто ничего не делает? — шепчу я.

Люди находятся слишком далеко, чтобы услышать нас, но лесная тишина кажется настолько особенной, что я боюсь нарушить её и не решаюсь поднять голос.

— Они ждут.

— Чего?

— Скоро узнаешь, — отвечает он.

Вдруг я чувствую лёгкое давление в нижней части спины и замечаю, что его рука оказалась там, излучая приятное тепло.

Я должна бы отстраниться, или отодвинуть его руку, но…

— Ты замёрзла? — спрашивает он тихо.

Я не двигаюсь.

— Всё хорошо, — отвечаю я.

Кириан медленно скользит рукой вверх и вниз, и я позволяю ему. Сегодня мне не хватало поддержки, прикосновения. Мне нужен был кто-то, кто возьмёт меня за руку, так же, как Нирида держала его руку на том ужасном представлении. Поэтому я принимаю его жест и не позволяю себе думать о том, что это не для меня, и что я краду этот момент у кого-то другого. У Лиры. И у него.

Я даже чуть ближе прижимаюсь к нему, наслаждаясь мягким теплом его тела, тем чувством безопасности, которое он дарит своим присутствием в этой темноте.

Всё остаётся тихим, неподвижным и спокойным, пока вдруг не раздаётся вой, перекатывающийся по долине.

А затем ещё один.

И ещё.

Я понимаю, что это не волки. Это люди, подражающие им.

Я напрягаюсь, тревога и ожидание захватывают меня, и я выпрямляюсь, когда Кириан убирает руку, и я снова чувствую себя одинокой, хотя он всё ещё рядом.

Тишина покрывает всё. На несколько мгновений воцаряется абсолютная неподвижность; ни один звук не нарушает покой леса. Кажется, что даже ветер замер, боясь потревожить тишину.

Тогда вдали зажигается огонёк — маленький, мерцающий, — и постепенно он растёт, всё больше и больше, пока… не взлетает.

Я провожаю его взглядом, зачарованная, пока ещё один свет не загорается на холме напротив нас, затем третий, четвёртый… И вдруг всё пространство покрывается огнями, которые поднимаются в небо, уносимые ветром, парят в темноте, заполняя ночное небо десятками огоньков.

Это бумажные фонарики. Они плывут, колеблясь, как блуждающие огоньки в лесу.

Один зажигают совсем рядом с нами, среди деревьев, и я вижу пару рук, которые толкают его вверх, к небу, пока ветер не подхватывает его, и он не пролетает мимо нас.

Аврора делает шаг вперёд, и свет фонарика освещает её лицо, когда она поднимает руку и лёгким движением отправляет его дальше в путь, обратно в темноту.

Я уже погружена в созерцание огней, когда внезапно что-то меняется.

— Сейчас, — шепчет Кириан. — Это тот момент.

Кажется, что всё это время они ждали, как будто предыдущие огни были лишь репетицией. Сотни огней зажигаются одновременно, поднимаются в небо и заполняют его. Их так много, что я не знаю, куда смотреть. Они появляются на холмах, у берегов реки, в лесу за нашими спинами… Они горят, озаряя тьму неба. Некоторые сталкиваются и кажутся танцующими друг с другом. Они качаются, дрожат и плывут на потоках воздуха.