Деревенщина в Пекине - Крис Форд

Хоу Ган болезненно морщится, вспоминая события недавней вечеринки. Выходить из дома никуда не хочется, общаться с внешним миром уж тем более.

Мало того, что этот деревенщина уже успел испортить жизнь его девушке, так теперь и на него самого переключился. Вот ведь назойливый тип! Хорошо хоть свидетелей позорной стычки было немного, и слухи до отца не дошли. Иначе стал бы посмешищем в семье — надолго, если не навсегда.

И кто бы мог подумать, что девчонка Бай встанет на сторону этого выскочки? Когда он только успел обзавестись такими влиятельными покровителями? Нужно было сразу понять, что не всё так просто.

Хоу Ган в раздражении пинает ни в чем не повинное кресло. Боль в ушибленных пальцах лишь подстегивает гнев. Он нервно меряет шагами комнату, пытаясь успокоиться и привести мысли в порядок.

Внезапно тишину прорезает телефонный звонок. Он спешно подходит к смартфону, лежащему на столе. На экране высвечивается номер Фань Юна, его давнего приятеля, сейчас учащегося в Академии военных наук. Наконец-то!

— Фань Юн, я до тебя со вчерашнего дня дозвониться не могу! — раздраженно выпаливает Хоу Ган вместо приветствия. — Ты где пропадал? Говорить можешь?

— Ты, кажется, забыл, где я нахожусь, — усмехается голос в трубке. — По уставу средствами связи разрешено пользоваться только в определенное время.

— А, ну да, точно. Вылетело из головы.

— У меня только десять минут, уложимся?

— Конечно! — тут же подхватывает Хоу, прижимая телефон плотнее к уху. — Слушай, мне неприятно тебя дергать и торопить, но с этим деревенским парнем пора что-то решать. Он становится сущей занозой в заднице. Представляешь, я тут недавно был на тусовке у Бай и встретил его там.

— Да ладно? И что произошло?

Хоу Ган мрачнеет, заново переживая тот позорный момент.

— Повздорили с ним, скажем так. В итоге, дело дошло до кулаков.

— И ты ему навалял? — азартно предполагает Фань Юн.

Признаваться в собственном поражении не хотелось, но раз уж он сам завел этот разговор, придется говорить начистоту.

— Я проиграл, — сквозь зубы цедит Хоу. — Сам не знаю, как так вышло. То ли алкоголь подвел, то ли растерялся слишком. Но факт есть факт. Он меня уложил, а охрана ещё и вышвырнула потом, как какого-то бродягу. Сначала его ненавидела только Ван Япин, а теперь уже и я. Сделай что-нибудь, ты же обещал помочь. За мной не заржавеет.

— Ты как раз вовремя. Буквально вчера удалось кое-что накопать на этого Лян Вэя.

— Так какого черта ты сразу не позвонил⁈ — взрывается Хоу Ган, вскакивая с кресла.

— Сколько раз повторять про устав? — обрывает его Фань Юн. — Когда до тебя уже дойдет?

— Точно-точно, — примирительно бурчит Хоу, усаживаясь обратно. — Так что там удалось разузнать?

— Приехал из деревни Суншугоу, школу заканчивал в соседнем селе — родное мелкое. Сейчас вкалывает официантом в ресторане «Горизонт» и подрабатывает в модельном агентстве помощником стилиста. Прописан в общаге при ресторане, комната двенадцать. Зарабатывает примерно…

Хоу Ган впитывает информацию, как губка, боясь пропустить хоть слово. Пальцы невольно подрагивают, так и тянет записать.

— Хорошо, всё записал. Что-нибудь ещё?

— Самое интересное оставил на последок, — ухмыляется собеседник. — Есть основания полагать, что к этому парню торят подход сразу от двух организаций — фискалы и борьба с организованной преступностью. Только давай без лишних интересов с твоей стороны! — старый друг отлично знает собеседника и упреждает готовый сорваться вопрос.

От услышанного у Хоу Гана непроизвольно отвисает челюсть.

— Охренеть можно, — выдыхает он. — И чем все закончилось в итоге?

— А вот этого я тебе сказать не могу, — твердо отвечает Фань Юн. — Знаю лишь, что подход был, а что там дальше — одному богу известно. Ты же просил инфу — я тебе выдал ровно столько, сколько сам знаю.

— Откуда известны такие подробности? Если не можешь — не отвечай.

— Там возникли сложности, офицеры предпочли честно написать рапорта на самих себя. База негласного аппарата сейчас межведомственная, не всего, но тем не менее… Кое-кто из других подразделений имеет возможность видеть, куда нос совать не следует — поскольку смежники уже обожглись… Тебе достаточно! Я ничего не говорил, ты не слышал.

— Хорошо. И что мне теперь делать?

— А вот это ты уже сам думай, дружище. Перекладывать ответственность — это не ко мне. Я всего лишь инструмент. Ты попросил — я постарался, узнал, что смог, по старой дружбе. А что с этим делать дальше — решай сам. Твой человек, твой конфликт, твоя война. Ты же у меня сейчас не совета просишь, а спрашиваешь, продолжать конфликт или сдаться?

— Хм. Ты умный. Да, наверное.

— Ну так и продолжи свою мысль сам, а я тут при чем? У тебя своя голова на плечах и свои резоны. Вот и думай этой головой. Я же за тебя твою политику определять не буду, — в голосе курсанта слышится искреннее удивление.

— Да, ты прав. Извини. Просто неделька нервная выдалась. Спасибо за помощь, буду дальше думать. Кстати, ты же только на втором курсе, как смог всё это накружить? Это же какие связи надо было подключить? — Хоу Ган изображает озабоченность.

Фань Юн ухмыляется:

— В академии не только курсанты обучаются. На других факультетах полно людей при званиях — от майора и выше. Плюс ребята с оперативной работы, с допусками. Как и везде, в заведении есть свои команды по футболу, волейболу, баскетболу. Ходим вместе на тренировки, общаемся.

— М-м-м.

— Ты просто не в теме, — в интонациях проскальзывает снисходительность. — В армейских спортивных секциях собираются порой кадры от службы безопасности до береговой охраны. Конечно, субординацию на службе никто не отменял, но на площадке-то все равны.

— В смысле?

— В прямом, — смеется Фань Юн. — Неважно, кто