Камень Грёз - Кэролайн Дж. Черри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И полено рассыпалось угольями в очаге. И дети вздрогнули, и вскрикнула Бранвин. Огонь взметнулся, заплясали и опали тени. И все неловко поежились на своих местах.
– Война? – спросил Барк хриплым грубым голосом. – Ты говоришь о войне? С Ан Бегом?
– Война. – Она приложила руку к камню у своего сердца и почувствовала, как трудно ей оставаться здесь. Все вдруг показалось вдруг нереальным, словно серая паутина была наброшена на лик истины. А потом это наваждение рассеялось. – Я уже спрашивала вас. Живете ли вы в мире?
– С Ан Бегом и Кер Давом? – переспросил Киран. – Дурной мир, но такова воля короля.
Арафель неопределенно указала рукой на запад.
– Там нет света.
– Там правит король, – ответил Киран. – Он – господин Дун-на-Хейвина.
– А Кер Донн?
– Свободен.
– На западе нет света, – я говорю. Следите за своими пределами.
– В Кер Донне правит мой брат.
– Я уже сказала то, что сказала. И война – слишком простое слово.
– Король не обращает внимания на Кер Велл, – внезапно промолвила Бранвин. – Мы не в чести. Мы верны ему, как немногие даже из тех, кто сражался за него у наших стен. Что до Кер Донна…
– Он – мой брат, – оборвал ее Киран.
На мгновение мелькнула тень, и Арафель вздрогнула, заморгав от света огней. И снова она прикоснулась к камню и пробудила напевы, звучавшие в этих стенах много лет тому назад. Они ожили и взметнулись под своды зала. Арфа была разбита, но музыка продолжала звучать. Арафель встала, и в смущении все поднялись вслед за Кираном, который протянул к ней свои руки, предлагая остаться еще ненадолго. Но она уже с трудом могла побороть объявший ее холод. Все более черная тоска наваливалась на нее, и Арафель боролась с этой тоской, как боролась со всяким оружием мрака.
– Проводи меня, – сказала она Кирану, – недалеко, до наружного зала.
Он предложил ей руку, вероятно, растерянный, ибо места никогда ничего не значили для нее. Но иные пути были опасны, и она избрала дорогу людей, пройдя в деревянную дверь вместе с давним другом.
– Закрой дверь, – сказала она, когда они вышли в зал перед лестницей. – То, что я скажу сейчас, предназначено лишь для твоих ушей. И что ты скажешь им потом, выберешь сам.
Он послушался ее, господин Кер Велла, и снова повернулся к ней лицом. Одинокий затухающий факел разбрасывал тени вокруг, обостряя черты лица Кирана. Он выглядел старым и изможденным, страшно изможденным.
– Что ты хочешь сказать? – спросил он.
– Ты понятливее их. Ты знаешь, что вырвалось на свободу. И я скажу тебе, что нижние пределы Аргиада покрыла тень, заволокла она и холмы. Деревья выступают из нее, но вид их необычен и смутен. В них нет утешения. Скажи мне правду, открой свое сердце: не чувствуешь ли ты признаков беды? Спокойно ли ты ездишь по этой земле?
– Ты знаешь, что нет.
– Я мало что знаю о людях. Тогда скажи мне: а почему?
– Они помнят меня. Они помнят, кто я такой. И если удача сопутствует мне, говорят, что это волшебный дар, а если нет, то называют это проклятием. И больше всего они подозревают меня…
– В чем?
– В тщеславии. Я думаю. Или в стремлении к власти. – Вздрогнув, он оглянулся, и отблески пламени вновь заиграли на его бородатом лице. – Да и как они могут забыть? Как король может сидеть со мной на совете и не помнить? Или мой брат…
– Он тоже боится своего соседа?
– Он боится своей собственной крови. Мы не обмениваемся гонцами. Меж нами царит молчание. И страх, да. И недоверие. Мне слишком хорошо живется в Кер Велле. – Он вздохнул и покачал головой, но всепожирающий страх не покинул его взгляда. – Нет, он никогда не причинит нам вреда. Донкад – хороший человек.
– Но он не мудр.
– Разве это так дурно?
– Для того, кто сидит в Кер Донне? Чей замок получил свое имя в Элде? Да, это дурно, очень дурно. И принесет много зла. Я стерегу, но моих сил недостаточно. Потому-то я и пришла сюда. Просить твоей помощи.
– Нет. – Он покачал головой. – Теперь я знаю, о чем ты хочешь просить, и мой ответ: «нет».
– Сохрани для меня кое-что. Всего лишь сохрани. А если случится худшее и ты поймешь, что сил больше нет, тогда ты сам решишь, что тебе делать. Ты – единственный свет, понимаешь ли – единственный. Беды в Керберне – ничто по сравнению с тем, что придет следом. Возьми вот это. Я не прошу, чтоб ты его носил. Решай сам, но у тебя должен быть выбор. Ради твоей безопасности и ради сохранности этого места.
Киран ничего не ответил, и она достала из сокровенного места у сердца тот камень, что он когда-то носил, точно такой же, как и у нее на шее. Тот мерцал странным светом под факелом, не отбрасывая тени и не отражая огня. Он лежал у нее на ладони, и наконец Киран протянул руку и взял его, и сжал в кулаке, и, казалось, зал померк после этого.
– Не ходи в Элд, – сказала она. – Тебе нельзя приходить туда. Позови меня, если будет нужда, но не заклинай, ради мира прошу тебя – не приказывай мне. Будь мудрым, будь осторожным.
– Арафель! Увижу ли я тебя снова в этой жизин? Увижу ли я тебя еще хоть раз?
Она уже начала таять, отступая в Элд, но задержалась, прикоснувшись к его широкой, изуродованной шрамами руке.
– Не знаю, – ответила она, но сердце говорило Арафель, что это и вправду их последняя встреча. – Слишком рискованно. Но кто знает? Будь здоров, брат, полуэльф, друг. И во всем…
Прикосновение растаяло. И Элд сомкнулся вокруг нее. Мгновение она еще боролась с ним, раскинувшись по всему замку, словно обняв его, так что сила, озеленявшая деревья, разлилась широко.
И кустарник, пробивавшийся сквозь трещины стен, вдруг зацвел под сумрачным небом.
И больное дитя поправилось и, вздохнув, забылось целительным сном, улыбаясь так же, как и она.
И дремавший стражник сжал в руке копье, обманутый преждевременным рассветом, пригрезившимся ему.
И люд пробудился и залился слезами, уверенный, что им приснился дивный сон, который и не вспомнить, или счастье снизошло на них; другие же заснули еще глубже, ощутив неземной покой.
И лишь один сопротивлялся, прячась на лестнице, куда он вполз, чтобы подслушать, и имя ему было Калли.
«Надо предупредить его», – подумала она, но была уже во власти рока, и мысль растаяла, как минутный рассвет над Кер
