Обещание страсти - Даниэла Стил

– Да, глупышка, бизнес. Я говорил тебе. А теперь ни о чем не думай, и поехали обратно в отель.

Он крепко обнял ее и с улыбкой вывел на затянутую ночным туманом улицу. Она поняла, что что-то произошло, но он словно надел маску. Нет ничего, за что она могла бы зацепиться. И она не сомневается, Люк приложит усилия, чтобы и впредь все оставалось так же.

Но следующим утром за завтраком стало совершенно очевидно, что произошло нечто ужасное. На этот раз она разбудила его, после того, как заказала роскошный завтрак на двоих. Когда поднос доставили в комнату, она нежно потрясла его и поцеловала.

– Доброе утро, мистер Джонс. Пора вставать, и я люблю тебя.

Он перевернулся с сонной улыбкой и полузакрытыми глазами и притянул ее к себе, чтобы поцеловать.

– Это действительно славный способ начать день, Мама. Что ты делаешь так рано?

– Я была голодна, а ты сказал, что у нас сегодня много дел, поэтому я встала и все организовала.

Он с улыбкой сел на краешек кровати.

– Хочешь вернуться в постель и все разорганизовать?

– Только после завтрака, мой сексуальный дружок. Твоя яичница остынет.

– Господи, какая ты практичная. Женщина с холодным сердцем.

– Нет. Просто голодная. – Она похлопала его по заднице, снова поцеловала и встала, чтобы снять крышки с блюд, стоявших на подносе.

– Черт возьми, это здорово пахнет. А газету они тоже принесли?

– Да, сэр. – Она лежала на подносе, аккуратно сложенная, и Кассия взяла ее, развернула и протянула ему с легким реверансом. – К вашим услугам, мсье.

– Леди, как я жил без вас до сих пор?

– С большими трудностями, без сомнения.

Она снова улыбнулась и отвернулась, чтобы налить ему чашку кофе. Когда она подняла на него глаза, она остолбенела, увидев выражение его лица. Он сидел обнаженный на краю кровати, раскрытая газета лежала у него на коленях, а слезы катились по его лицу, искаженному яростью и горем. Руки сжаты в кулаки.

– Лукас? Любимый, что с тобой?

Она нерешительно подошла к нему и села рядом, быстро просматривая заголовки, чтобы выяснить, что случилось. Главный заголовок на странице гласил: «Бывший пастор и борец за реформу тюремной системы убит». Есть подозрение, что убийство совершено радикальной группой левого крыла, но полиция пока не совсем в этом уверена. Джозеф Моррисей убит восемью пулями в голову, когда выходил из дома с женой. Фотография на первой странице запечатлела истерически рыдающую женщину, склонившуюся над бесформенным телом жертвы. Джо Моррисей. В газете сообщалось, что его жена на седьмом месяце беременности.

– Дерьмо.

Это было единственное слово, которое она услышала от Люка, нежно поглаживая его по плечам и глотая собственные слезы. Слезы сожаления о погибшем человеке и слезы страха за Люка. На его месте мог оказаться Лукас.

– Ох, милый, мне так жаль. – Слова показались такими пустыми по сравнению с тем, что она чувствовала. – Ты хорошо его знал?

Он молча кивнул и закрыл глаза.

– Слишком хорошо.

– Что ты имеешь в виду? – Ее голос упал до шепота.

– Он был моим прикрытием. Помнишь, я говорил тебе, что я никогда не посещаю тюрем и никто не может ничего повесить на меня?

Она кивнула.

– Так вот, они не могут ничего повесить на меня благодаря таким парням, как Джо Моррисей. До того как оставить сан, он был священником в четырех тюрьмах. После этого он связался с некоторыми яростными реформаторами. И он выступал от имени основных организаторов. В основном от моего имени. А теперь мы убили его. Я убил его. Проклятый гребаный! – Он встал и стал разъяренно расхаживать по комнате, утирая слезы с лица. – Кассия?

– Да?

– Я хочу, чтобы ты прямо сейчас оделась и упаковала вещи. И я имею в виду прямо сейчас. Я хочу немедленно убрать тебя отсюда.

– Лукас, ты боишься?

Он мгновение поколебался, потом кивнул.

– Я боюсь.

– За меня? Или за себя?

Он почти улыбнулся. Он никогда не боится за себя. Но сейчас не время впутывать ее во все это.

– Скажем, я хочу всех перехитрить. А теперь давай, детка. Собираемся.

– Ты тоже уезжаешь? – Теперь она разговаривала с его спиной.

– Позже.

– Что ты собираешься до этого делать?

Внезапно ее охватил ужас. Боже милостивый, а вдруг они убьют его?

– Я хочу доделать кое-какие дела и убраться в Чикаго сегодня же вечером. А ты полетишь в Нью-Йорк, как послушная девочка, и будешь ждать там. А теперь заткнись и собирайся, черт возьми! – Он повернулся, собираясь рявкнуть на нее, но тут же смягчился, когда увидел выражение ужаса на ее лице. – Ну, Мама, успокойся.

Он подошел к ней и обнял, и она снова начала плакать.

– Лукас, что, если…

– Ш-ш, – он крепко прижал ее к себе и нежно поцеловал в макушку. – Никаких «что, если», Мама. Все будет в порядке.

Будет в порядке? Он что, сошел с ума? Человек только что убит! Его прикрытие, бога ради! В ее глазах застыл шок. Он бережно поднял ее с кровати.

– А теперь я хочу, чтобы ты собралась.

Слишком много людей знают, где он остановился. И он не хочет, чтобы Кассия была рядом, если против него что-то замышляется. Может быть, убийство Моррисея лишь предупреждение. Но какое! У него сердце сжалось при этой мысли.

Она начала одеваться, попутно швыряя вещи в чемодан и бросая косые взгляды на Люка. Он внезапно стал таким деловым, таким чужим для нее, таким злым.

– Где ты будешь сегодня, Лукас?

– Не здесь. Буду занят. Я позвоню, когда прилечу в Чикаго. И ради бога, ты не на вечеринку собираешься. Надень что-нибудь, и побыстрее.

– Я почти готова.

Мгновение спустя она стояла собранная и внешне очень спокойна, в больших темных очках, которые скрывали отсутствие макияжа.

Он напряженно посмотрел на нее, потом кивнул.

– О’кей, леди. Я не поеду с тобой. Я собираюсь вызвать такси и отвалить отсюда. Ты будешь ждать внизу в офисе Эрнестины, пока она не подъедет на такси. Она отвезет тебя в аэропорт.

– Эрнестина?

Кассия удивилась. Владелица «Ритца» не очень-то подходит на роль няньки для своих взрослых постояльцев. Люк и сам об этом размышлял. Но он пришел к выводу, что за пятьдесят баксов она сделает все, что угодно.

– Вот именно, Эрнестина. Поезжай с ней в аэропорт. И садись на первый же гребаный самолет. Мне наплевать, если он будет делать пятнадцать промежуточных посадок по пути в Нью-Йорк. Я хочу, чтобы ты убралась отсюда. Я не хочу, чтобы ты болталась в аэропорту. Это ясно? – Она молча кивнула. – Лучше усвой это, Кассия, потому что я не шучу. Я надеру тебе задницу, если ты будешь околачиваться где-нибудь. Убирайся из этого города! Это понятно? Мне жаль, что я вообще притащил тебя сюда. – Было видно, что он говорит правду.