Мамалыжный десант - Валин Юрий Павлович

– Ты дремай и не волнуйся. Мы держим, – успокоил Тимофей. – А ты чего молчишь, Шелехов? Про финки думается?

– Чего о них думать? Лихо сработано, – не очень охотно признал радист.

Видимо, ему было не по себе. Оно и понятно, вплотную видеть, как люди, пусть и фашисты, умирают, не особо приятно. А чуять, как тело в руках обмякает, вес прибавляет, ничуть не лучше.

Автомобиль, как известно, не роскошь, а военное средство передвижения. До переправы докатили быстро, только дважды останавливались, доливали радиатор. Теперь впереди была пробка, скопившаяся из-за рвущихся из города беженцев. Желающих двинуть в Белград было маловато, но дорога все равно забита. Вот никакого порядка, не дают камрадам побыстрее к передовой проехать, за фюрера героизм проявить.

Из кабины на миг высунулся Земляков:

– Спокойно, бойцы. Документы надежные, подозрений не вызываем. В общем, огонь открывать в самом крайнем случае. В самом!

– Отож будем дожидаться, – заверил невидимый Торчок.

«Опель-блиц» продвинулся к мосту, вновь притормозил. В толпе уходящих беженцев истерично рыдала женщина. Заорал немец, похоже, поддатый – наверное, заткнуться плакальщице приказывал. С дальнего берега невидимого, но угадывающегося города доносилось безостановочное громыхание канонады: штурмовые бои не прекращались.

Тимофей поставил автомат стволом вниз. Затвор взведен, подхватить и полоснуть можно и одной рукой. Сречко и Шелехов тоже наготове, оружие на виду не держат, но на открытие огня потребуется доля секунды. Проще было Павло Захаровичу: лежал на спине, в обеих руках – гранаты-колотушки.

– Ты хоть поодаль бацанай, – прошептал югослав. – Чтоб нас не посекло.

– Не ерзай. Я сяду, метну с оглядкой, – пообещал сержант, почесывая гранатой зарастающий подбородок.

Шелехов только вздохнул.

Грузовик дернулся вперед, остановился, снова дернулся… Засиял луч фонарика. Вот она, проверка.

Земляков открыл дверь, уверенно гавкнул и помахал мятым листком. К нему даже не подошли: фриц, слепивший фонариком, глянул в кабину, что-то сказал водителю – наверняка по поводу чудовищного чирья над бровью. Нерода только мученически замычал. Второй фриц на мгновение встал на колесо прицепа, отдернул брезент. Тут же поспешно соскочил. Немцы перегавкнулись с Земляковым, грузовик покатил вперед.

Опергруппа дружно выдохнула, Торчок принялся убирать шнурки запалов гранат.

– Товарищи, а что мы вообще везем? – спохватился Сречко и попытался рассмотреть ящик, на котором сидел. – Бош от нас шарахнулся, как черт от тимиана. Тимотей, дай фонарик.

– Сейчас не нужно светить, – предупредил радист. – После моста разбираться будем.

Мост оказался так себе – простой, но крепкий. Его немцы возвели взамен старому красивому мосту, взорванному Югославской королевской армией еще во время боевых действий в сорок первом. Да, армия здешнего короля была так себе, без особой сознательности, но, как могла, сопротивлялась. А ведь тут и король совсем недавно был. Смешно сказать: двадцатый век, Советский Союз совсем рядом уже социализм построил, а у них тут короли. Экое мракобесие. Ну ничего, наладится и у югославов.

Старый мост Тимофею разглядеть не удалось. Переехали реку Саву, с ходу проскочили немецкий пост, оберштурмфюрер Земляков звучно обложил гадкими немецкими словами наглую легковуху, вознамерившуюся объехать затор по встречной.

Остановились, миновав пока пустующую баррикаду. Впереди, пока еще далеко, громыхало, вспышки разрывов подсвечивали крыши домов.

Земляков, стоя на подножке, заглянул в кузов:

– Поздравляю, мы в столице! Только тут ни фига не разберешь, да и карта не особо помогает. Товарищ Кандич, давай-ка в кабину пересаживайся, будешь туристические достопримечательности указывать и актуальные объезды.

– Готов! – Сречко спрыгнул за борт.

– Товарищ старший лейтенант! – подскочил радист. – У нас груз-то… Может, хоть прицеп отцепить?

– Груз – это да, – признал Земляков. – Как пропуск срабатывает на раз, но малоприятен груз. Надо бы где-то разгрузиться. Но без свидетелей и ненужных вопросов. А прицеп не принципиален. Что с ним, что без него рванет здорово… Хотя мне говорили, что Sprengkorper-28 вполне безопасная ерунда. Если без детонаторов, разумеется.

– Так вон они, детонаторы! – указал Шелехов. – Давайте хоть их сбросим?

– Сбросим. Все сбросим, все грехи и тяжести, небывало облегчим душу, это уж непременно, – философски заверил Земляков. – Но позже. Тут разгрузка будет смотреться немного подозрительно.

Грузовик двинул по темным улицам, а Торчок подозрительно уточнил у радиста:

– Отож, этот ваш… как его… сприн-куплер – вроде тротила или тола будет?

– Вроде как, только немецкой системы, – признал Шелехов.

– Так сказать ранее можно было. Отож он сидит тишком, только бляднеет, – заворчал Павло Захарович.

– Да и правильно молчал. Спокойно ехали, не ерзали, – заметил Тимофей. – А щас нервно стало. Ну и чем лучше?

– А перелечь мне было возможно?! – возмутился Торчок. – Отож лучше детонатор в ногах, а не в головах!

Сержант принялся переворачиваться, ему пришлось помогать. Грузовик остановился у немецкой самоходки. Земляков начальственно уточнил: «Как проехать к улице Короля Петра?» Фрицы, чинившие свою броневую гадину, проезда не знали, но тут подскочил какой-то местный добровольный полицай, принялся объяснять на ломаном немецком. Земляков сказал ему «данке», поехали, но вновь свернули не туда, пришлось разворачиваться.

Город, перекрытый баррикадами и иными разрушениями, узнать было сложно даже не раз бывавшему здесь Сречко. Наконец осознали, что уже рядом – вон она улица Короля Петра, по ней повозки прутся. Собственно, этот очередной король опергруппе был ни к чему, просто служил подходящим ориентиром. Улочка нужна была потише, но тоже с ненормальным названием – Чубрин-Венац[38].

Мигом свернули, остановились.

– К машине! – шепотом скомандовал Земляков. – Только потише, а то перебудим раньше времени. – Он глянул на часы. – Точно, даже раньше приехали. Но клиент должен быть на месте. Товарищ старший лейтенант, принимай командование.

Нерода кивнул, раздраженно потрогал фальшивый чирей и скомандовал:

– Минуту на осмотр позиции и обмен мнениями.

Бойцы из-за прикрытия машины смотрели на дом. Ничего особенного: светло-сероватый, двухэтажный, высокий, старинный, с характерной башенкой над углом – она немножко похожа на обсерваторию, но тут таких архитектурных украшений хватает. Подъезд один, второй этаж на виду, все очевидно.

Вообще город Тимофею нравился. Понятно, в мирное время Белград понаряднее, да и рассмотреть в темноте сложно, но немножко похож на Харьков. Но вот этот конкретный дом совершенно не внушал доверия. Сидит там один гад, и кто его знает: дрыхнет перед тем, как в бега податься, или ждет с парабеллумом наготове, а вокруг автоматчики из абвера засели? Нет, автоматчики – это навряд ли, а вот пистолет у него точно есть. И если фриц вздумает пулю в висок пустить, считай, провалила группа задание.

Сержант Лавренко не знал, как и почему полковник Нойман окажется в этом доме, в квартире (второй этаж слева) именно сегодня, в ночь с 14-го на 15 октября. Возможно, фамилия у немца не единственная, усы он сейчас сбрил или отрастил бородку, но он здесь точно будет, и его нужно взять, причем непременно живым. Тимофей осознавал, какая сложная и длинная работа предшествовала началу операции. В распоряжении СМЕРШ имелись единственное фото Ноймана и описание нескольких личных примет. Сопровождение, охрана, боевые навыки самого полковника оставались неизвестны. Ну, так для этого и берем, чтобы все разузнать.

– Кандич, прикроешь со двора. Торчок, на тебе дверь парадной, изнутри встанешь. Поднимаемся, я интеллигентно вхожу, старший лейтенант и Тима прикрывают, Шелехов остается на лестнице, рацию не подставляет, – напомнил Нерода и глянул на тихий дом. – Стучать точно не будем пробовать?