Нити магии - Эмили Бейн Мерфи

– Быстрее, – снова торопит Брок. Этот замок открыть еще труднее, и проходит лишняя драгоценная минута, прежде чем язычок наконец щелкает. Я откидываю крышку.

Внутри обнаруживается пригоршня перстней, сваленных в одну кучку.

Но они не похожи на другие самоцветы.

Все они совершенно черные, и я подношу один из них к свету. Камень выглядит поврежденным, обугленным, как будто кто-то пытался уничтожить его.

– Нам нужно идти, – шепчет Брок, оглядываясь на дверь.

– Как ты думаешь, он заметит, если мы просто возьмем одно? – спрашиваю я встревоженно.

Брок сглатывает, видя мою неуверенность, мой страх. Не знаю, хватит ли мне смелости, чтобы взять кольцо. Рискнуть всем, чтобы найти правду.

Он со щелчком закрывает саквояж.

– Если дойдет до разоблачения, я возьму вину на себя.

Прежде чем я успеваю возразить, он выхватывает почерневший перстень у меня из пальцев и сует в свой карман.

Я замираю, услышав слабый шорох простыней.

– Что вы здесь делаете?

Филипп сидит в постели, и голос его зловеще тих и холоден, как сталь.

И он смотрит прямо на нас.

Глава двадцать седьмая

Брок медленно встает и пинком отправляет саквояж обратно в шкаф.

Алый цвет ползет вверх по его шее, но он стискивает зубы и стоит совершенно неподвижно. Я знаю, о чем думаем мы оба. Ради того, чтобы эта тайна оставалась погребенной, уже умерло некоторое число людей. Если Филипп поймет, что мы сделали, у нас могут забрать не только работу.

А потом Филипп зовет охрану.

Несколько секунд спустя появляется Петер, за которым бежит встревоженная Лильян.

– Позови Хелену, – приказывает Филипп. – А вы, остальные, ни с места.

– Я могу помочь вам, господин? – спрашивает Петер.

– Мне кажется, эти двое пытались обокрасть меня.

Петер быстро возвращается вместе с Хеленой, а за ними следует Ева. В комнате сразу становится тесно. Мне трудно поднять глаза на Еву, мои щеки горят, словно обожженные.

– В последний раз вас спрашиваю, – произносит Филипп, с показной неспешностью поднимаясь с постели, и, взяв свою трость, угрожающе выпрямляется во весь рост. – Что вы здесь делаете?

Я на миг встречаюсь взглядом с Евой, но она отводит глаза, украдкой снимает с шеи подвеску с гербом Вестергардов и прячет ее в карман.

– Ой, – говорит она с нервным смешком. – Прошу прощения, они пришли сюда, потому что я попросила.

Я резко поворачиваюсь к ней.

«Не надо, Ева. Я не заслуживаю этого». Сглатываю слезы, и мое сердце грозит взорваться в груди. Я поверить не могу, что она по-прежнему готова солгать, чтобы выручить меня.

– Я потеряла свой кулон перед самым… несчастьем, – продолжает она. – Я искала его повсюду, но боялась прийти сюда сама.

– Почему ты не сказала мне? – спрашивает Хелена. – Я помогла бы тебе искать.

– Мне было стыдно, что я его потеряла. Прости, – Ева морщит лицо, добавляя страха и горечи. Как раз в меру, чтобы это было достоверно. – Я надеялась найти его, и ты бы даже не узнала о степени моей небрежности.

Я с трудом сглатываю и стою совершенно неподвижно.

– Ну, конечно же, я помогу тебе его искать, – заверяет Хелена. – Вряд ли эта подвеска покинула дом. – Она привлекает Еву ближе к себе и смотрит на нас с Броком. – Вы можете идти.

Я склоняю голову и делаю шаг к двери. Благодаря Еве мы почти выкрутились.

– Погодите, – произносит Филипп. – Я хочу удостовериться, что это правда.

– Зачем? – резким тоном спрашивает Хелена. – Я верю своей дочери на слово, – ее глаза предостерегающе сверкают.

– Я не доверяю отнюдь не твоей дочери, – холодно отвечает Филипп и смотрит на нас с Броком. – Пожалуйста, выверните свои карманы.

Брок быстро моргает, и зрачки его расширяются. Он делает глубокий вдох, когда Петер направляется к нам.

Повисает долгая пауза.

– Да, хорошо, – скованно говорю я.

Я выхожу вперед, останавливаясь между Броком и остальными. Медленно, стараясь выиграть время, запускаю руку в свои карманы и, ухватив ткань изнутри, выворачиваю ее наизнанку.

Единственное, что выпадает, – один из леденцов Лильян. Он падает на коврик у моих ног и катится к Еве.

Охранник фыркает.

– Теперь ты, – говорит Филипп, указывая на Брока, и я оборачиваюсь, чтобы взглянуть на него.

В его глазах – затравленный страх. Это взгляд того, кто вот-вот лишится последнего, что у него осталось.

А я ничего не могу поделать, стоя на расстоянии от него чуть больше вытянутой руки.

Брок медленно запускает пальцы в каждый из своих карманов и по одному выворачивает их наизнанку. Жилет. Куртка. Штаны. Дойдя до последнего кармана, того, в котором лежит кольцо, он медлит.

«Я должна что-то сделать».

Закрываю глаза.

«Должна».

Я представляю кольцо в его кармане и край рукава, облегающий запястье. Я никогда прежде не использовала магию без прикосновения к предмету. Но нет времени. Нельзя допустить, чтобы Брока поймали.

В отчаянной спешке призываю свою магию и чувствую, как она пробегает по моим жилам, словно пламя по дорожке из керосина, оставляя за собой покалывающий холод. Я почти ощущаю стежки, которыми сшита рубашка Брока, и словно веду в темноте рукой по перилам. Сосредоточившись, я до отказа наполняю свои легкие воздухом, как будто готовлюсь нырнуть в глубокую, глубокую воду, и думаю об Ингрид. Насколько глубоко она, должно быть, нырнула в тот вечер, когда убедила незваных гостей поверить в ее ложь… когда заставила свою магию сделать то, чего та никогда прежде не делала.

Я стараюсь не думать о том, чего это стоило ей.

– Ну? – подгоняет Петер. – Давай уже.

Я заигрываю с магией, к которой никогда и близко не подходила, погружаюсь все глубже и глубже в темную ледяную воду, надеясь, что не зайду настолько далеко, чтобы не найти обратный путь на поверхность. Быстро распускаю нитки на рубашке Брока и опускаю их вниз, заставляя обвиться вокруг кольца. Невероятное ощущение: лед и пламя одновременно; мои легкие горят и трепещут, в то время как кожа будто покрыта толстой ледяной коркой.

Я рвусь обратно на поверхность, надеясь, что успею вовремя, и последним рывком туго стягиваю стежки, чтобы спрятать кольцо в манжете рубашки Брока. Нити идут рябью, скрывая под собой сокровище.

Потом я заставляю себя открыть глаза, словно пробиваю головой поверхность воды, и снова втягиваю воздух. По жилам внезапно разбегается ледяная пульсирующая боль – так ноет горло и нёбо, если есть мороженое слишком быстро.

Брок извлекает руку и предъявляет совершенно пустую мешковину кармана.

Я это сделала.

Филипп раздраженно указывает рукой на дверь, и фальшивое кольцо, которое я надела ему на палец, поворачивается камнем вниз. Он полминуты смотрит на него, и я надеюсь, что он спишет это на последствия ранения и решит, что просто сильно похудел.

Все, собравшиеся в комнате, расступаются перед нами, словно отдернулся занавес.

Я дрожу, делая первый шаг к свободе, и у меня начинают подкашиваться ноги. Лильян протягивает руку, чтобы поддержать меня под локоть и не дать упасть.

– Подождите, –