Поветлужье - Андрей Архипов

   - И ослобонил бы его, - махнул рукой Трофим, - мыслишь, кару на тебя бы наложил какую? От кого другого не стерпел бы, вестимо, а на тебя... как-то привычно стало для меня, аже волен ты во многих поступках своих. Да и обида на ушкуйников прошла, тем паче главный обидчик ужо в петле раскачивается.

   - И освободил бы, хотя и не мыслил сие для себя без наказания, - Михалыч растер лицо ладонями, прогоняя усталость и напряжение последних часов. - Да увидел вдруг, как на этого третьего охолопленный новгородец смотрит брезгливо так. Отзываю его в сторону, спрашиваю, что это он? Молчит, взгляд отводит. Ну ладно, за Мокшей посылаю, с того спрос веду поодаль. Оказывается, этот обездоленный как раз и тащил Радку на ушкуй то, да похахатывал над тем. Кинул я взгляд назад невзначай. И такой ненавистью меня мельком обожгло, пока он думал, что не вижу я. В общем, удавил я его.

   - Хмм... а холоп то новый не отвратен, как погляжу, да и соображение имеет. Прав ты был, спросив проверку ему учинить. И как заметил, аже знак он мне подал?

   - Тот кивок слепой не заметил бы. И спаси Бог тебя за то, что давнее обещание выполнил.

   - Про холопов то? Так я токмо мысли свои довел до общины, аже не вижу я нужды в холопах... Истину ты по первой встрече сказывал. Стеречь их надобно, да и удар в спину получить завсегда можно. Холопы то сплошь из воев ныне нам попадаются.

   - Это ты просто еще не помыслил, к чему речь твоя привести может. Вот когда поймешь, тогда удивишься, - печально улыбнулся Михалыч.

   - До сей поры не пойму, пошто ты те слова с меня вытребовал...

   - Узнаешь, да не на сей год и не на следующий. Слово твое - не птаха, а целая стая, сначала ты от холопства откажешься, потом к тебе люд холопский бежать начнет, а потом...

   - Дале можешь не сказывать, - досадливо крякнул воевода, - войной рати княжеские на нас пойдут, за беглыми холопами то. Токмо пустословишь ты. Беглых то не примем мы, и хозяевам их возвернем обратно.

   - Пошто? В холопах то иной раз вольные люди оказываются. Пойдет какой князь соседнего воевать, возьмет на копье городишко евойный, да всех его жителей к себе на землю осадит, холопами. За что им такое? - саркастически вопросил Михалыч. - По мне, так леса тут бескрайние, слона спрятать можно... Зверь это такой, поболее медведя раз в десять, в полуденных странах водится... Да не пытаюсь я зубы заговорить, не смотри так. Никто на конфликт тебя не толкает с князьями то. Но и заворачивать беглых людишек не надо бы. Спроса от них требовать не будешь, так никто и лжу не утворит...

   В разговор, наконец, вступил Радимир, посетовавший сначала на боль в спине, а потом попенявший Михалычу, что тот все более о грядущем беспокоится, нет бы, насущные проблемы его волновали:

   - Все ты про княжескую власть худое толкуешь, а не поймешь, аже без нее не было бы Руси.

   - Нет, не верно ты мыслишь про слова мои, - категорически замотал головой Михалыч, - ежели бы отрицал я все хорошее, то глупцом бы был. Всякая власть плоха по сравнению с тем, что люди от нее хотят. Княжеская или другая какая. Даже был бы един князь на всю Русь, и не было бы усобиц, все равно от глупости али лености его или детей евойных не уберечься. Сдерживать его кто-то должен или направлять, я говорил про совет какой-нить из малого числа людей, кто бы законы вершил, через которые и сам князь бы не переступил.

   - От что ты замыслил... Это как это божью власть сковать препонами? Богохульствуешь ты, Иван... - повысил голос Радимир.

   - А что, до христианства на Руси князей не было? Али от других богов власть вы признаете? Али вече новгородское не препона для князей? Кто слова такие про божью власть в уста ваши вкладывать начал?- задал полусотник один за другим вопросы, на который никто из присутствующих не смог сразу ответить. Даже Петр оторвался от дремоты и стал задумчиво разглаживать бороду.

   - А совет при князьях из старших бояр набирается, они ему помощники в делах его, вот тебе и препона твоя, - перевел разговор со столь опасной темы воевода.

   - Не препона то, князь то их не всегда и слушать будет, да и те иной раз о своих токмо делах пекутся, - покачал головой Михалыч.

   - А як же иначе? - недоуменно вопросил Трофим. - Всяк о себе вначале печется, аже кто токмо о других, так то святые али с головой у них не в порядке.

   - Не про то я, а опять же про разные силы, которые сдерживать друг друга должны, абы каждый на Руси защиту имел, те же советы при местной власти создать, чьи законы даже князю не отменить...

   - Хочешь власти полной для советов местных? - недоуменно посмотрел на своего полусотника воевода.

   - Тьфу... - аж сплюнул от огорчения Михалыч, поняв, до чего он договорился, - там видно будет, как назвать, лишь бы работало, а уж полной власти тем не надо точно. Скажите лучше, что там о муромских делах новгородец поведал? Говорили ужо?

   - Пустое там, сговаривался он с татями девок муромских хитить, да в Булгар их свозить, - взял слово Петр. - Насмотрелся на рынках невольничьих, какие цены за наших полоняников ломят, вот и возжелал легкой наживы. Ну, да теперь сему не бывать.

   - А что, много ли там наших продают? - угрюмо поинтересовался Михалыч.

   - Не он один сей промысел учинять вздумал, издревле свозят туда товар живой. Яко новгородец сказывал, многих углядел он. А еще сказывает, купцы билярские слюной захлебываются, вспоминая, как после разорения окрест Суждали великое множество полона приведено было... Эк тебя ломает, Иван, - поглядел на того Петр, - да то не токмо они учиняют. И наши князья себе девичий полон опосля походов на Булгарию приводят.

   - Ничего, отольются кошке мышкины слезки... - скрипнул зубами Михалыч, - придет время и пощипаем торговцев сих.

   - К первому и второе деяние ты задумал, - покачал головой Радимир, - не токмо беглых привечать... Слов не найду я, абы отвратить тебя полон освобождать. Дело то богоугодное, но уж зело опасное. Не для тебя, для других. Один раз оступишься, и поселениям нашим окончание придет, а мы все живота своего лишимся. На полоне то столь людей властных кормится...

   - Да я не тороплюсь с этим... А что везли еще ушкуйники, окромя хлеба?

   - Золотишка в мошне было чуть. Но все на прокорм новой веси пойдет. Без огородов, да посевов отяки остались, на наше слово токмо полагаясь, аже прокормим их. Пряности да соль есть, - покряхтел старец, - листы бумаги, да остального по мелочи было. Иголки да нитки, шелка малые отрезы, да то не на продажу, себе везли... Гружен ушкуй рожью, пшеницей, да крупой, что греки при монастырях взращивают. Мнится мне, торопился он в Заволочье товар сей сбыть, а там подельников прихватил бы, да в Муром подался бы промыслом греховным заниматься.

   - И что с зерном делать собрались? - навострил уши Михалыч.

   - То у воеводы спрашивай, ему сие действо заповедано.

   - По общинникам пряности да пшеницу раздам, как Никифор все обсчитает, гххм... - прочистил горло Трофим, - Пшеницу то заморозками бьет в этих местах. А рожь добрая, на посев оставим, да в запас на зиму уйдет. Весь прибыток сызнова - брони воинские, мечи, да луки боевые.

   - А что за крупа та, много ли ее? Это не гречка ли, раз греки выращивают? - проигнорировал полусотник упоминание о воинских доспехах.

   - И так ее зовут. Добрая каша с нее получается, да выход с посева малый идет. Сеяли мы ее в Переяславле, одна морока.

   - Вот те, бабушка, и Юрьев день, - обрадовался Михалыч. - Не там сеяли, сами не понимаете, какое богатство в руки идет. На черноземах ваших она и не стала бы расти, как пшеничка, а тут, на песчаных почвах, самое оно. Да и на старых торфяниках хорошо в рост идет, а также на чащобных полянах и на новых полях. Сорняков гречиха не боится, вычищает от них поле. За ней хорошо хлеб сажать, да ее так и вводят в четырехпольный севооборот: удобренный пар, рожь, гречиха, а далее овес или озимая рожь...

   - Чудные слова ты баешь, да и сеете вы как-то не по-людски, - встрепенулся Радимир, - но глаголешь ты зело полезное большей частью. Ну-ка, все мне сей миг обскажи.

   - Это тебе с Вячеславом объясняться надо, - открестился Михалыч, выставив ладони, - он не только лечением занимался, а и скот разводил и сеял что-то. Знаю только, что от такого сева с чередованием зерна большой прибыток идет.

   А насчет гречихи еще главное скажу. Во-первых, гречневая крупа долго хранится, не киснет, в отличие от того же пшена. Запасы делать можно. А во-вторых, и этому то я как раз обрадовался, гречиха - медонос. Пчелы с нее кормятся, меда много берут. И само растение опыляют... пыльцу на цветках перемешивают. Оттого урожай с гречихи повышается в два-три раза. А пчелы, это что? Правильно, мед и воск, а значит куны, ногаты, резаны, гривны... Я уж не говорю, что лекарь наш с пчел да гречихи лекарства какие наделает. Он про то должен знать. А уж как доски пойдут, наколотим ульев... ну, это борти, сколоченные для пчел. Туда рои пчелиные селить можно, и пасека получится. Как пастбище для скота, токмо пчелы на гречихе пастись будут, - улыбнулся своему сравнению Михалыч.