Попса - Юрий Коротков

— Да я бы взяла. Дурная привычка — привыкла думать за рулем. Слышал, может быть: кроме пищеварения там, слюноотделения, — она погладила мужика по пузу, — бывает еще мыслительный процесс. Ну, это когда извилины работают, — пояснила Лариса.

Мужик засмеялся и тут же посерьезнел.

— Слушай, смотрел вчера последние чарты — жутко расстроился. Твой Бойцов в конец десятки упал. «Доминошки» едва держатся. Пепу с Шайтановым совсем не видно.

— Ай, не говори! — огорченно махнула рукой Лариса. — А как я расстроилась — сколько ты за эти чарты заплатил, а все равно твои выше середины не прыгнули…

— За кого ты меня принимаешь, Лариса? — обиделся мужик. — Я честный человек. Если бы я заплатил — твоих бы и в первой сотне не было.

К удивлению Славки, разговор был вполне дружеский.

— Да черт с ними, с чартами, — сказала Лариса. — Я тут случайно узнала, сколько ты в этих двух своих мальчиков вложил, как их там — «Чет-нечет», а они по Сибири ползала не собрали. Рискованный все-таки у нас бизнес — рубль найдешь, три потеряешь… — посочувствовала Лариса. — Ой, извини, — спохватилась она. — Не сообразила, дура, — может, они не по этой части вообще? Другим местом сборы делают…

— Они свое соберут. Еще не вечер… Ты же знаешь мой принцип: что такое звезда? Это фонарный столб, в который денег вложили… — засмеялся мужик. — А это что, новенькая? — заметил он Славка.

— Да бог с тобой, — удивилась Лариса. — На хозяйство девочку взяла… Ну, пока, мой хороший!

— Давай. Рад был тебя увидеть. Не пропадай.

— Удачи тебе.

Они снова расцеловались.

Лариса махнула рукой, провожая сияющий лимузин. Подошла к своей машине, доставая ключи, и вдруг со злостью пнула в колесо. «Додж» заорал сигнализацией, будто от незаслуженной обиды.

Лариса притормозила около маленького бара.

— Подожди. — Она скрылась в дверях. Через полминуты вышла, достала дезодорант, прыснула в рот и тронулась дальше. Покосилась на Славку.

— А твой бойфренд что, дома остался?

Славка пожала плечами.

— Как же он, дурак, тебя одну отпустил — в Москву-то, козу в огород?

— Да нет у меня бойфренда, — нехотя сказала Славка.

— Что, расстались?

— Да нет…

— А что?

— Просто нет никого…

— Ну был же кто-то раньше? — настаивала Лариса.

— Не было.

— Слушай, может, мы на разных языках говорим? Как это у вас там называется — жених, любовник, трахатель?

Славка покачала головой.

— Ты что, целка, что ли? — изумилась Лариса.

Славка побагровела. Неопределенно повела плечами, глядя в сторону.

— Нет, ты плечиками не жми, тут или да, или нет. Среднего не бывает. Это как деньги — или они есть, или их нет!.. Ты с кем-нибудь жила? — допытывалась Лариса. Ей доставляло удовольствие мучить сгорающую от неловкости Славку. — Перевожу с русского на русский. Ты с мужиком спала когда-нибудь?

— Нет…

— Тебе сколько лет?

— Восемнадцать…

Лариса захохотала.

— Слушай, ты там одна такая дура осталась?

— Нет, почему… Все мои подруги…

— Все! Вот он, свет в окошке! — веселилась Лариса. — Накройся все медным тазом — поеду в твой Ханты-Мансийск, начну новую жизнь!.. Слушай, а какое ощущение, расскажи — вот будто хранишь бесценный клад и прицениваешься, кому отдать, да? Кто достоин? А?.. Или наоборот: каждый мужик — грязная скотина, да? Про любовь лапшу вешает или просто даже про погоду говорит, а у самого только одно на уме и в штанах шевелится?..

— Зато мне не бьют морду по утрам и не бросают, как последнюю… — вдруг отчетливо сказана Славка, глядя перед собой.

Лариса ударила по тормозам. Сзади, едва не врезавшись в нее, засигналили машины.

— Пошла вон, — спокойно сказала она.

Славка молча открыла дверь, забрала гитару и сумку и вышла.

Лариса сидела неподвижно, сгорбившись за рулем. Потом подняла глаза — Славка шла не оглядываясь. Свернула за угол. Лариса включила скорость, догнала ее, открыла дверцу.

— Садись, — велела она.

Славка села в машину. Они помолчали, не глядя друг на друга.

— Что, так бы и ушла? — удивленно спросила Лариса.

Славка пожала плечами.

— Может, еще извиняться перед тобой прикажешь?

— Не надо.

— Ладно, извини.

— Вы тоже извините.

— Это я его выгнала, поняла? — сказала Лариса. — Я сама!.. Последнее счастье — успеть выгнать, пока тебя не бросили…

Они шли по бесконечному коридору «Мосфильма».

— Нет, если б вы наших пацанов увидели — вы бы не удивлялись, — рассказывала Славка, успевая глазеть на фрагменты декораций, старые съемочные краны и пиратов, торопливо докуривающих у входа в павильон. — Это себя надо не уважать… Поговорить даже не о чем: запас — пять слов, из них десять матерных… Нет, у меня были, конечно, романы…

Лариса вдруг быстро отступила за угол. Славка не заметила и продолжала говорить на ходу, размахивая руками, обращаясь к отсутствующему собеседнику слева:

— Я в одинадцатом классе была, а он уже студент, в лесотехническом. На два года старше. Интересный парень, высокий, на Влада Бойцова похож. Все девчонки по нему с ума сходили… Ну вот. Долго у нас продолжалось, месяца три. Серьезные отношения, целовались, все такое. Потом все уже решили — ну, вы понимаете… Родители на работе были. Почти уже все случилось, а тут брат с тренировки вернулся, — она показала брата. — И все. Этот парень потом на километр боялся ко мне подойти…

Славка наконец обратила внимание, что встречные странно поглядывают на нее и старательно обходят стороной. Она обернулась — Ларисы не было ни рядом, ни во всем длинном коридоре. Славка заметалась вперед и назад среди множества дверей, закоулков, переходов.

Навстречу ей появилась процессия — Малиновский в золотом пиджаке со свитой. Следом шли обе близняшки. Деловито переговариваясь, все направились к павильону.

— Здрасьте! — бросилась к ним Славка. — Вы Ларису Ивановну не ви… Ой!

Она налетела на тетку из свиты и выбила у нее из рук переплетенные в книжицу нотные листы. Все испуганно ахнули и расступились.

— Ты что наделала? — заорал Малиновский. — Это же песня!

— Извините, — Славка наклонилась было поднять.

— Не трогай! — закричали все разом.

Славка отдернула руки и растерянно оглянулась, не понимая, что надо делать, из-за чего такой переполох.

— Садись! Садись! — кричали все, указывая на лежащую книжицу, как на ядовитую змею.

— Зачем?

— Садись, тебе говорят!

Славка пожала плечами и села на ноты, глядя снизу на обращенные к ней лица.

— Теперь прижми и вставай!

Славка неловко поднялась, прижимая одной рукой ноты к заднице. Тетка трижды плюнула через левое плечо и взяла ноты.

— Идиотка! — в сердцах сказал Малиновский, и они гуськом втянулись в павильон, злобно оглядываясь на Славку.

Она пошла дальше и наконец заметила Ларису. Та осторожно выглянула из-за какой-то декорации, осмотрелась — в один конец коридора и в другой.

— А я вас потеряла, — облегченно сказала Славка.

Лариса бессильно привалилась плечом к стене и молча закурила.

— Он? — догадалась Славка.

Лариса кивнула.

— Но вы же сами его искали!

— Тогда я готова была. А тут… — Лариса расстроенно ударила кулаком в ладонь. — Нос к носу… Не ожидала… Ладно, пойдем…

В павильоне к ней тотчас подкатился колобок-директор.

— Ларисочка, ты только сразу не психуй, ладно? Они на финал скай-лифт хотят, чтобы Ирочка с Шайтановым как бы вознеслись, как бы в небо, как бы над суетой…

— А как бы вертолет им не нужен как бы вознестись? — тут же завелась Лариса. — А «боинг» не нужен?!

— Ларисочка, я то же самое им сказал, слово в слово. Давай сейчас не будем конфликтовать, процесс как бы идет… — Он подхватил Ларису под руку и увел в сторону.

Славка обогнула фанерную декорацию, подпертую сзади брусьями. Ярко освещенная декорация изображала дома с нарисованными окнами, деревья и фонтан с фанерными струями. Между домами стояли парочки, у фонтана — Пепеляева и сладкий восточный красавец Шайтанов. Перед декорацией расположилась съемочная группа и операторский кран на рельсах.

— Пробуем! — крикнул режиссер. — Фонограмма!..

С полуслова зазвучала песня: «…этот волшебный вечер, твои продрогшие плечи и первая губ наших встреча…»Кран двинулся вдоль декорации, постепенно опуская стрелу.

— Пары пошли!.. Игорь, чуть медленнее! Ира, обернулась!..

Шайтанов, беззвучно открывая рот под фонограмму, догнал Пепеляеву, та обернулась с улыбкой, они обнялись и поцеловались перед опустившейся на уровень лиц камерой.

— Ладно лизаться-то, — досадливо сказала она, вытирая губы. — Не снимаем еще.

— Нормально. Можем фиксировать, — сказал режиссер.