Живой мертвец - Лина Личман

– Да, замечательный! – ответила я, нисколько не покривив душой.

– Я здесь живу уже практически пятьдесят лет! – с гордостью проговорила милая старушка.

– Вам в этом можно только позавидовать, – грустно ответила я – Мне бы тоже хотелось жить в таком доме.

– Так в чём дело? – оживилась дама – Моя соседка сверху продаёт квартиру, причём ей это нужно сделать срочно, она перебирается к сыну в Канаду. Мебель кстати она готова оставить новым хозяевам. Прелестная квартирка надо сказать и окна, кстати, выходят на Мойку. У нас ведь весь подъезд состоит из старых жильцов и очень не хочется, что бы какой-то нувориш сюда въехал. Очень уж они беспардонные. А получить в соседи каких-нибудь наркоманов или алкоголиков, хочется и того меньше. Может быть, Вы ищете себе жильё? Валентина Николаевна готова отдать эту квартиру по нынешним меркам, практически даром. Ну, что, посмотрите? – с надеждой спросила она.

Я радостно закивала в ответ. Как потом оказалось, все слова Клавдии Михайловны были чистой правдой. Валентина Николаевна оказалась очень милым человеком. Ее, правда, сильно поджимали сроки, поэтому покупку этой квартиры, можно было считать даром небес.

Всё здесь было подобрано с любовью к своему жилищу. Квартира была четырёхкомнатной, очень просторной и светлой.

Спальня была выполнена в светло-песочных тонах, с шифоньером, комодом, большой двуспальной кроватью и тумбочками по обе стороны от неё. Всё было из одной композиции и в таком виде, как будто приобрели эту мебель только вчера.

Гостиная была выполнена в стиле кантри. Мягкий свет, много оборочек из красивой ткани. Постельные тона. Здесь присутствовали два разномастных по дизайну, но одинаковых по обивке кресла и шикарный мягкий диван, журнальный столик, фальшь камин и сервант. Первый раз, войдя в эту комнату, я полюбила её всей душой.

Кабинет был обставлен старинной мебелью и забит сотнями книг, основные тона этой комнаты: белый и тёмно-коричневый.

Кухня была единственным местом, которое не носило печать времени. Мебель была современной со встроенной техникой. Холодильник, посудомоечная машина, стиральная машина и плита. Всё было совершенно новым.

Последняя, четвёртая комната, была гостевой, выполненной в бежевой гамме и обставленной примерно так же, как и спальня, только кровать была немного поменьше.

В общем, для меня эта квартира была мечтой наяву. Мы не стали тянуть время и ударили по рукам. Помог с быстрым оформлением жилплощади, давнишний друг эмигрировавшего в Канаду сына Валентины Николаевны.

Со времён покупки в ней мало что изменилось, я лишь заполнила квартиру своими вещами и кое-где передвинула мебель, так как мне нравилось. Ни разу за прошедшие несколько лет, я не пожалела о своём приобретении. Всё здесь было мило моему сердцу. Каждая вещь, будь то статуэтка или торшер, стояли на своём, только им отведённом месте.

А теперь вот, всё вверх дном. Обидно, что какое-то ничтожество, вторгшись в мой тихий и уютный уголок рая, произвело здесь катастрофические разрушения. Я опять тяжко вздохнула.

К семи часам вечера был наведён относительный порядок. Правда комод и шифоньер из моей спальни, придётся реставрировать, на них остались царапины от вандалов посетивших мою квартиру, но старинное зеркало и буфет, остались целы, это несказанно радовало. Целыми и невредимыми, просто видимо со злости разбросанными, оказались и все остальные вещи. Из ущерба: две разбитые на кухне тарелки и бокал для вина. Ну что же, в любом случае, я очень рада, что так легко отделалась. Протерев пыль и отправив всю валяющуюся одежду в корзину с грязным бельём, расставила множественные статуэтки и книги.

Подсчитав убытки: пропавшие серьги, тоненькое золотое колечко и двести долларов, мною было принято решение, что всё обернулось очень даже не плохо. Из-за такой мелочи, я заявление писать не стану, слишком много времени будет потрачено мною в итоге, а результат, скорее всего, окажется нулевым. Поэтому с моей стороны благоразумнее будет сказать, что ничего и не пропало. В конце концов, правду буду знать только я.

За время уборки соседка заглядывала несколько раз, то предлагала свою помощь в расчистке территории, то пыталась накормить, а то просто успокоить. Замечательная у меня бабуля, то есть соседка, заботливая. Улыбнувшись своим мыслям, вытащила из кладовой моющий пылесос и начала конечный этап уборки. Покончив с последствиями вторжения, решено было вернуться к утренним помыслам, а точнее: принятию ванны и утолению голода.

Первыми в списке значились водные процедуры. Налив полную ванну воды, и предварительно хорошо сдобрив её душистой пенкой, произвела погружение по самый подбородок. Можно было конечно и с головой уйти под воду, но жабрами я пока не обладаю, а дышать организму, всё-таки необходимо. Отмокнув и расслабившись, после насыщенной не самыми лучшими событиями недели, перешла к утолению голода. Заглянув в недра холодильника, я решала непростую задачу, чем бы поживиться. Так как готовить было лень, а есть хотелось очень сильно, мой выбор пал на бутерброды и чай.

Настроившись на прекрасное продолжение не очень хорошего дня, я как-то позабыла о предложении участковому, заглянуть вечером. Мой, так и не начавшийся приём пищи, был прерван звонком в дверь. Чертыхнувшись, я пошла открывать. На пороге стоял участковый и лыбился. Нагло отодвинув меня в сторону, он прошлёпал по квартире, не снимая грязной обуви. В тот момент, когда он оказался на кухне, и остановившимся взглядом пожирал мои бутерброды, а капающей слюной сдабривал пол моей недавно вымытой кухни, я уже была готова придушить его собственными руками.

– Чаёвничать собрались? – спросило это чудовище, усаживаясь за стол на моё место, – Вот и славно, я тоже с Вами перекушу.

Вытерев грязные руки о форменные брюки, он схватил одной рукой бутерброд, а другой ухватился за кружку с чаем, и начал с наслаждением поглощать мой ужин. От такой наглости я растерялась. В моей голове ни как не могло уложиться происходящее. Доев последний бутерброд и запив его остатками чая, эта ошибка природы, смачно рыгнула, потом извинилась и решила наконец-то перейти к тому, ради чего сюда он собственно и пришёл. Я была зла, как тысяча чертей, на данный момент, желание придушить прошло, а на смену ему появилось желание убить и расчленить этого монстра в своей ванной. Отгоняя от себя подобные мысли, дабы, не пришлось, потом каяться за них всю оставшуюся жизнь, я села с другой стороны стола и дала понять, что к вопросам готова.

– Такс, Лэйла Леонардовна, что у Вас пропало и в каком количестве? – как ни в чём не бывало, спросил участковый.

– А ничего! – ответила я, глядя в наглые глаза.

– Как ничего? – взгляд собеседника запрыгал по комнате.

– А вот так, совсем ничего. И опережая Ваш следующий вопрос, сразу отвечу, я всё и очень тщательно проверила. Все вещи на месте, просто кто-то устроил в квартире кавардак.

Участковый в замешательстве почесал изрядно полысевшую голову и выдал на-гора – А у вас есть предположения, кто бы мог произвести в Вашей квартире подобный разгром? Это же статья, вторжение на частную собственность и всё такое.

– Нет, нету. Да, кстати, заявление я тоже писать не собираюсь, ничего ведь не пропало.

Он ещё посидел, почесал свою лысину и отбыл восвояси. Закрыв за ним дверь, и немного подумав, я решила повторить свою попытку поужинать. На этот раз, прихватив с собой бутерброды и чай, отправилась к телевизору. Переключая с канала на канал, и не найдя ничего интересного, я успела подкрепиться и начала зевать. Решив не медлить с отдыхом, отправилась в спальню, даже не удосужившись отнести в раковину грязную посуду. Всё завтра. Это были мои последние мысли, перед тем как уснуть.

Проснувшись следующим утром, я не могла подняться с пастели. Голова раскалывалась, нос заложило, очень сильно першило в горле, и было больно глотать, к тому же поднялась температура. Да моя хорошая, а чего ты хотела, вот тебе и результат, будишь знать, как на кладбище отдыхать, сказала я себе, – ещё немного повздыхав и по-причитав о том, какая я бедная и несчастная, отправилась искать градусник. Тридцать девять и два! От одного осознания того, что температура столь велика, стало дурно. Я схватила телефонную трубку и принялась звонить Жорику.

С ним мы познакомились несколько лет назад, когда закончив институт и пройдя интернатуру в Москве, он вернулся в Питер и первые пару недель жил у бабушки, моей соседки Марии Александровны.

Жорик был вечно не брит, с очками в квадратной оправе, под которыми скрывались огромные карие глаза в обрамлении пушистых ресниц, иногда казалось, что они смотрят прямо в твою душу и обмануть их невозможно, как не старайся. Его гардероб составляли какие-то растянутые свитера и потёртые джинсы. При этом он был очень обаятелен, а своим оптимизмом заражал окружающих. За годы знакомства с этим чудесным человеком, я ни разу не видела Жорку в плохом расположении духа. Его никогда не угнетали ни нищенская зарплата медицинского работника, ни плохое настроение подопечных.