В памяти нашей гремит война. Книга 2. Часть третья. Служим Родине - Аскольд Засыпкин

Опытный пилот, отлетавший всю войну, капитан Тратчук не сразу мог посадить самолёт Ту-16 без применения аварийного торможения и, не порвав все покрышки колёс на обеих тележках основных стоек шасси. Под великаном кресло-катапульта с бронированной спинкой казалось игрушкой. Он занимал весь проход между креслами пилотов так, что старшему технику самолёта трудно было контролировать действия командира корабля при запуске двигателей перед вылетом. А когда брал в руки штурвал на рукоятках его помещались только по три пальца, указательный оставался свободным. Был в полку и мелкий люд. О них острословы скоро сочинили байку: «Вот раньше были лётчики: Чкалов, Байдуков, Беляков. Придут, бывало, в столовую, съедят по две порции закуски, первого, второе, по три стакана компота. А что теперь: Коровкин, Курочкин, Бычков. Придут в столовую. Закуску – не хочу, первое полпорции, компот без косточек».

Молодому командиру корабля Ивану Шалаеву переучивание тоже давалось трудно. Он замучил нас заменой колёс. Замена всех рваных покрышек колёс на тележках требует времени, умения, а главное, физических сил. Инженер нашей эскадрильи капитан Зеров, опытный и мудрёный организовал две группы из молодых лейтенантов, физически крепких. Задача – обеспечить эскадрилью, в период освоения новой техники – колёсами. Группы работали, меняясь круглосуточно, с одним выходным в воскресенье, если не назначат в наряд.

Меня выручала хорошая физическая подготовка, в первую очередь, штанга и упражнения с гирями. Двухпудовая гиря была всегда со мной и в случаях переезда с одного места службы на другое. Ребята знали о том. Однажды наша группа занималась погрузкой собранных колёс в кузов тягача с помощью наклонного настила из досок. Решив подзадорить усердно работающих, предложил закинуть колёса в кузов один без всяких приспособлений. Колесо в сборе весило пятьсот килограммов. Мужики засомневались в моих способностях. Тогда совсем раздухарившись, предложил на спор ящик коньяку, если не смогу. Посовещавшись, они отказались, боясь проспорить. А зря. Могли уверенно выспорить.

Немного бесшабашный Иван Шалаев допёк нас рваными колёсами при лихой посадке самолёта. Решили как-то пристыдить его. В каждый лётный день принято было выпускать информационный бюллетень под названием «Боевой листок». В нём отражали дела как боевой учёбы эскадрильи, так и персональные успехи или недостатки. Сей раз Ванька был единственной и главной персоной для нашего печатного органа. В центре рваной покрышки колеса на весь лист красовался он с самодовольной улыбкой, торжествующего аса. Под портретом колючий стишок доморощенного поэта и ярко написанный заголовок Посвящается Ивану Покрышкину. Без каких-либо намёков на прославленного лётчика войны трижды героя Советского Союза И. Покрышкина. Прежде чем повесить листок на видном месте для всеобщего обозрения, долго уговаривали парторга эскадрильи. Ваня очень обиделся на нас.

Помогла ли критика или личная амбиция, но Иван блестяще начал делать посадки и очень скоро стал одним из лучших лётчиков в полку. Потом и командиром нашей эскадрильи.

Беспросветным аэродромным будням, казалось, конца не будет. Но желания перемен с приходом нового года, всегда подают надежды и свежие силы, веру в лучшее завтра. Не исключением был приход 1957-го. Наступили каникулы не только у учеников школ, но и в лётных полках. На аэродроме затишье, учёба переместилась в классы. Пока отцы-командиры колдовали над планами лётной работы в наступившем году, нас усадили за столы изучать новую технику и мудрёную историю Коммунистической партии, её съезды. Забегая наперёд, скажу дальше четвёртой главы толстой книги о партии дело никогда не шло. Всегда не хватало отведённого для каникул времени, начиналась горячая лётная пора.

Авиационный полк – это большая семья, единый организм. Здесь знают о каждом всё и ничего не прячут, не скрывают. Здесь всё органично связано друг с другом, всё взаимозависимо – и жизнь, и смерть. Нам нечего делить. В небе и на аэродроме места много, хватит каждому. Необычные взаимоотношения офицеров – авиаторов всегда вызывали непонимание у общевойсковых офицеров. Скорее из зависти они говорили: «Там, где начинается авиация, там кончается порядок». Если б они по простоте своей могли понять, насколько специфичен и сложен этот род войск.

Город Уссурийск толком ещё не знаем, нет свободного времени. Да и без разрешения просто так не поедешь. Нужно разрешение комэск с указанием места нахождения и времени возвращения в часть. Постоянная боеготовность требовала того.

1956 год – 60 лет назад

Очей моих разочарование

Наконец-то выдалось свободное воскресенье. «Старики» дают вывозные «желторотикам». Всё тоже такси, кузов которого под завязку. Разместились не только на лавках, но и на коленях сидящих. Ухабов не замечаем, прилипли один к другому.

В городе три основных места отдыха, давно обжитые холостяками полка: гостиница «Уссури» с рестораном, ресторан «Приморье» да заурядная гостиница, принадлежащая КЭЧ гарнизона. Все названные объекты расположены в центральной части города в радиусе двухсот-четырехсот метров. Рестораны с большим гостеприимством для нас работали до полуночи, если возникало большое желание продлить удовольствие. Или когда приезжали в город с запозданием, было, как и положено у авиаторов, запасное посадочное место – ресторан на железнодорожном вокзале. Закрывался он на перерыв в семь часов утра, что очень удобно. Из ресторана можно успеть на первый автобус, который шел в гарнизон и вовремя поспеть на построение полка, если в том был необходимо.

Торжественную трапезу, сидя за столиками на четверых, с чувством единой компании в зале, начинали частенько под общий тост. Фирменное блюдо в ресторане «Уссури» – котлета по-уссурийски, автор её местный повар. В «Приморье» предпочитали откушать пельмени «Приморье» в горшочке с молочным соусом под хлебной запеченной корочкой. Утром, чтобы поправить здоровье, что случалось крайне редко, гонец отправлялся на городской рынок за вяленой корюшкой под пиво.

Погулять, снять накопившуюся усталость выезжали в город, как правило, под воскресенье и большими группами. Общевойсковые офицеры местного гарнизона к авиаторам относились не очень лояльно с некой ревностью. И есть за что. Мы были дружны, веселы и более щедры. Местные девчата относились к нам с предпочтением. Это приводило иногда к взаимным трениям пехоты с авиаторами.

Комендант уссурийского гарнизона подполковник – общевойсковик, как нам казалось, тоже не выражал симпатий к летунам и всегда при малейшей возможности стремился употребить свою власть. Такая взаимная «любовь» закончилась однажды тем, что, встретив толстенького коменданта, душевно поговорили. Комендант оказался порядочным человеком, а наша подозрительность всего лишь непонимание специфики его работы. Беседа оказалась взаимно полезной. Нелояльность коменданта к летунам поменяла полярность. Во всяком случае, авиаторы перестали замечать к себе особое внимание.

Вот и сегодня, с запозданием, но в хорошем настроении, весело и шумно едем к новогодней ёлке в гарнизонном ДОСе (Дом отдыха офицеров и их семей). Встреча Нового года уже была несколько дней назад, но ёлка ещё во всей красе днём радует детей, а вечером гостеприимно встретила и нас новогодним балом.

В полк начали поступать самолёты Ту-16. Каждый новый прибывший встречали торжественно с духовым оркестром. «Новички» занимали освободившиеся стоянки своих братьев Ту-4. Их оставалось всё меньше и меньше. Они словно сиротели, стояли безмолвно. Их никто не провожал, они незаметно исчезали в неизвестность никому не нужные. Только бывший «хозяин» старший техник украдкой смахнёт слезу, провожая старого друга, поспешая к новому.

Новогодняя лётная работа вновь забурлила, закрутила, подхватила. Но напряжённая жизнь всегда имеет просветы. Однажды, проходя мимо ДОСа гарнизона Воздвиженка, прочитал только что выставленную афишу. Где сообщалось о том, что нас скоро посетит знаменитая артистка (тогда звёзд ещё не было и они не надоедали своей бездарностью) исполнительница русской народной песни Лидия Русланова. Билеты продаются. Вот тогда по-настоящему понял значение слова повезло. Мало кто ещё успел прочитать афишу. Купил билеты на концерт и на хорошие места.

В зале, выражаясь театральным языком, аншлаг. А точнее и понятней, под завязку. Мест, как понимаете, всем желающим не хватило, понаставили стулья где только можно. В первом ряду слева полковник Муха с супругой, у него место персональное, расширенное в два раза, чем обычное. На сцене только одинокий стул, вероятно, для баяниста. Все замерли в ожидании.

И вдруг половинки бордового занавеса зашевелились, слегка распахнулись, вышла, точнее, выплыла, высокая женщина в ярко-цветном наряде. Остановилась у кромки сцены и низким поклоном приветствовала публику. Зал взорвался аплодисментами. Плавно возвратилась к баянисту, уже сидевшему на стуле, слегка откинув голову назад, развела руки в стороны, как бы раздвигая простор для песни и… И полилась песня.