Связанные кровью - Пэт Ходжилл

— Пусть живые идут вместе с жизнью.

— Вы уверены, Матрона? — Голос Джейм слегка дрожал. — До сих пор, мне удалось сохранить в безопасности всего несколько вещей, не говоря уж о чём-то, столько драгоценном.

— Я верю в тебя, правнучка.

Я точно сплю, подумал Торисен и сильно стукнул по голове ладонью. Или это, или нечто худшее.

Джейм обернула свою куртку вокруг этих худых плеч, от которых шёл пар.

— Мастер-лошадник в Тентире никогда не простит мне, если вы подхватите простуду, леди. Девять дней в пути, — добавила она в сторону брату, — но в начале, между Тентиром и Глушью, у нас были… проблемы. Конец пути пришлось проскакать галопом, чтобы поспеть вовремя, и мы едва успели. Кроме того, Бел восстанавливается после вывернутого сухожилья. Но где же мои манеры? Торисен Чёрный Лорд, позвольте представить вам Бел-Тайри, Белую Леди, прежде известную как Стыд Тентира, хотя в этом не было никакой её вины.

Адирайна напряглась и выпрямилась, при этом щенок набросился на барса и они оба покатились к северо-восточной лестнице дикой мешаниной когтей.

— Невозможно. Бел-Тайри была верховым животным Кинци, и она мертва уже больше сорока лет.

— Не мертва. Она была ранена и спряталась в домике Земляной Женщины. Наш дядя Грешан ткнул ей раскалённым клеймом в лицо, и всё, чтобы досадить Прабабушке Кинци. Вы не знаете почему, Матрона?

Старая хайборн ощетинилась.

— Кто сможет понять такое зверство? Дорогая Кинци и её внук Грешан поссорились. Такие вещи случаются.

— Ха. Вроде резни леди Норф. — Джейм приостановилась, как будто слушая. — Бел, тебе лучше воссоединиться с нашим мальчиком. Он встревожен и расстроен.

— «Нашим мальчиком»? — спросил Торисен, когда Бел-Тайри проскользнула мимо него в дверь, сбрасывая по дороге куртку.

— Кое-кто, с кем, я надеюсь, ты встретишься. Когда-нибудь. Если мы прежде не убьём друг друга.

Она сгребла упавшую куртку и скользнула в неё. Снаружи пришёл отзвук стука копыт, их удаляющийся цокот быстро растворился в неистовом ветре.

— Я не знал, что винохиры могут перекидываться, — сказал Торисен, не зная, что ещё сказать.

— Как и я, сначала. Они это не часто делают. Хотя, всё же стоит задуматься насчёт взаимоотношений Лорда Ардета и Британи, сестры Бел.

Адирайна сделала поспешный широкий шаг вперёд, резко оборванный её узкой нижней юбкой.

— Жалкая девчонка, как ты смеешь?

— Я смею много вещей, леди, — сказала Джейм ровным тоном. — Как вы хорошо знаете. Иногда верных, порой неправильных. Но, в конечном счёте, я очень хороша в выяснении правды.

— Да, ломая при этом всё вокруг.

— Если это необходимо.

Ардет выпрямилась.

— Ты — позор своей расы и пола.

Торисен встал между ними.

— Прекратите. Эта ночь, чтобы почтить мёртвых, а не умножить их число, начав новую кровную вражду.

Ардет рассмеялась.

— Да, почти их. Если сумеешь вспомнить их имена.

Джейм стала изучать внимательные ряды.

— Я могу назвать тебе одну проблему прямо сейчас: эти знамена были перепутаны.

Оба близнеца повернулись и бросили на слепую матрону тяжёлый взгляд. Она не могла сделать это сама, подумал Торисен, но она могла легко найти помощь. Ещё один кусочек хитростей Ардетов, более утончённый, чем отравленное вино, но тогда это было поспешной импровизацией, вызванной его неожиданным возвращением в Готрегор. Его и в самом деле всё больше утомляло то, что Женский Мир заполнял его залы.

— Я знаю некоторые имена, — сказала Джейм, возвращая его внимание к знамёнам. — Меня учили кендары Норф в Тентире. Вот почему Харн послал меня, я думаю. — Она остановилась перед знаменем Муллена. — Но вот кто это?

Торисен рассказал ей.

— Он приходил ко мне во сне, — расстроенно сказала она, — и просил меня вспомнить его. Но я не смогла. Мы никогда не встречались. — Она осторожно коснулась знамени. — Эти сплетённые полоски кожи… это его настоящая, смуглая кожа?

Торисен никогда не спрашивал, да и не замечал этого, и это его потрясло.

— Его тело забрали кендары. У них есть свои собственные традиции.

Она перешла к беловолосой женщине.

— А это, конечно, наша прабабушка Кинци Острый Взгляд, последняя Матрона Норф, твоя… особая подруга, Ардет. Здесь… Я не уверена. Наш дедушка Верховный Лорд Геррант и его консорт Телариен?

— Символические знамёна, — сказала за их спинами Адирайна. — Знамя Телариен было поглощено огнём прямо здесь, в ту ночь, когда умер Геррант, а его сын Гант стал Верховным Лордом, к нашему всеобщему, последующему горю. Похожий огонь поглотил и тела Герранта с Грешаном, но тело Грешана сгорело несколько позднее: к тому времени он был мертв уже пять дней.

На мгновение Торисену показалось, что он их видит: его отец стоит лицом к лицу с его дедом над раздутым трупом, одетым в позолоченную кожу и лежащим на задрапированном катафалке. Губы двигались. Они спорили. За ними, жадно прислушиваясь, стояла стройная, закрытая вуалью леди в чёрном, её юбку украшали блёстки, а за ней был человек, одетый как слуга, но с очень необычным выражением лица.

В мгновение ока они исчезли.

У Джейм перехватило дыхание. Она тоже видела это странное, обрывочное ведение? Она отступила в сторону, выглядя озадаченной, и снова вздрогнула.

— Что теперь? — потребовал он раздражённо.

— Ничего. Я подумала, что видела, как падают знамёна, там, вдоль восточной стены. Нет, их срывают вниз, а за ними… что?

Торисен поглядел на ту стену. По традиции там висели самые древние знамёна, относящиеся ко временам Падения, но, опять-таки, огонь и время уничтожили многие из них, а на днях кто-то перемешал оставшиеся. Некоторые висело косо. Даже пока он смотрел, одно из них соскользнуло вбок и шлёпнулось на пол.

Это потрясло его больше, чем он от себя ожидал. Ещё хуже было внезапно открывшееся зрелище стены замка за знаменем. Погребальный костёр Грешана опалил её и испещрил некоторые из древних камней трещинами. Один из них просто взорвался из-за расширения в нём воздушных карманов. Само основание его дома подорвано, подрыто…

— Я говорил тебе, — прошептал голос его отца из глубин его души, — как мой отец говорил мне: умирающим, падшим домом мы были, с тех пор, как Герридон предал нас Теням.

Торисен смотрел на неровное отверстие на месте камня, которое маскировало знамя. За века, то ли зал опустился, то ли земля поднялась, вероятно, и то, и другое, что скрыло это повреждение от взгляда снаружи. Холодный ветер дышал из этой тёмной, зияющей дыры, как из беззубого рта… Хххааааа… воняя землёй, и смертью, и голодом. Если всматриваться достаточно долго, то, что он может увидеть?