Кот олигарха. РОМАН - Петр Карцев

– Найденова, – задумчиво пробормотала на следующий день Ангелина Краликова, склоняя высокую прическу над Лениным резюме. – Кто, говорите, вас прислал?

– Ибисов, – с готовностью напомнила Лена.

Краликова приспустила на носу очки в роговой оправе и обвела взглядом большую светлую комнату, в которой кроме нее присутствовали три женщины гораздо менее солидного возраста и положения. Одна из них была на поздней стадии беременности. Откинувшись назад в кресле, она расположила на выкате живота тонкий журнал и время от времени вписывала слова в сканворд. Другая вырезала из газеты прямоугольники текста и подшивала их в толстую папку. Третья, в ярко-желтой шелковой блузке с рисунком из бабочек, сидевшая наклонив голову и уперев в зубы костяшку указательного пальца, рассматривала Лену с видом одновременно дебильным и враждебным.

– Девочки, – спросила Краликова, – кто-нибудь знает Ибисова?

В последующей тишине только шуршала бумага и упруго скрипели ножницы.

– Найденова… – повторила Краликова, возвращая очки на место и переводя взгляд в окно. – Одна моя сокурсница вышла замуж за Игоря Найденова…

– Это моя мама, – не удержавшись, брякнула Лена.

– В самом деле, – без удивления и без вопроса произнесла Краликова и постучала ногтем по странице с резюме. – Елена Игоревна.

Она перевела взгляд на Лену и всмотрелась в ее лицо.

– Ну да, – сказала она, словно подтверждая сходство с запечатленным в памяти образцом. – О чем нам это говорит?

– Мир тесен, Ангелина Львовна, – откликнулась, не поднимая головы, та, что резала газеты.

Краликова недовольно хмыкнула.

– Мир вам тесен, Уткина? – спросила она. – Мир тесен без любви. Берите уже пример с коллеги и пишите заявление на декретный отпуск.

Лена неуютно поежилась. Уткина, однако, продолжала ровно пилить газету и не подала виду, что слова начальницы могли ее задеть.

– Так не понесла же еще, Ангелина Львовна, – возразила она.

Лена почувствовала, как начинают пылать мочки ушей.

– Мы на это закроем глаза, Уткина, – пообещала Краликова и обратилась к Лене: – Я бы вас взяла в свой отдел, Найденова. Но я полагаю, вы метите выше.

– Я… – начала Лена и запнулась.

– Разумеется, – сказала Краликова и защелкала мышкой, отведя взгляд в монитор. – Где у нас есть вакансии?

– Везде, – подсказала Уткина. – Вы же всех разогнали, Ангелина Львовна.

Девица с бабочками вынула костяшку пальца изо рта и сказала, обращаясь к Лене:

– Вы просто дар свыше. Для решения всех наших кадровых проблем.

– Я… – сказала Лена.

– Филфак МГУ, – перебила Краликова. – Вам нужно что-нибудь творческое.

– Филфа-а-ак, – протянула Уткина. – Не то что вы, маруськи.

– Тишина в классе, – рявкнула Краликова.

– Бодливый писатель, – сказала беременная.

– Быков, – предположила Уткина.

– Не подходит.

Лена попыталась вернуться к запланированной фразе, но ей не хватило воздуха.

– Бодлер, – посоветовала желтая.

– Не подходит.

– Когда вы можете приступить? – спросила Краликова со свирепым видом.

– С понедельника, – выдохнула Лена.

– Ты был испуган нашей первой встречей, – задумчиво пробормотала Уткина, – а я уже молилась о второй.

– Уткина, я вас умоляю, – попросила Краликова, – дождитесь новогоднего корпоратива.

– Для корпоратива у меня уже другой номер заготовлен, Ангелина Львовна, – объяснила Уткина.

Краликова наклонила лоб, чтобы посмотреть на нее поверх очков.

– О ваших номерах мы поговорим отдельно, Уткина, – мрачно пообещала она и повернулась к Лене. – Вы, конечно, понимаете, что это варьете не отражает корпоративную этику нашей компании.

Лена облизнула губы, не зная, что ответить.

– Тургенев? – спросила Уткина.

– Не подходит.

– И даже наоборот, – добавила Краликова слегка угрожающе.

Она смотрела на Лену, как будто ожидая подтверждения.

– Я понимаю, – тихо сказала Лена и уронила взгляд на сумочку, лежавшую у нее на коленях. Впервые ей подумалось, что сумочка у нее довольно обшарпанная.

– Вы что, плохо себя чувствуете? – строго спросила Краликова.

– Дареному коню в зубы не смотрят, Ангелина Львовна, – напомнила желтая.

– Эй, филолог, – окликнула Уткина. – Ты знаешь бодливых писателей?

– Все пойдете на рынке торговать, – пообещала Краликова в пространство и немного наклонилась к Лене. – А вы, похоже, робкого десятка, – громко заметила она.

– Да может быть, она и не с филфака вовсе, – допустила Уткина.

Краликова, казалось, готова была опять взъяриться, но вместо этого отрывисто спросила Лену:

– Диплом у вас с собой? Паспорт?

– Набоков, – сказала беременная.

Лена сглотнула, обдумывая возможность выбежать из комнаты и никогда не возвращаться. Если бы только дверь была ближе и по дороге к ней не нужно было миновать столы Уткиной и Бабочкиной, как Сциллу и Харибду… Ленина рука слабо зашарила в сумочке.

– Она еще не знает наш обряд посвящения, – с налетом эротической мечтательности произнесла у нее за спиной Уткина.

Лена почувствовала холодок на шее пониже затылка.

Краликова подняла перед собой ладони, зажмурилась и зашевелила губами – возможно, считая до трех.

– Уткина, еще одна выходка в таком роде… – сказала она и оставила угрозу висеть в воздухе.

– Будь ваша воля, Ангелина Львовна, – укоризненно пожаловалась Уткина, – вы бы меня и в туалет не выпускали.

– У нас в туалетах очень большие кабинки, – сказала Бабочкина, неотрывно рассматривая Лену.

– Вы, Ангелина Львовна, когда получили наши документы из колонии, – хмуро заметила Уткина, – сами сказали, что нам здесь будет комфортно.

Краликова посмотрела на Лену, демонстративно прикрыла веки и замахала перед собой ладонями.

– Не обращайте внимания, – посоветовала она. – К тому же вы с ними будете на разных этажах.

Она раскрыла перед собой Ленин паспорт и начала вбивать данные в компьютер. Лена обреченно следила за каждым ударом клавиш.

– Вы девушка молчаливая, – не отрываясь от дела, заметила Краликова, – поэтому я вас определила к Новощекину.

– О_о! – многозначительно изобразила Уткина у Лены за спиной.

– Никаких комментариев! – отрезала Краликова.

– О_о! – сказала Бабочкина.

– Ай! – громко вскрикнула третья. – Что ж ты так пинаешься!

Краликова начала задавать Лене вопросы о ее семейном положении и прочих важных для кадровой политики вещах.

– В понедельник, – объяснила она после этого, – приходите ко мне в девять утра. Я вас сама отведу наверх. Ваша комната 16—13, и без всякой ерундистики, пожалуйста. Никаких суеверий у нас тут нет.

Уткина громко изобразила сухой плевок через левое плечо. Лена испуганно обернулась. Уткина, держа Ленин взгляд, макнула пальцы в стоявшую на столе вазочку с набухшей красной орхидеей и несколько раз брызнула водой в Ленину сторону.

– Если у вас будут первое время какие-то трудности, – говорила Краликова, – смело приходите ко мне.

– Или ко мне, – предложила Уткина, – если у Ангелины Львовны будет запой.

Краликова почему-то никак не отреагировала на эту инсинуацию.

– Сейчас я могу идти? – спросила Лена, привставая.

– Три дня ничего не есть и воздерживаться от интимной близости, – сурово сказала Уткина.

– Не удостаивайте ее ответом, – предложила Краликова.

Лена, не собиравшаяся ничего отвечать, проскользнула мимо Уткиной и, глубоко втягивая воздух, шмыгнула к двери.

– Ф-ф-ф-у, – выдохнула беременная и отложила журнал. – Воды пошли.

Уткина подняла ножницы и пощелкала ими в воздухе.

– Чур, я перерезаю пуповину, – объявила она.

Лена повернула ручку двери.

– Я съедаю плаценту, – сказала Бабочкина.

Лена потянула дверь на себя.

– Папе привет, – сказала Краликова.

2

A girl is a thing with all a woman’s disabilities and none of a woman’s poise.

В понедельник в половине десятого Лена не без трепета вошла вслед за Краликовой в просторную комнату на шестнадцатом этаже, обставленную со сдержанной роскошью на манер приемной. Справа от двери вдоль стены стоял длинный кожаный диван для посетителей, перед которым помещались два кофейных столика со стеклянными крышками. По дальнюю сторону дивана располагался угловой компьютерный стол, на котором возвышался огромный монитор. На звук открывшейся двери из-за монитора высунулось испуганное бледное лицо в обрамлении жидких светлых волос особенно тусклого оттенка, выбившихся из куцего хвоста на затылке.

В качестве компенсации невзрачной прически у ее обладательницы были огромные, глубокого темно-синего цвета глаза.

– Здравствуйте, – умирающим шепотом пробормотала она.

– Здравствуйте, – сказала Лена настолько бодро, насколько ей хватило сил.