В полночный час - Кимберли Рэнделл

Кофе? Да! Ни одна девушка никогда не просила его ни о чем. Разве только первокурсница Бебе Лару, которой нужно было помочь сделать работу по биологии, потом Джейн Фримен попросила его быть напарником на лабораторных работах по химии на втором курсе, и наконец, Ванда, которой был нужен личный преподаватель. Но кофе? Чтобы появиться вместе на людях? Словно у них свидание?

— Может быть, в другой раз, — начал он, не обращая внимания на внезапное подергивание в области паха и на то, что его либидо кричало: «Отправляйся с ней!»

Дэнни, конечно, отправится на свидание, но только не с Терри. Он не пойдет на свидание и с любыми другими девушками, которые просто улыбнутся, скажут «привет» или случайно прикоснутся к нему.

Сегодня вечером у него первое свидание с Вандой.

Возможно, это ошибка со стороны девушки, но Дэнни собирался максимально воспользоваться ее временным сумасшествием. Хотя юношу привлекали другие девушки и ему было приятно их внезапное внимание к его персоне благодаря новому витаминному комплексу, он желал только одну девушку — Ванду. Вопрос был только в том, хотела ли она его.

Ванда хотела попробовать его десерт.

Дэнни сидел и наблюдал, как девушка откусила от его кекса в шоколадной глазури.

— Это просто замечательно, я так люблю кексы, К несчастью, они тоже любят меня. Во всяком случае, мои бедра.

— Я их хорошо понимаю, — сказал Дэнни, посмотрев на розовую мини-юбку Ванды, плотно обтягивающую ее гладкие ноги.

— Ты заигрываешь со мной, Дэнни?

— Нет, я просто говорю правду. У тебя великолепные ноги. Такие же замечательные, как и твои глаза.

— Что ты сказал?

— Я сказал, что у тебя на самом деле замечательные глаза. Они… искрятся.

Девушка густо покраснела, словно хотела тем самым выразить свою неуверенность в собственной привлекательности.

— Никто никогда не говорил мне этого раньше.

— Очень жаль.

— Не надо жалеть об этом. Просто я хотела сказать, что для большинства парней это не главное. Ты, наверное, понимаешь, что я имею в виду.

— Я не могу в это поверить. Ведь ты не только красива, но еще и умна. Об этом можно прочитать в твоих глазах.

Ванда улыбнулась:

— Повтори это еще раз.

— Ты красивая.

— Нет, другое слово.

— Ты умная.

Девушка закрыла глаза, наслаждаясь этим словом.

— Ты знаешь, я почти верю этому, когда слышу от тебя.

— Ты и должна верить, потому что это правда.

— Ты действительно так думаешь?

— , Я всегда так думал. Ты умная девушка, Ванда, но просто не знаешь об этом, а знание — сила.

Улыбка, которую Ванда подарила Дэнни, стоила сотни долларов, выложенных за этот ужин. Она стоила тех бесчисленных бессонных ночей, когда ему приходилось тащиться к ней в общежитие и играть роль преданного преподавателя.

Просто эта улыбка была предназначена ему, и только ему, и в данный момент она значила для Дэнни очень многое. Даже если бы Ванда разделась догола и села к нему на тарелку, предлагая себя в качестве десерта, то это событие взволновало бы его гораздо меньше.

Впрочем, ему не следует заходить так уж далеко. В конце концов, Дэнни слишком долго мечтал о Ванде, чтобы довольствоваться ее улыбкой. Но вечер только начинался, и юноша был настроен решительно.

Дэнни хотелось, чтобы он нравился Ванде сильнее, чем эти глупые спортсмены с толстыми шеями, с которыми она встречалась. Сильнее, чем его кекс в шоколадной глазури.

Сильнее.

Валентин Тремейн нравился всем женщинам.

Он снова и снова возвращался в мыслях к этому важному во всех отношениях факту, ожидая, пока Вероника закончит свою смену в библиотеке. Вчера вечером ему удалось избежать первого урока «прикосновений» благодаря ее другу Дэнни, который пел так громко, что старый мистер Уэзерби постучал в дверь и пожаловался, что Принглз нервничает от этого шума.

Когда же сладкой Веронике удалось успокоить старика и проводить своего ликующего друга домой, было уже почти три часа. Валентин извинился, причем очень натурально, сказав, что после изматывающего вселения он очень устал. В результате урок был перенесен на сегодняшний вечер.

Валентин не находил себе места: он то мерил шагами комнату, то убирал в квартире, то смотрел телевизор.

«Любая женщина», — снова и снова повторял он про себя.

Это просто было фактом природы, наподобие того, что Земля круглая, а небо голубое. Интерес к нему Вероники не должен быть таким… таким возбуждающим и волнующим. Он не должен вызывать у Валентина смятения всех его чувств.

Во время своей жизни Валентин постоянно находился в центре женского внимания, был топливом их желаний и звездой их фантазий. Но никогда осознание этого факта не действовало на него так сильно, как сейчас.

Конечно, сто пятьдесят лет назад он не давал обета воздержания. Валентин привык к подобным желаниям женщин и был благодарен им за это, намереваясь извлечь выгоду из своей привлекательности. Ему хотелось иметь своего замечательного ребенка. В то время он был просто одержим этой идеей, не чувствовал никакого отчаяния и не считал себя ущербным.

Наверное, в этом и кроется причина его временной потери памяти и туманных картин прошлого. Валентин старался восстановить свои страстные, эротические воспоминания, но по мере развития событий он переставал видеть тех женщин, с которыми получал удовольствие. Он видел только Веронику Пэрриш.

Веронику в своей кровати.

Веронику у своей реки.

Веронику, прилегшую на велюровое сиденье его кареты.

Веронику, отдыхающую на постели из мягкого сена в его амбаре.

Веронику, стоящую в своей миниатюрной кухне и поедающую пломбир так, словно она никогда в жизни не пробовала ничего более замечательного.

Отчаяние. Именно отчаяние и безысходность чувствовал он, Валентин Тремейн, человек, который спал с… Со сколькими женщинами он спал?

Со многими, наконец решил Валентин после нескольких минут напряженных и тщетных раздумий. Он спал с множеством женщин.

И у него были доказательства — дюжины писем, написанных женщинами, с которыми он спал, чьи лица он не смог вспомнить. Имена этих женщин тоже недавно исчезли из его воспоминаний.

И вот теперь Валентин ничего не мог поделать — он, деливший наслаждение с таким количеством женщин, быстро и безумно влюбился, рискуя потерять свой вечный покой, в одну-единственную девушку! Влюбился в одну-единственную девушку — неопытную, не очень привлекательную, злую как черт, упрямую как мул и неряшливую.

Тем более она на самом деле думает, что мороженое отлично может заменить наслаждение.

Хотя она была умной и преданной, и он восхищался ею.