Тайна рейса МН-17 - Сергей Царев

Вторая часть оказалось не столь слезливой. В ней Роджер с чувством иронии описывал свои чувства от знакомства с городом: «Я поселился в гостинице, находящейся на улице Короленко. Короленко — это такой коммунистический писатель, умерший в годы построения, но недостроенного, коммунизма. За углом находится проспект Карла Маркса — известного критика капитализма (напоминаю тебе). Если пройтись пешком, можно попасть на площадь, где стоит памятник Ленину — основателю СССР.

Я не выдержал такого коммунистического соседства и перебрался в другую гостиницу, которую посоветовала мне одна добрая украинская женщина с маленькой родинкой на животе. Перебирались ночью, поэтому не заметили, что она находится на улице ученого Мечникова, но окружена проспектом Маркса, улицей Комсомольцев (это молодые коммунисты, как объяснила мне добрая женщина, о ней я уже написал). Утром выяснилось, что живу я в окружении еще других улиц с коммунистической историей. Выдержать все это невозможно, поэтому часто взбираюсь на высоту одиннадцатого этажа и смотрю на зеленную панораму города. Только это успокаивает и придает силы».

Любопытство охватило Полковника, он перестал читать письмо и в Интернете нашел городской сайт Днепропетровска. Начав поиск с пятизвездочных гостиниц, Полковник быстро установил, что первой гостиницей была Grand Hotel Ukraine на улице Короленко, а второй — Axelhof Boutique Hotel, где на одиннадцатом этаже располагался ресторан Melchior с панорамным видом на город.

Совсем скромно, безобразно скучно живет Роджер. От этого определения Полковник не удержался и улыбнулся фантазии Роджера, его умению писать, чего ранее Полковник не наблюдал за ним. Но третья часть письма удивила его еще больше.

«Ощущение каменно-коммунистического дежавю усиливается устойчивым пониманием наличия сдвига фазы в головах украинской молодежи. Трудно понять, как идеологические антифашисты могли объединиться с откровенными фашистами и воевать вместе против ватников (так называют шахтеров и других, пророссийской ориентации). Антифашисты, воюющие в добровольческих бригадах типа «Азов» с фашистской символикой, — это уже спекание моих мозгов. Что происходит на Украине? Кажется, весь воздух Украины разбавили увеселительным газом, растворившим логику».

Полковник перестал читать. Он был удивлен короткой и точной формулировкой Роджера. Никто не писал об этом феномене — коктейле крайне правых и левых. Сколько профессоров с удовольствием взялись бы за эту тему, доказывая приоритет собственного наблюдения. Роджер, безусловно, балагур, но аналитик он отличный, подумал Полковник.

Когда Саманта принесла документы от Ника, Полковник не удержался и предложил:

— Хочешь Роджеру вставить шпильку?

Ее глаза загорелись, она вся сосредоточилась.

— Вот наименования пятизвездочных гостиниц, в которых наследил наш общий друг. А дерево, на котором он сидит, медитирует и наслаждается видом города, называется рестораном Melchior.

— Ну, я ему напишу про его конуру с серыми обоями и подругу с родинкой на животе, — радостно, но с угрожающими нотами в голосе произнесла Саманта.

С возвращением Роджера жизнь в офисе стала интересной. Саманта не упускала возможности напомнить ему о его похождениях на Украине. Роджер при этом не пытался оправдаться, а стал использовать тактику воспоминаний — на каждое замечание он пускался в воспоминания, внося яркие уточнения, при этом каждый раз благодарил Саманту за предоставленную возможность. Скоро Саманте надоели его лживые, как она сказала, ссылаясь на известное письмо с серыми обоями в каморке, воспоминания, и она перестала его подкалывать. Равновесное состояние воцарилось дня через два после его возвращения.

Особой работы не было. Реализация вступила в стадию ожидания — все происходило по проекту, исполнителями были неизвестные люди и организации. Знать их не входило в обязанность Полковника, а он никогда не брал на себя больше, чем прописано в его контракте. Поэтому круг людей, знающих лично Полковника, был весьма ограничен.

Отрывочная информация поступала от Майкла или адмирала о ходе выполнения отдельных этапов. Последняя информация была от адмирала:

«17 — да, наших — нет. Она согласна».

Роджер смотрел на это сообщение и удивлялся:

— Нас разыгрывают?

— Нет. Это вполне серьезное сообщение. Адмирал собственноручно отправил его. Проверяет, не застоялась ли лошадь в стойле и не потеряла ли навыки.

— Лошадь, надо понимать, это мы? — деликатно поинтересовался Роджер, употребив «мы».

— Либо мы, либо я. Я предполагаю, что он развлекается. Тоже нервничает, ждет. В случае утечки информации ему придется взять всю ответственность на себя, хотя нет ни одного подтверждающего документа.

— Довериться украинцам — дело очень рискованное.

— Другого выхода не было, стечение обстоятельств, — заключил Полковник. — Давай поддержим адмирала.

Он выбрал быстрый ответ на последнее сообщение и набрал текст: «Поздравляю успешным вступлением голландцев в команду. Долго уговаривал?»

Роджер совсем запутался и попросил разъяснить.

— Когда тебя не было в офисе, а ты наслаждался красотами Украины и родинками на животе доброй женщины, мы с адмиралом трудились. Выбран рейс, который будет в воздухе в тоже время, что и борт номер один. Это рейс MN 17 малайзийских авиалиний.

— Понятно, первые цифры — это рейс.

— Дальше по тексту надо понимать, что на рейс не забронированы места для американцев. Их не будет, что значительно упрощает нам задачу.

— Их точно не будет?

— Если кто и купил билет, то в Амстердаме, у нас адмиралом была договоренность, что их переведут на другие рейсы, без шума и следов в записях авиакомпании.

— «Она согласна» относится к авиакомпании? — предположил Роджер.

— Нет. Это голландская спецслужба. Она будет прикрывать, курировать вопросы, связанные с работой комиссии по выяснению причин авиакатастрофы. Я не вникаю во взаимоотношения спецслужб, но адмирал сказал, что в Европе теснее всех с нами взаимодействуют голландцы.

Поступила реплика от адмирала: «Талант не пропьешь, особенно когда мало пьют. На связи. Тоска от ожидания».

Прочитав это сообщение, Роджер выдал идею пойти в бар, чтобы исправить указанную адмиралом ситуацию.

В баре, на удивление Полковника, Роджер вел серьезные разговоры об Украине, ни разу не затронув женскую тему.

— Конечно, в Киеве всем рулит наш посол Джеффри Пайетт. Хотя украинская власть отрицает это и делает вид независимого управления, но это тайна для слепоглухих.

— В этом кроется опасность. Нам льстит, что мы решаем все, и плевать нам на Путина, а по большому счету и на Россию, — заметил Полковник.

— Если она не уподобится занозе в какой-нибудь проблеме.

Полковник не обратил внимания на реплику Роджера, хотя прекрасно понял, что он намекал на проблему Сирии, в которой лишь жесткая позиция Путина не позволила войскам западной коалиции ввести боевые действия на территории Сирии и свергнуть президента Асада.

— Опасность в том, что в случае провала придется отвечать и объяснять, почему мы влезли в дела Украины.

— Думаешь, что Обама и его администрация кому-нибудь и что-нибудь будут объяснять? — с иронией спросил Роджер. — Не подобает супердержаве снисходить до объяснений.

— Вопрос не в том, что услышат другие страны, а в том, какой вывод они сделают. Вряд ли такое поведение увеличит количество наших преданных сторонников. Мы пытаемся всех заткнуть за пояс, но при этом абсолютно не решаем главную нашу проблему — гигантский государственный долг, о котором предпочитаем не говорить, но проблема существует. И она может обвалить всю мировую финансовую систему и нас раздавить.

— Потому и затыкаем всех за пояс, чтобы эта тема не обсуждалась.

Полковник подумал, что Китай и Россия медленно и без шума работают в разных направлениях, но с одной целью — отказаться от доллара в качестве международной расчетной валюты. Он не стал углублять эту тему, поэтому задал вопрос Роджеру:

— Как оцениваешь наши шансы по проекту?

— В Киеве не все просто. Пока все этапы проекта выполняются. Олигарх Коломойский, губернатор Днепропетровской области, оплачивает нужных людей. Но есть тревога, что в решающий момент они займутся импровизацией, такое ощущение присутствует, — признался Роджер.

— В смысле?

— По проекту украинские военные должны обеспечить включение радиолокационных установок «Бук-М1», но не запускать ракету. Вот в этом я не очень уверен.

— Есть тому основания?

— Атмосфера ненависти, желание прославиться.

— Мы уже ничего не изменим. Мы с тобой теперь только наблюдатели, получатели информации. Кстати, можешь подробней рассказать, что произошло 20 июня в городе Артемовске?