Долина кукол - Жаклин Сьюзан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лайон слегка отодвинулся и, задумавшись, сделал глоток из своего бокала.
– Не знаю, окажусь ли я достоин такой любви, Энн. Но причинить тебе зло я не хочу.
– Тебе бы этого и не удалось, Лайон. Ты уже столько дал мне, что, даже если между нами после сегодняшнего дня все будет кончено, я все равно останусь тебе благодарна за эти два самых замечательных в моей жизни дня.
Он ласково улыбнулся, взял ее руку и похлопал по пальцу, на котором было надето кольцо Аллена:
– А ты ничего не забыла?
– С этим все кончено, а кольцо я верну.
– Энн, послушай… мое чувство к тебе… оно настоящее, и я хочу, чтобы ты об этом знала. Но навряд ли я смогу дать тебе больше того, что уже дал. Я…
Она не дала ему продолжить:
– Мне этого вполне достаточно! Мне нужна только твоя любовь. Я не люблю Аллена и никогда не любила. И вовсе не собиралась выходить за него замуж. Просто все закрутилось так быстро, я позволила себя увлечь, поплыла по течению. Но даже если бы между нами ничего не было, я бы ни за что не решилась стать его женой.
– Мне так хочется верить тебе, Энн. Моя совесть тогда была бы спокойнее.
– Твоя совесть? Лайон, разве ты меня не любишь?
Он посмотрел куда-то в сторону, как будто подыскивая более подходящий ответ, потом на нее и, увидев, что в глазах ее сверкнули слезы, схватил за плечи и воскликнул:
– Энн, успокойся! Да-да! Я люблю тебя. Люблю и хочу. Но твоя любовь пугает меня. Боюсь, что любви, которую я могу дать тебе, тебе будет недостаточно.
Успокоенная его словами, она закрыла глаза и промолвила:
– Ах, Лайон! Как ты меня напугал! Конечно же, ты не можешь любить меня так, как я люблю тебя. Я на это и не надеюсь. Невозможно любить так же сильно, как я люблю тебя. – Она взглянула ему прямо в лицо и сказала: – Все, что я прошу у тебя, – это чтобы ты любил меня, любил так, как умеешь. И позволил мне любить себя.
На следующее утро Энн проснулась в объятиях Лайона. Она полежала немного, не двигаясь, рассматривая его мужественный профиль. Во сне он был так прекрасен! Когда они занимались любовью, ей снова было больно, но она вся ликовала, видя, какое наслаждение доставляет ему. Впервые в жизни она ощутила, что принадлежит другому человеку, что все вопросы, которые она стыдилась обсуждать даже c девушками, вещи слишком интимные, чтобы о них можно было говорить даже c Нили, она свободно и легко может теперь обсуждать c Лайоном. И ритм движений, и меры предохранения…
Энн осторожно высвободилась из объятий Лайона и пошла на кухню. Там она приготовила кофе и яичницу, а когда посмотрела наконец на часы, было уже больше двенадцати. Он проснулся, когда она стала расставлять еду на столе. Потом он долго хвалил ее умение готовить: яичница и кофе получились преотличные. Поев, он уселся на диван читать «Таймс», а она пошла принять душ.
Лайон удивленно поднял голову от газеты, когда она вышла из ванной, полностью одетая, c пальто, наброшенным на руку.
– Ты что, меня бросаешь? – Он притянул ее к себе на диван и, целуя в шею, отчего она вся ослабела, заметил: – Ты все время куда-то убегаешь. Действительно, у нас c тобой самые мимолетные свидания, какие у меня когда-либо были.
– Лайон, пойми! Я не хочу идти на работу в этой одежде. Мне нужно сменить чулки и белье, значит обязательно нужно забежать домой.
Он взглянул на часы:
– Ты права. Я заеду за тобой в семь. Поужинаем вместе. И пожалуйста, приготовься идти утром на работу от меня.
Она ответила ему благодарным поцелуем. Как хорошо, что он это сказал, а то она уже начала опасаться, что он и не собирается больше приглашать ее к себе. Время было уже позднее, три часа дня, до семи вечера ей предстояла уйма дел, поэтому Энн позволила себе роскошь взять такси.
Не успела она войти к себе в комнату, как реальная жизнь бесцеремонно напомнила ей о себе. На комоде стояла огромная ваза c цветами и лежала записка от Аллена: «Надеюсь, ты скучала по мне так же, как я по тебе. Позвони мне сразу, как приедешь. Люблю тебя. Аллен».
До прошлой пятницы в ее комнате текла иная жизнь. А теперь Энн чувствовала себя в ней совершенно чужой. Она отторгла ее от себя, как раньше отторгла Лоренсвиль. Она посмотрела на стоявшие в вазе розы и поняла, что откладывать разговор c Алленом больше нельзя: завтра они c Лайоном отправляются в Филадельфию, но туда должны поехать и Аллен c Джино!
Энн начала было набирать номер телефона Аллена, но вдруг остановилась и положила трубку на место. Она не знала, как ей поступить. Может, ей лучше отправить ему телеграмму, но кольцо c ней не перешлешь. А оно постоянно напоминало о себе, вот и сейчас своей безжизненной тяжестью оно оттягивало ей палец. Она снова набрала номер, на втором гудке Аллен снял трубку и быстро спросил:
– Ну, как Нью-Хейвен и твоя подруга, эта старая Железная Мымра?
– Шоу имело бешеный успех.
– Я уже знаю. Вчера вечером в «Эль-Марокко» Джино встретил кое-кого из знакомых, побывавших на премьере в Нью-Хейвене. Они ему все подробно рассказали.
– Ну и как вы посидели в «Эль-Марокко»?
– Я туда не ходил. Неужели ты забыла? Я теперь обручен и, следовательно, оба вечера, как и положено, просидел дома, читал интересную книгу и c нетерпением дожидался возвращения моей девочки.
– Аллен, послушай, Аллен. Я должна тебе что-то сказать, – торопясь и сбиваясь, заговорила Энн, отлично понимая, что либо сейчас на одном дыхании все ему выложит, либо снова растеряется и начнет смущаться. – Аллен, пойми, я больше не твоя девочка. Мы больше не обручены, и я хочу вернуть тебе твое кольцо.
Последовало долгое молчание, затем он сказал:
– Энн, я сейчас к тебе подъеду.
– Нет, не надо, Аллен. Давай встретимся где-нибудь, и я верну тебе кольцо.
– Оно мне не нужно. Я хочу c тобой поговорить.
– Нам не о чем больше разговаривать.
– Разве? Боже милосердный, Энн! Вот уже три месяца я тебя люблю, а сейчас лишь одним телефонным звонком ты хочешь все это перечеркнуть? Что
