Святыни и древности Турции - Евгений Викторович Старшов

Аполлоса в Коринфе Павел, пройдя верхние страны, прибыл в Ефес и, найдя там некоторых учеников, сказал им: приняли ли вы Святаго Духа, уверовав? Они же сказали ему: мы даже и не слыхали, есть ли Дух Святый. Он сказал им: во что же вы крестились? Они отвечали: во Иоанново крещение. Павел сказал: Иоанн крестил крещением покаяния, говоря людям, чтобы веровали в Грядущего по нем, то есть во Христа Иисуса. Услышав это, они крестились во имя Господа Иисуса, и, когда Павел возложил на них руки, нисшел на них Дух Святый, и они стали говорить иными языками и пророчествовать. Всех их было человек около двенадцати. Придя в синагогу, он небоязненно проповедовал три месяца, беседуя и удостоверяя о Царствии Божием. Но как некоторые ожесточились и не верили, злословя путь Господень перед народом, то он, оставив их, отделил учеников, и ежедневно проповедовал в училище некоего Тиранна. Это продолжалось до двух лет, так что все жители Асии слышали проповедь о Господе Иисусе, как Иудеи, так и Еллины. Бог же творил немало чудес руками Павла, так что на больных возлагали платки и опоясания с тела его, и у них прекращались болезни, и злые духи выходили из них. Даже некоторые из скитающихся Иудейских заклинателей стали употреблять над имеющими злых духов имя Господа Иисуса, говоря: заклинаем вас Иисусом, Которого Павел проповедует. Это делали какие-то семь сынов Иудейского первосвященника Скевы. Но злой дух сказал в ответ: Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто? И бросился на них человек, в котором был злой дух, и, одолев их, взял над ними такую силу, что они, нагие и избитые, выбежали из того дома. Это сделалось известно всем живущим в Ефесе Иудеям и Еллинам, и напал страх на всех их, и величаемо было имя Господа Иисуса. Многие же из уверовавших приходили, исповедуя и открывая дела свои. А из занимавшихся чародейством довольно многие, собрав книги свои, сожгли перед всеми, и сложили цены их, и оказалось их на пятьдесят тысяч драхм. С такою силою возрастало и возмогало слово Господне. Когда же это совершилось, Павел положил в духе, пройдя Македонию и Ахаию, идти в Иерусалим, сказав: побывав там, я должен видеть и Рим. И, послав в Македонию двоих из служивших ему, Тимофея и Ераста, сам остался на время в Асии» (Деян. 19: 1—22).

Перед тем как перейти к описанию бунта в эфесском театре, который фактически прервал проповеднические труды Павла в Эфесе, необходимо коснуться еще одного вопроса: находился ли Павел в Эфесе в заключении? Вот что пишет Фатих Чимок с опорой на апокрифические «Деяния апостола Павла»: «Хотя “Деяния” [Луки] об этом не упоминают, возможно, апостол был в заключении во время своего пребывания в Эфесе. В своих письмах в церкви Греции, Македонии и Азии он постоянно упоминает о своих страданиях. Если заключение имело место в Эфесе, обвинение, приведшее к нему, неизвестно. Предполагается, что эфесские евреи могли соорудить дело против апостола, обвинив его в присвоении денег, которые он собрал в церквях, которые он знал, в помощь Иерусалиму, которые он вез с собой и которые в нормальном случае он довез бы до места назначения. Евреи могли добиться доступа к римскому правителю и убедить его арестовать Павла. Писав из Эфеса коринфской церкви, Павел говорит: “Ибо мы не хотим оставить вас, братия, в неведении о скорби нашей, бывшей с нами в Асии, потому что мы отягчены были чрезмерно и сверх силы, так что не надеялись остаться в живых. Но сами в себе имели приговор к смерти…” (2 Кор. 1: 8–9), и, по другому случаю, упоминает о своей борьбе, так сказать, со зверями в Эфесе (1 Кор. 15: 32). В римском мире того времени только двумя способами человек мог сражаться со зверями. Один – быть выставленным им на арене, и в этом случае, кроме чуда, выжившие неизвестны, или стать профессиональным борцом со зверями, бестиарием, что в случае с Павлом отпадает. Возможно, что, когда он писал это, он представлял себя борцом такого рода, но не плотью, а духом борясь со злобностью Эфеса. Апокрифические “Деяния Павла” рассказывают о заключении Павла в [этом] городе. Разозленные речью Павла эфесяне заключили его и приговорили к растерзанию львами… Наименование [одной] сторожевой башни… из эллинистических укреплений Эфеса – “Тюрьма Св. Павла” – должно быть навеяно этим событием… Павел был отведен на стадион, и на него был выпущен большой лев. Но зверь лег у его ног. Другие звери вслед за львом тоже не тронули апостола, который стоял, подобно статуе, и молясь. Тогда сильный град поубивал одних зверей, но спас льва, который убежал в горы. Также град убил нескольких людей и отбил ухо губернатора. Видя, что случилось, он принял христианство и был крещен». (Э. Ренан выдвигает следующее объяснение: «Однажды Павлу грозила такая серьезная опасность [от эфесских язычников], что он сравнивает свое положение в этом случае с положением человека, отданного диким зверям; возможно, что инцидент этот произошел в театре (об этом – ниже. – Е.С.), что делает это выражение вполне подходящим».)

Но в смысле принятия эфесянами христианства реальность была не совсем такой радужной, как рассказывается в апокрифе. «Для широких масс язычества, – пишет епископ Кассиан (Безобразов) об эфесцах, – христианство было неприемлемо. Это вытекает из рассказа о мятеже в Ефесе». У Фатиха Чимока читаем: «Павел планировал остаться в Эфесе до праздника Пятидесятницы, говоря: “В Ефесе же я пробуду до Пятидесятницы, ибо для меня отверста великая и широкая дверь…” (1 Кор. 16: 8–9). Некоторые ученые полагают, что эта широко раскрытая дверь связана с ежегодным праздником Артемиды, который предоставлял блестящую возможность для миссионерской работы, ибо во время него город был переполнен народом со всей Анатолии, с островов и из Греции… Этот праздник проводился в месяц Артемисион, который иногда выпадал на апрель или май, приблизительно на Пятидесятницу».

Если все это так, то апостол весьма рискнул, приурочив свое выступление к празднику Артемиды, и тем самым, как говорится, только раздразнил гусей. Наконец, не менее важен был финансовый вопрос, ведь от культа Артемиды кормились не только жрецы и жрицы, но и серебряных дел мастера. Ренан пишет: «Страшное препятствие для новой проповеди представлял храм Артемиды. Это гигантское учреждение, одно из семи чудес света, было жизнью и существеннейшим нервом всего города, по своим колоссальным богатствам, по числу привлекаемых им иностранцев, по преимуществам и известности, которые он давал городу, по богатым празднествам, центром которых оно было, и по промыслам, которые оно поддерживало. Суеверие имело здесь прочнейшее обеспечение – материальные интересы, которые всегда так рады прикрыться личиной религии. Одним из промыслов города Эфеса был промысел ювелиров, делавших маленькие храмы Артемиды. Иностранцы увозили с собой эти предметы и потом, поставив их на своих столах или внутри своего дома, видели в них образ знаменитого святилища. Над этим работало очень много рабочих. Подобно всем промышленникам, живущим за счет благочестия паломников, эти рабочие были очень фанатичны. Проповедовать культ, подрывающий значение того, который обогащал их, казалось им ужасным святотатством… Одним из сокращенных выражений нового учения было: “Боги, сделанные руками человеческими, не боги”. Это учение достигло достаточной известности, чтобы ювелиры были этим обеспокоены. Начальник их, некий Димитрий, подстрекнул их произвести резкую манифестацию, утверждая, что дело идет