Святыни и древности Турции - Евгений Викторович Старшов

приветствия не только членам римской Церкви, но и ряду других – эфесской, коринфской, македонским (аргументация ученого в данном случае весьма убедительна), то, с учетом анализа и иных посланий, список эфесских друзей Павла значительно расширяется; к ним прибавлены имена некоторых его недоброжелателей – Александра-медника и иных. Приведем упоминаемый отрывок, несмотря на некоторые повторы с вышеприведенным списком, не настаивая однозначно на его полной несомненности (написание имен согласно тексту): «Аквила и Присцилла, сотрудники Павла, продолжали после его отъезда быть центром церкви. Дом их, где жил апостол, стал местом, где собирались все самые благочестивые и ревностные христиане. Павел любил восхвалять повсюду заслуги этой почтенной четы, которой, как он признавал, он обязан был на всю жизнь. Ввиду этого все церкви Павла глубоко уважали их. Эпенет, первый обращенный из эфесян, шел за ними по значению; потом некая Мария, по-видимому диаконисса, деятельная и самоотверженная женщина; потом Урбан, которого Павел называет своим сотрудником; потом Апеллес, которого Павел величает “честным человеком во Христе”; Руф, “избранный в Господе”; у него была пожилая мать, которую апостол из уважения называл “моя мать”. Кроме Марии, служению верным посвятили себя еще другие женщины, истинные сестры милосердия. Это были Трифена и Трифоза, “трудящиеся о Господе”, Персида, особенно любимая Павлом и много потрудившаяся с ним. Был еще Амплиат или Амплий, еврей Иродион, Стахис, возлюбленные Павлом; церковь или кружок, состоявший из Асинкрита, Флегона, Гермеса, Патрова, Гермия и иных; другая церковь или маленькая община, состоявшая из Филолога и Юлии, Пирея и “сестры его” (т. е., вероятно, его жены, Олимпана и нескольких других). Два больших эфесских дома, Аристовулов и Наркиссов, насчитывали среди своих рабов несколько верных. Наконец, двое эфесян, Тихик и Трофим, привязались к апостолу и с той поры вошли в число его товарищей. Они были членами первоначальной иерусалимской церкви; апостол Павел питал к ним глубокое уважение, “ибо они были во Христе ранее его”. Он называет их “избранными между апостолами”. В одном случае, нам неизвестном, вероятно, в том испытании, которое Павел называет “своим сражением с дикими зверями”, они разделяли с ним заключение. В гораздо более сомнительном свете является Артемас, которого называют спутником Павла. Александр-медник, Гименей, Филет, Фегел, Гермоген, по-видимому, оставившие по себе дурную память, вызвавшие расколы и отлучения и считавшиеся в школе Павла отступниками; Онисифор и домашние его, которые, наоборот, не раз показывали апостолу много дружбы и преданности. Многие из перечисленных имен суть имена рабов».

Епископ Поликрат Эфесский, председательствовавший на соборе епископов Малой Азии (196 г.) свидетельствует о том, что в Эфесе умерла одна из трех дочерей апостола Филиппа, исполненная Святого Духа (о Филиппе см. главы этой части, посвященные Иераполису). На этом мы завершаем рассказ об апостольских временах в Эфесе и переходим к эпохе мучеников и исповедников. Правда, искусственно разделять эти эпохи и сложно, и совершенно ни к чему: еще практически все апостолы, кроме св. Иоанна, скончались мучениками. Известнейшие «мужи апостольские» – Игнатий Богоносец и Поликарп Смирнский, оба – ученики апостола Иоанна (причем Поликарп – уроженец Эфеса), скончались мученически во II веке (Игнатия растерзали львы в римском цирке, Поликарпа сожгли). Оба внесли неоценимый вклад в обоснование иерархического устройства Церкви и разработку христианского вероучения. Св. Поликарп, по свидетельству св. Иринея Лионского, передавал своим ученикам живое предание Церкви: «Я (т. е. Ириней) могу показать, где сидел и разговаривал блаженный Поликарп, могу рассказать о его уходах и приходах, особенностях его жизни, его внешнем виде, о беседах, какие он вел с народом, о том, как он говорил о своих встречах с Иоанном и с теми остальными, кто своими глазами видел Господа, о том, как припоминал он слова их, что он слышал от них о Господе, о чудесах Его и Его учении. Поликарп и возвещал то, что принял от видевших Слово жизни, это согласно с Писанием». Связывает апостольскую эпоху с мученическими временами и Ирина Македонская (до крещения – Пенелопа). Ее, дочь Лициния, градоправителя Мигдонии (Македонской или Фракийской), окрестил и наставил в вере св. апостол Тимофей. После многих пыток в разных местах она мирно скнчалась в Эфесе, причем легенда уподобляет обстоятельства ее кончины таковым же самого апостола Иоанна (наверняка не случайно): чуя смертный час, она удалилась в горную пещеру, попросила закрыть вход камнем, а на четвертый день, при посещении христианами ее захоронения, тела уже не было найдено.

Глава 3. Эфесские мученики

Эфес, город, который приобщил к христианству св. апостол и евангелист Иоанн Богослов, во время гонений римских императоров на христианство и византийских императоров-иконоборцев на православие дал Церкви сонм мучеников. При этом надо учесть, что преследования властями христиан были особенно жестоки именно в крупных городах – таких как, естественно, Рим, а также Эфес. Кроме того, проблема последнего заключалась в следующем.

Римский Эфес, будучи столицей азиатской провинции, имел сильно развитый императорский культ. Его возникновение, как и в соседнем Пергаме, датируется 29 г. до н. э., и император Август упоминается в надписях как «Спаситель» и «Сын Божий». Этот вопрос исследовал Селаххаттин Эрдемжил, директор эфесского музея, в своем капитальном труде «Ephesus. Ruins and museum», откуда, в основном, и приведены нижеизложенные факты об императорском культе в Эфесе. Существовавшее тогда понятие «неокорос» означало для города привилегию иметь императорский храм (при жизни царствующего императора), что было весьма престижно. Первую попытку упоминает еще Тацит, повествуя в «Анналах» о том, как 11 малоазийских городов вступили в прения по поводу строительства храма Тиберию, тогда Эфес проиграл из-за того, что в нем был сильно развит культ Артемиды (Дианы), выиграла Смирна: «Цезарь (имеется в виду император Тиберий. – Е.С.) стал часто бывать в сенате и в течение многих дней слушал представителей Азии, споривших, в каком городе возвести ему храм. Состязались одиннадцать городов, с одинаковою настойчивостью, но не с равными основаниями. Все они опирались на сходные доводы, ссылаясь на свое древнее происхождение, на преданность римскому народу в войнах с Персеем, Аристоником и другими царями. Но Гипепа, Тралла и вместе с ними Лаодикея и Магнесия сразу же были отвергнуты как города незначительные. И даже жители Илиона, заявившие, что Троя – мать Рима, не располагали ничем, кроме издревле утвердившейся за их городом славы. Некоторые колебания возникли по поводу Галикарнаса, так как его жители утверждали, что за тысячу двести лет их жилища ни разу не сотрясались от подземных толчков и что фундамент храма будет покоиться на природной скале. В отношении пергамцев было сочтено, что с них довольно существующего в их городе храма Августа, хотя именно это и было их главным доводом. Эфес и Милет отпали, потому что первый и без того совершает священнодействия Аполлону, а второй – Диане (здесь Тацит – или его позднейшие переписчики, или переводчик – конечно, перепутал. – Е.С.). Итак, оставалось выбрать лишь между Сардами и Смирной. Жители Сард огласили решение этрусков, признававших их своими кровными родичами, ведь Тиррен и Лид, сыновья царя Атиса, вследствие многочисленности своих соплеменников поделили их между собой; Лид остался на землях предков, а Тиррену достались по жребию новые земли, с тем чтобы он основал на них поселения; этим народам были присвоены имена их властителей – одному в Азии, другому в Италии; могущество лидян возросло еще больше, так как они послали после этого своих людей в Грецию, которая и стала называться затем по имени Пелопа. Одновременно жители Сард упоминали о грамотах, данных им нашими полководцами, о заключенных с нами