Пост-Москва - Олег Петухов

— Как ты себя чувствуешь, Ксю? — спрашиваю я ее. — Ничего не болит?

— Я зверски хочу есть, папаша, — заявляет она. — А чувствую себя здоровой, как новорожденный младенец. О, что это тут у нас?

У нас эрекция. Чуть было не сказал непроизвольная. Она такая горячая и соблазнительная в костюме Евы, что мне хочется ее выебать прямо сейчас. Но, наверное, это неправильно — ебать человека, который пять минут назад еще был в коме, думаю я. Ксения, как обычно, придерживается иного мнения. Она целует меня в губы, просовывая язычок ко мне в рот, расстегивает мне брюки и сует туда свою нежную горячую ладонь:

— Что это тут у нас? Ах ты, старый мерзкий шалунишка! Ты хочешь ебаться?

Снова поцелуй. Она начинает постанывать и покусывать мне губы. Ее рука двигается без остановки.

— М-м-м… Какой большой. Мой мальчик что, подрос, пока меня не было?

Я кладу ее на кушетку, ее ноги лежат на моих плечах, а я проскальзываю внутрь ее и будто оказываюсь в жерле вулкана. Два-три толчка, и я извергаюсь в нее. Она будто окаменела, а потом я чувствую, как мою спину режут на ремни.

Когда у меня немного восстановилось дыхание, Ксения чмокнула меня в нос:

— Привет, Фидель. И что это у тебя со спиной, порезался?

8

— А вы шалунишки! — прикалывается Утенок, обрабатывая раны на спине у Фиделя. — Завидую я вам, ролевые игры, садо-мазо…

Фидель морщится, но терпит:

— Ты не понял, что ли? — спрашивает он. Потом берет полотенце и бросает в Ведьмочку. Девушка как будто даже не пошевелилась, но полотенце, разрезанное на лоскутки, падает на пол. — Мне еще повезло, дружище.

— Тебе и вообще повезло по жизни, папочка, — мило улыбается девушка. Она оделась в новый камуфляж и сейчас занята тем, что красит ногти. — И больше так не делай! Чуть макияж не испортил.

Утенок берет то, что осталось от полотенца, и внимательно рассматривает разрезы.

— Сверх-острая сталь, — заключает он. — Сверх-быстрая реакция. Эдвард-Руки-Ножницы теперь у нас ты.

— Я теперь у нас Ксения, — замечает девушка, дуя на ногти, чтобы лак побыстрее высох. — Ты у нас теперь Николай. А вот папочка до сих пор не может вспомнить, кто он у нас. Старость не радость, хули. И еще он проебал свою вторую дочку. И да, я не Эдвард в юбке, я Бар-сучка.

Фидель, кряхтя, надевает камуфляж на забинтованное тело:

— В следующий раз я буду делать это исключительно в бронике, — сообщает он.

Ксения показывает ему язык.

Николай говорит в пространство:

— Народ, никто не хочет заняться Революцией? Сейчас самое время.

9

Зондер-команда продвигается по бульвару. Их пятеро, они вместе занимались страйкболом и хорошо друг друга знают. Скоро рассвет, на улицах в этот час нет никого. Они вооружены перешитыми на боевую прошивку плазменными автоматами, которые им не пришлось даже покупать — они пользовались ими в игре.

Справа, где тянутся панельные пятиэтажки, раздается звон разбитого стекла и какие-то крики. Тот, кто идет по центру, делает знак рукой, и они мгновенно разворачиваются фронтом на звуки, а затем, все так же держась цепью, где каждый выполняет свою роль в общем построении, устремляются туда. Окно на первом этаже, не защищенное решеткой, разбито, крики слышатся оттуда. Один остается возле окна, остальные двигаются к подъезду и занимают позицию возле входной двери. На замок прикрепляют заряд взрывчатки. Старший отдает по рации команду. Направленный взрыв выбивает замок, а их товарищ с улицы бросает в окно светошумовую гранату. Они врываются в квартиру. Один из гастов держит в руках помповое ружье, его убивают сразу выстрелом в голову. Пара других с ножами — их отправляют в ад следом за первым. Есть и четвертый гаст, он поднял руки, оружия не видно. В квартире живут пенсионеры, дедок лет семидесяти пяти и его ровесница-жена. Что от них хотели бандиты, они не знают. Денег у них нет, ценных вещей тоже.

Бойцы выкидывают тела налетчиков в окно, извиняются за взорванную дверь, потом прикладами выгоняют живого гаста во двор, где валяются трупы его дружков. По приказу командования его надо расстрелять на месте, а потом доложить в штаб об исполнении высшей меры, но старший решает вначале связаться со штабом и доложить об обстановке. Неожиданно его собеседник заинтересовывается этим инцидентом:

— Вы уже привели приговор в исполнение?

Старший колеблется, но решает сказать правду:

— Только собираемся.

— Подождите, не надо торопиться. Узнайте, есть ли у него сотовый.

Старший удивляется, он не слышал, чтобы у гастов имелись сотовые, но выполняет приказ:

— Эй, ты! — он показывает на гаста стволом автомата. — Телефон есть?

Тот быстро-быстро кивает головой.

— Покажи.

Гаст вытаскивает из кармана сотовый и показывает.

Старший говорит в трубку:

— Телефон у него есть.

— Телефон отобрать и вместе с гастом срочно доставить в штаб. Срочно! Как поняли?

— Есть доставить в штаб!

Он отключается и говорит своим бойцам:

— Мне приказано притащить это позорище в штаб. Продолжайте зачистку без меня.

Зондер-команда бесшумно скрывается в предрассветных сумерках. Старший подходит к гасту и отбирает телефон. Потом сильно бьет пленного в солнечное сплетение. Ему меньше всего нужно, чтобы у того оставалась даже малейшая надежда на сопротивление.

10

Фидель с Ксенией входят в центр управления, их встречают аплодисментами. Ксения исполняет книксен, Фидель неожиданно для самого себя краснеет — ему казалось, что он давным-давно разучился это делать. Ведьмочка по очереди обнимается с каждым. Все ее поздравляют со вторым рождением.

— Присоединяюсь, — говорит Фидель. — А крестным у нее был Николай. Но, народ, нам нужно чего-нибудь пожрать, вам не кажется?

Утенок-Николай говорит, что видел продуктовый магазин недалеко от квартиры Офелии.

— Гастерский наверняка, — замечает Брэд.

— Нам сейчас любой сойдет, — отвечает Николай. — И воскресшая нуждается в еде! Вы понимаете, что такое еда?

— Я уже с трудом, — неожиданно подает голос Кузя. — И трава давно закончилась…

— Проблемы индейцев шерифа не волнуют, — отвечает Фидель. — Но еды добыть надо. Пусть Уте… Николай с Иваном сгоняют за бухлом. То есть, я хотел сказать, за жратвой. Бухло вы, вроде бы, уже привезли. И самое время отметить выписку нашей именинницы!

— Ну вот, а я за рулем, мне нельзя, — деланно огорчается Иван.

— Сегодня нам всем можно все, — успокаивает его Фидель. — В рамках разумного революционного насилия.

— Какой папочка умный у тебя, — говорит Ксения Даше, хлопая ресницами. Тушь делает их огромными, как крылья ночной бабочки.

— Фидель, я проебал свою кредитку, не одолжишь? — Николай пожимает плечами, извиняясь.

— Зачем тебе кредитка, сынок? — не понимает его Фидель.

— Ну, на что мы еды-то купим. И бухла.

— Кстати, о бухле, — Фиделя осеняет. — Что это мы не наливаем?

Утенок приносит мензурки, они разливают водку, чокаются и выпивают за здоровье новорожденной.

— Эх, хорошо пошла без закуски! — выдыхает Ксения. — Но жрать охота — трындец.

Фидель берет калаш, передергивает затвор, ставит на предохранитель и протягивает Утенку:

— Сегодня у нас Революция, Коля. На тебе твою кредитку. А на словах скажи, что Фидель за все заплатит.

11

Ситуация в городе застыла в неустойчивом, почти патовом положении. Из некоторых районов происходит массовый исход жителей, а их места занимают сплоченные и хорошо организованные банды гастов. Другие, напротив, успешно зачищают зондер-команды, устанавливая на своей территории относительный порядок. Главные опорные пункты отрядов гражданской самообороны разблокированы, но не более того. Миротворцы под знаком смакдональдсовской «М» успешно отбили атака на рестораны, кроме трех или четырех, сожженных еще вечером. Полицейские и федералы заняли позицию вооруженного нейтралитета, заняв глухую оборону в отделениях полиции и на блок-постах. Что происходит в Кремле — неясно. Президент молчит, Высший Совет собрался на бессрочное заседание, но никак не может выработать согласованное решение.

Утро приходит в город, где, кажется, каждый сантиметр тротуаров, улиц и площадей находится под прицелом. Стены домов испещрены следами от пуль и осколков. Тут и там мусоровозы проезжают по улицам, собирая трупы гастов. Людей увозят машины скорой помощи, но многих, очень многих, везут прямо в морг.

Тут и там на стенах и заборах появилось граффити — символ Революции — косой крест, в центр которого вписана спираль. Естественно, улитки тут совершенно не при чем. Спираль — это же символ бесконечного развития, не правда ли? И крест — пока что! — не стал свастикой, хотя кто может быть против солярного знака и одного из известнейших христианских символов?