Тёмная башня - 2 (Дверь между мирами) - Стивен Кинг

Иногда.

Так или иначе, программа делала больнице колоссальную рекламу, и, хотя назначенные в нее интерны любили поворчать из-за лишних восьми часов без оплаты, в которые это еженедельно выливалось, Джорджу Шэйверсу казалось, что, как и он сам, почти все эти ребята ощущают себя великолепными, крутыми и способными выдержать все, что бы ни подбросила им на пути судьба.

Потом настала ночь, когда в Айдлуайлде разбился "Трай-Стар" Трансмировых Авиалиний. На борту - шестьдесят пять человек, шестьдесят из них - в том состоянии, какое Хулио Эстевес называл "КНМ", "Кончился На Месте". Трое из пяти оставшихся по виду напоминали нечто, счищенное с пода угольной топки... вот только то, что выскребают с пода топки, не стонет, не заходится в крике и не умоляет дать морфия или убить, верно? "Сумеешь принять такое, - думал позднее Джордж, вспоминая чудовищно изуродованные конечности среди останков алюминиевых закрылков и мягких сидений, и зазубренный огромный обломок хвоста с цифрами 1 и 7, большущей красной буквой "Т" и частью "М", вспоминая глазное яблоко, которое увидел на крышке обугленного чемодана, и плюшевого мишку с бессмысленно вытаращенными глазами-пуговицами, лежавшего возле маленькой красной кроссовки, внутри которой осталась ступня ребенка, - сумеешь принять такое, малыш, - сумеешь принять что угодно". И он отлично принял это, просто великолепно. И просто великолепно выдержал до самого дома. И продолжал отлично чувствовать себя за поздним ужином, разогретой свонсоновской индейкой-полуфабрикатом. И уснул без малейших затруднений, что не оставляло и тени сомнения: Джордж просто великолепно переносит увиденное. А в глухой предутренний час он очнулся от отвратительного кошмара, в котором на крышке обугленного чемодана лежала голова, только не плюшевого мишки, а матери Джорджа; голова открыла глаза, и оказалось, что они превратились в угольки, в вытаращенные, ничего не выражающие пуговичные гляделки игрушечного медвежонка; рот раскрылся, показав пеньки сломанных зубов (до того, как на последнем подходе в "Трай-Стар" угодила молния, на их месте красовались коронки), и мать прошептала: "Ты не смог спасти меня, Джордж, мы на всем экономили ради тебя, откладывали для тебя деньги, во всем себе отказывали, отец уладил передрягу с той девицей, А ТЫ ВСЕ РАВНО НЕ СМОГ МЕНЯ СПАСТИ, БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ"; Джордж проснулся, пронзительно крича, и смутно осознал, что кто-то колотит в стену, но к тому времени он уже спешно мчался в туалет и едва успел принять перед фаянсовым алтарем коленопреклоненную позу кающегося грешника, как обед скоростным лифтом прибыл наверх. Он приехал спецдоставкой - горячий, дымящийся, еще хранящий запах переработанной индейки. Джордж стоял на коленях, глядя в унитаз на куски полупереваренной индюшатины, на морковь, нисколько не утратившую свою первоначальную флюоресцентную яркость, и в голове у него большими красными буквами полыхало:

ХВАТИТ.

Именно так:

ХВАТИТ.

Он намеревался выйти из костоправного дела, ведь

ХВАТИТ - ЗНАЧИТ, ХВАТИТ.

Джордж собирался бросить свое занятие, ибо девизом Лупоглаза [Лупоглаз - герой американского мультсериала, известен примитивной философией] было: "Вот все, что мне под силу стерпеть, но больше терпежу моего нету", а Лупоглаз - в полном порядочке, как в танке.

Джордж спустил воду, вернулся в постель и почти мгновенно уснул; а проснувшись, обнаружил, что по-прежнему хочет быть врачом; знать это наверняка было чертовски здорово и, может быть, стоило всей программы, как ее ни называй - "Дорога скорой помощи", "Ведро крови" или "Волшебная сила искусства".

Он по-прежнему хотел быть врачом.

У Джорджа была знакомая вышивальщица. Заплатив этой даме десятку (с огромным трудом выкроенную из бюджета), он вскоре получил небольшую вышивку в духе моды минувших лет. Аккуратные стежки складывались в надпись:

"КТО СПОСОБЕН ВЫНЕСТИ ТАКОЕ, СПОСОБЕН ВЫНЕСТИ ЧТО УГОДНО".

Да. Верно.

Четыре недели спустя случилась заварушка в метро.

- А знаешь, дамочка-то была офигенно странная, - сказал Хулио.

Джордж внутренне испустил вздох облегчения. Он подозревал, что лишился бы покоя и сна, не затронь Хулио этой темы. Джордж проходил интернатуру и в один прекрасный день собирался стать настоящим практикующим врачом - теперь-то он действительно в это поверил - но Хулио был стариком, а кому хочется ляпнуть глупость в присутствии старика? Хулио бы только рассмеялся и сказал: "Черт возьми, пацан, такое говно я видел тыщу раз. Возьми-ка полотенце да вытри что там у тебя на губах, а то оно еще не обсохло, по физиономии течет".

Но, по-видимому, такого Хулио тыщу раз не видел - и хорошо, поскольку Джорджу хотелось поговорить об этом.

- Верно, странная. Будто в ней сидело сразу два человека.

К своему изумлению Джордж заметил, что теперь полегчало уже Хулио, и внезапно устыдился. Хулио Эстевес, который собирался остаток своей жизни провести скромно, за баранкой лимузина с парой красных мигалок на крыше, только что проявил больше мужества, чем оказалось по силам Джорджу.

- В точку, док. Стопроцентное попадание. - Хулио вытащил пачку "Честерфильда" и сунул в уголок рта сигарету.

- Эта дрянь тебя угробит, чувак, - сказал Джордж.

Хулио кивнул и протянул ему пачку.

Некоторое время они молча курили. Не исключено, что фельдшеры гонялись за юбками, как сказал Хулио... а может, просто были сыты по горло. Да, верно, Джордж испугался не на шутку. Но он знал и кое-что еще эту женщину спас он, не фельдшеры, - и понимал, что Хулио тоже это знает. Может быть, на самом деле Хулио остался ждать именно поэтому. Помогли двое: негритянка в годах да белый мальчишка, который позвонил фараонам, пока все прочие (за исключением черной старушенции), столпившись вокруг, только глазели на происходящее, точно это было какое-нибудь вонючее кино или телевизионка - быть может, часть эпизода из "Питера Ганна" - но в итоге все свелось к бояке Джорджу Шэйверсу, который как можно лучше исполнил свой долг.

Женщина ждала поезд, о котором был такого высокого мнения Дюк Эллингтон, тот самый легендарный поезд "А" ["Take The A Train", "Поезд А" или "Маршрут А" - джазовая мелодия, написанная Билли Стрейхорном и исполнявшаяся "Дюком" Эллингтоном. Поезд "А" - поезд, идущий из центра Нью-Йорка в Гарлем]. Хорошенькая молодая негритянка в джинсах и рубашке защитного цвета ждала идущий по маршруту "А" легендарный поезд, чтобы поехать на окраину, в жилую часть города, вот и все.

Ее кто-то столкнул.

Джордж Шэйверс не имел ни малейшего представления о том, поймала ли полиция эту мразь - его это не касалось. Его касалось другое: женщина, с пронзительным криком кувырнувшаяся в трубу тоннеля, прямо под колеса легендарному поезду "А", и чудом не угодившая на третью рельсу; эта легендарная третья рельса сделала бы с ней то же, что штат Нью-Йорк делает в Синг-Синге с бандитами, заработавшими дармовую поездку на том легендарном поезде "А", который заключенные прозвали "Старой Жаровней".