Московский лабиринт - Олег Кулагин

Доктор тащит за собой. А земля под ногами – какая-то вёрткая, живая. Вздрагивает, так и норовит выскользнуть из-под тебя. И ноги почему-то заплетаются… Если бы не Грэй, я бы точно свалилась в неожиданно возникшую канаву.

Влад и его товарищ бегут рядом. И как-то странно оглядываются на меня.

– Мы почти успели, – бормочет доктор, – почти… Через оцепление… Можно проскочить.

Взрывной волной нас отшвыривает назад.

Ползём, вжимаясь в землю, перебираясь через вздыбленный асфальт.

Съезжаем в огромную воронку. Здесь чуть безопаснее. Только склоны воронки едва заметно вращаются. Так, что комок подкатывает к горлу… Нет, это не с воронкой. Это со мной…

Закрываю глаза. Будто волны колышутся… Красноватый океан… Океан внутри меня…

– Таня…

Чуть поворачиваю голову. Лицо Грэя – встревоженное. Наверное, вид у меня не особенно здоровый.

– Я в порядке…

Он молча кивает и опять лезет в карман за «мыльницей»:

– Посмотрим, что удалось скачать…

– Не надо, – говорит Влад. – Маршрут и пароль в оцеплении я запомнил. Будем уходить.

– Прямо сейчас?

– Это ж точечный удар, – пытается улыбнуться лейтенант. – За два квартала – уже спокойнее…

– Восемьдесят с лишним человек… Все забились в щели… Влад, ты ведь их даже не соберёшь.

– Соберу. Они – там… Там спокойнее.

– Надо выждать…

– Чего? Отработает авиация – пришлют «вертушки» с десантниками. Тогда уж наверняка никто не уцелеет.

Лейтенант выплёвывает чёрную слюну:

– И вам тоже пора.

Я вздрагиваю, будто пробудившись:

– Артём… Без него нельзя.

– Пойдём к туннельной шахте, – ровный голос доктора. – Если Артём уцелел, туда же направится.

Влад первым оказался на краю воронки и вдруг закричал. Замахал рукой. Спустя пару секунд ещё несколько человек сползли к нам. Лысый математик и двое юношей.

– Где остальные? – спросил лейтенант.

– Не знаем… – Лица у всех троих были виноватые.

Только Влад и не собирался их упрекать:

– Молодцы, оружие не потеряли… Уходим в сторону автодорожного института.

– Погоди. Мы же не бросим наших?

Лейтенант не ответил. Математик часто моргал, вытирая рукавом слезящиеся от дыма глаза. И смотрел на Влада.

Но тут и без высшей математики было ясно. Ждать тишины нельзя. А заниматься поисками, когда по кварталу молотят ракетами, – развлечение для самоубийц. Тем более что, может, и искать-то уже некого…

Я приподнялась.

Красные волны колышутся внутри…

Нет! Я должна… Я смогу…

Меня опередили.

Второй «переговорщик», молчаливый, угрюмый на вид парень, вдруг подал голос:

– Влад… Я мотнусь?…

– Ты мне живой нужен.

– Я по-быстрому. Если им кранты – может, хоть автомат исправный найду.

За торцом ближайшего здания рвануло. Нам на голову сыпалась кирпичная крошка. Лейтенант поморщился, отряхивая белый ёжик волос:

– Боксёр, мы не можем ещё и тебя искать…

– А вы и не ищите. Маршрут я знаю…

– Ладно. Давай, – чуть кивнул Влад.

Боксёр перебрался через край воронки, скрылся в дыму…

Громыхнуло где-то впереди. Ещё… Мы вжались в землю. Сквозь серую пелену прорезался алый цветок огня.

Я заметила, как что-то мелькнуло в глазах лейтенанта. По-моему, он уже жалел, что согласился.

Чего я медлю?!

– Я тоже иду.

Дёрнулась, вставая, но Грэй крепко поймал меня за куртку:

– Не надо… Ты и так сделала всё, что могла…

Как командир нашего крохотного отряда, он не мог рисковать. Я была его последним резервом. И, наверное, самым ценным снаряжением.

Но я не снаряжение!…

– Нельзя успеть везде, Таня.

Прильнула к вёрткой, живой земле, вцепилась в неё пальцами…

И всё-таки, он прав. Толку от меня сейчас мало…

Закрыла глаза.

Проклятый океан внутри меня никак не желал успокоиться…

Артём невредим и дойдёт… Я в это верю. Должна верить.

– Не ждём. Уходим, – повторил Влад Ерёмин. Будто сам себя уговаривал.

Мы перебежали метров двадцать. Упали в какую-то канаву. Опять рвались ракеты. Словно невидимый великан железным кулаком лупил по домам, швырялся огнём и смертоносными осколками… Злобный, подслеповатый великан. Он искал нас, но мы были слишком малы. Словно муравьи, ускользавшие из-под его тяжеленных башмаков. Всё, что ему удалось, – рассечь Грэю бровь. А одному из юношей пробило рукав. Но кожа – едва задета. Пока муравьям везло.

Добрались до сквера. Того самого, где Грэй спрятал «трофейный» автомат. Несколько кустов и дерево – аккуратно срезаны, будто лезвием. А «калаша» нет. Только дымящаяся воронка на том месте.

– Оружие успели забрать, – пояснил Влад.

Громыхало уже где-то в стороне, а мы лежали рядом на густой траве. Намного удобнее, чем на остром кирпичном крошеве. Почти пикник у обочины.

– Дальше нам в разные стороны, – сказал лейтенант. И пристально посмотрел на меня и Грэя. Будто запоминал.

Доктор отстегнул от бронежилета гранату, ещё одну из влёк из кармана. Протянул обе Владу:

– Держи. В хозяйстве сгодится.

А математик вдруг тронул меня за плечо:

– Слушай, как ты догадалась, что нас засекли?

– Ну… Просчитала вероятность.

Он изумлённо моргнул. А что я ещё могла ответить?

Влад и его люди ушли. Мы остались вдвоём.

«Как и тогда в «Матриксе»…»

Подумала и холодом обдало сердце.

Взрывы стали реже. Затем наступила тишина. Если не считать треска пылающих досок, сухих хлопков лопающегося от жара стекла. В воздухе – дымная пелена и удушливая гарь, отдающая химией. Кажется, плавились линолеумные полы…

Спокойствие казалось обманчивым. Давящим на барабанные перепонки, тяжелее, чем грохот разрывов. Будто каждую секунду ждёшь ракету, нацеленную прямо в тебя.

Но обстрел действительно прекратился.

– Плохой признак, – буркнул Грэй.

Доктор, несмотря на изрядные габариты, двигался легко. А меня всё ещё шатало. Словно куклу-марионетку с оборванными ниточками.

– Пройдёт, Таня, – успокаивал Грэй, поддерживая меня за локоть.

Да, знаю. В подвале у Джона мне досталось куда больше… Я до сих пор не пришла в форму. Это всё Михалыч… И те, кто стоят за ним. Они выпили мою силу… Как бокал опрокинули и опустошили мозги. Теперь я ничего не смогу… Когда прилетят вертолёты…

Резкая мысль наждаком чиркнула по сознанию. Что же я делаю! Нет! Это не они, это я сама!… Сейчас, как и тогда! Растворяюсь в собственном страхе, как в омут погружаюсь в слабость…

Падать легче, чем подниматься. Жалеть себя проще, чем бороться.

Чужой волей, стечением обстоятельств мне досталась Сила. Большая, непонятная… Я не умею ею управлять. Но я научусь. Потому что должна. Ради тех, кто мне дорог. И ради себя. Потому что я не кукла…

– Тебе плохо, Таня? – взгляд доктора озабоченный. Неудивительно. Я ведь остановилась прямо посреди улицы. Как безумная, шепчу что-то под нос…

– Смотри, Грэй!

Несколько чумазых физиономий над краем канавы таращились на нас с опаской. Смотрела я в их сторону, но заметила только сейчас. Господи, неужели у меня такое же почернелое лицо?

– Э-эй! – замахала я рукой.

Пятеро местных Артёма не видели. Мы направили их к точке сбора, указанной Владом. Известие, что лейтенант жив, слегка их приободрило.

Впереди – длинная, подъезда в четыре многоэтажка. Мимо неё мы уже пробегали часа полтора назад. Значит, дом с нашим подвалом совсем близко.

Влад прав – здесь обстрел был не такой интенсивный. Всего две свежих воронки посреди двора.

Мы начали пересекать открытое место. И будто споткнулись, обойдя торец здания.

С подоконника первого этажа вниз головой свисал человек в зеленоватом камуфляже. Фигура, волосы – как у Артёма…

Доктор ускорил шаг. А я бросилась, обгоняя, задыхаясь от предчувствия…

Нет. Я поняла это уже метров за десять.

Камуфляж был российский. А потом я узнала и человека.

Долговязый костлявый юноша, первый взрослый, которого мы здесь встретили. Широко раскрытые глаза смотрели чуть удивлённо. Будто заметили что-то интересное на стене ниже подоконника…

Наверное, он даже не успел ощутить боль.

Я взяла его кисть. Тёплая. И лицо тоже – ещё розоватое. Почти живое. Только из пустякового отверстия на виске едва сочится кровь. Маленькую тёмную лужицу накапало внизу…

Череда событий – кристально ясная…

Серьёзная девочка Иришка рассказывает своему «опекуну» о нашем предупреждении. И он уводит детей из «плохого» места. А перед этим, наверное, заклинивает люк в туннель. Чтобы ни одна подземная пакость не просочилась… Здесь, за несколько кварталов, в относительной безопасности он стоит у окна. Всматривается и слушает тишину…