Степень вины - Ричард Паттерсон

Это всегда преследовало тебя, подумала Терри. Единственная ложь, вызванная причинами, более благоприятными для тебя, чем ты думаешь, изменила всю твою жизнь.

— Ну ладно, — махнул рукой Пэйджит. — Проблема теперь в том, чтобы со всем этим разобраться. Что бы я ни поставил на карту — наш клиент Мария Карелли.

Мур, удивленно посмотрев на него, спросил:

— Ты все же не веришь ей, так?

— Нет, не верю. Она что-то скрывает от меня. Но я не знаю, что и почему, и даже нет смысла спрашивать. Просто я не хочу, чтобы Шарп узнала об этом, что бы там ни было.

— И ты действительно думаешь, что есть шанс побить Шарп на предварительном слушании?

— После первой встречи в суде — да. Какой-то шанс есть.

Мур потягивал свое пиво с откровенно скептическим видом.

— Из-за того, что ты уже один раз обставил Шарп?

Пэйджит кивнул:

— Из-за этого, и из-за Кэролайн Мастерс. Я рассчитываю: она достаточно заинтригована и достаточно честолюбива, чтобы взяться за проведение предварительного слушания. Очевидно, она предпочла бы доказать, что дело не стоит и выеденного яйца. Менее очевидно то — но, как мне кажется, она поняла это, — что двухнедельный телевизионный показ сильно укрепит ее судейскую репутацию. — Пэйджит сделал паузу. — Что, собственно, — хотя из предосторожности я даже не намекнул об этом — и было мною ей предложено.

— Но почему ты выбрал ее? — спросил Мур. — По моим наблюдениям, эта женщина — весьма серьезная штучка. Разозли ее, и то, что она предложит тебе, будет семью кругами ада на протяжении двух недель, причем с показом по телевидению. Вот и посмотрим видеоролик «Как Кристофера Пэйджита поджаривают на вертеле».

Терри внутренне содрогнулась: пожалуй, лучше Мура она представляла, как предстоящий телевизионный показ может угнетать Пэйджита. Но Мур с его откровенностью, с его сугубо профессиональным подходом к делу не тот человек, чтобы из соображений такта умолчать о своих сомнениях. Мгновение Пэйджит молчал, потом повернулся к Муру с выражением смирения на лице:

— Почему я выбрал ее? Потому что Терри посоветовала. Легче тебе от этого?

— Немного легче. — Мур посмотрел на Терри. — Пожалуйста, объясните мне, в чем дело.

Терри молчала. Мур и Пэйджит невольно напомнили ей, что многое зависит теперь от того, насколько верно она смогла оценить Кэролайн Мастерс, что слишком многое доверил ей Пэйджит.

— Я работала под руководством Кэролайн, — наконец сказала она. — Первое, что в ней замечаешь: самоуверенность и поразительную — в общем-то оправданную — веру в собственный интеллект. Она достаточно умна, чтобы понять смысл того, что предлагает Крис, она из тех немногих судей, у которых хватает мужества, чтобы пройти это. Взвесив все, она приняла предложенное. Поэтому она лучше других.

Мур посмотрел с любопытством:

— А почему она его приняла?

Порыв ветра взъерошил волосы Терри. Закинув голову, она смотрела на парусник, попавший в поле ее зрения.

— Потому что, как и всякий другой судья, Кэролайн — живой человек, со своим взглядом на жизнь. Ее личная жизнь — загадка, но не ее взгляды, если снять с нее судейскую мантию и столкнуть ее с Марком Ренсомом, она сказала бы ему, пожалуй, что-нибудь типа: а пошел бы ты на… Она всегда выступала на стороне защиты. Можно стать судьей — а Кэролайн из хороших судей, — но нельзя стать совершенно другим человеком.

Мур кивнул.

— А вот вы, — заметил он, — можете стать превосходным судьей.

— Или, скорее, апелляционным судьей, — Терри помолчала. — Все в полицейском управлении знали, что именно это было целью Кэролайн. И в то же время всепрощения по отношению к Марии от нее ждать не приходится. Конечно, свою роль сыграет то, как будет выглядеть Мария, давая показания. А Мария, как говорит Крис, намерена произвести впечатление на публику.

Мур снова нахмурился:

— Прежде чем мы оставим в покое человеческие качества судьи Мастерс, не лишним будет сказать о ней еще кое-что. — Он взглянул на Терри. — Может быть, это из-за того, что она всем заправляет, и во мне взыграло чувство сексизма[28], но у меня было странное ощущение: судья Мастерс не очень-то жалует мужчин. К каковым, без сомнения, относится и наш друг Кристофер.

— Им был и Марк Ренсом. — Терри смолкла, давая понять Джонни, что об этом они уже думали. — Крис и я разбирали все возможные варианты до тех пор, пока, как он выразился, мы не стали походить на двух гадалок, копающихся в козлиных кишках. Хотя она и женщина и лишь недавно стала судьей, Кэролайн очень чувствительна к необъективности — других людей, собственной. Она старается не только быть, но и выглядеть беспристрастной. Но я не могу сейчас сказать, как все это будет. Может быть, наоборот, она постарается не проявлять особого пристрастия к женщине-ответчице или к женщине-обвинителю? Может быть, все это вообще чепухой окажется. Но в любом случае не думаю, что Крис и Кэролайн менее способны найти общий язык, чем Кэролайн и Марни Шарп. Кэролайн стремится к новаторству, старается подойти к делу творчески; творчество, интеллект — суть ее подхода. — Терри улыбнулась Пэйджиту. — Против новшества, с которым выступил вчера Крис, нечего сказать. И Кэролайн, похоже, была даже признательна ему за это.

Мур задумался, потом резюмировал:

— Вы, кажется, оценили ее по всем параметрам, не испытали разве лишь по тесту Роршаха[29].

— Это любимое развлечение юристов, — заметил Пэйджит, — заниматься психоаналитическим исследованием характера судьи. Но в данном случае Терри проделала этот анализ, и несправедливо ставить это в заслугу мне.

Мур изучающе посмотрел на него:

— Теперь, когда ты изучил Кэролайн Мастерс, у тебя должен быть план, как влиять на нее.

Досада отразилась на лице Пэйджита. Терри знала, что это признак особой озабоченности.

— Ешь свой сандвич, — ответил Пэйджит, — а я пока поищу способ уменьшить твою нервозность.

Они помолчали некоторое время. Терри, сидя между Пэйджитом и Джонни, благодушно ела. Волны плескались о борт судна. Город в отдалении казался миражом.

— Мир был бы прекрасен, — наконец вздохнул Мур, — будь жизнь всегда такой спокойной и тихой.

Пэйджит молча кивнул. В какое-то мгновение Терри подумала, что она читает его мысли: надеюсь, что такой будет жизнь Карло. Он лениво отодрал хлебную корочку от сандвича, разломал ее на крошки и стал бросать их чайкам.

Потом проговорил:

— Давайте попытаемся сделать мир для Марии Карелли хотя бы безопасным, а?

Мур повернул к Пэйджиту непривычно серьезное лицо:

— Вначале расскажи как.

— Начнем с того, что наша защита основана на фантоме, который мы должны сделать реальностью. — Пэйджит откинулся назад. — Мы знаем, что́ в истории Марии похоже на правду — нечто скверное было в отношении Марка Ренсома к женщинам. Это нечто наводит на мысль об одержимости Лаурой Чейз, об этом, каждая по-своему, рассказали Мелисса Раппапорт и Линдси Колдуэлл. На мой взгляд, их рассказы создают ощущение правдивости того, что рассказывала Мария о Ренсоме. Проблема в том, что — законом это допускается — судья Мастерс может не позволить им дать показания перед присяжными. — Пэйджит помолчал. — Тогда случившееся с Раппапорт и Колдуэлл будет подобно падению дерева в лесу: никто даже не узнает об этом.

Мур задумчиво произнес:

— Но о них будет знать Кэролайн Мастерс.

— Только на это надежда. — Пэйджит, бросив кусочек хлеба, смотрел, как подхватила его, едва коснувшись воды, чайка. — Если Терри сможет уговорить их, мы попросим Раппапорт и Колдуэлл рассказать обо всем. Шарп будет настаивать, чтобы судья вначале выслушала их в своем кабинете, а потом постарается убедить ее не приобщать к делу их показания. Да и сама судья может вынести такое решение, которое будет неблагоприятно для нас, — например, ни одна женщина не согласится давать подобные показания публично. Но если показания и не будут приобщены к делу, вычеркнуть их из своей памяти судья не сможет. И судья этот — Мастерс, которой решать: быть ли суду.

Мур испытующе смотрел на него.

— Но этого мало.

— Знаю, знаю, но это лишь начало. — Пэйджит вновь сделал паузу. — Даже умнейшие из судей стараются казаться беспристрастными. Если Мастерс отвергнет наше предложение относительно Раппапорт и Колдуэлл, попросим ее о другом. В частности, о постановлении, запрещающем использовать кассету Марии, и о распоряжении, по которому любое использование содержащейся в ней информации будет иметь следствием немедленное прекращение дела. А если и это не получится, есть еще кассета Лауры Чейз. Раньше времени не буду о ней говорить — нет нужды касаться ее без причины. Но, когда дойдет до этого, буду настаивать, что кассета Лауры Чейз имеет такое же отношение к делу, как и кассета Марии, — в ней доказательство сексуальной патологии Марка Ренсома, буду просить, чтобы ее прослушали на открытой сессии суда. Пусть это и затрагивает интересы семьи Кольтов.