Моряки Зелёного Моря - Deuscreator

- Марк, я говорю о том, что она ненадёжна, – перебил Ворчун. - Что она однажды перережет нас ночью, а не о том, что она людей убивала.

- Погоди, - Кобра поморщился, когда очередной раз потянул щеку с ранами. – Радиошаманы - самые необычные из десейрийских жителей. Самые могущественные из них редко обладают чистым разумом, однако они умеют себя контролировать. Радиошаман в первую очередь несёт опасность для себя самого. И то, что Сова до сих пор с нами, говорит о её большой выдержке. Я не слеп; она опасна. Но подобно опасному жуку при правильном с ней обращении она надёжна, словно скала.

“Нет, всё та же шарманка”, - хмыкнул про себя Молчун - “Пускай и проникновенная”.

- Она, - продолжил Кобра, - только что поставила нашу безопасность выше себя. О нас говорили станции, о нас знали люди. Они могли отправиться за нами и создать нам проблемы. Она заставила их замолчать, чтобы о нас не знал каждый встречный. - Молчун одобрительно кивнул, глядя на Кобру. - И чтобы это сделать, ей пришлось пойти на риск. Она отправилась по ту сторону радиовуали и сделала что-то, что заставило передачи умолкнуть. Не каждый шаман отважится на подобное, и далеко не каждый сможет, но она смогла.

Кобра оглядел присутствующих.

- Мы все здесь идём на смерть. Ради всего мира. Нашей судьбы. Семьи. И остальных вещей. Мы, самые отпетые сукины сыны и дочери, собравшиеся под одной крышей. Нашими руками будут сорваны планы самого Озумы Рагного. И после нашей жертвы настанет мир на долгое время. Мир, за время которого те, кого мы спасли, смогут изменить Десейру в лучшую сторону. Стать цивилизованной. Такой же как Найрот, Моновиум или даже Регилтис. У нас могут быть разные сильные и слабые стороны. Не все из нас, - он посмотрел на Голди, потом снова на Ворчуна. - Не все из нас образцовые. Однако наша цель благородна и священна. О наших делах Дом Славы будет слагать истории, которые в будущем вдохновят людей на самоотверженность… Давайте же станем наконец достойны этих рассказов.

Голди посмотрела на Кобру удивлённо, слегка приподняв бровь, даже слегка забыв про дорогу. Ворчун фыркнул. Молчун утвердительно кивнул. Сам Кобра болезненно улыбнулся и поправил сползшую от монолога повязку.

- Ворчун. Есть что-то ещё добавить?

- Нет. Я иду спать.

Ворчун всегда был человеком слова. Если он сказал, что что-то сделает, он это скорее всего сделает. Потому он сразу ушёл. Молчун же был кахаширом дела, а потому повернулся и, одобрительно кивнув Кобре на прощанье, тоже ушёл.

Глава 11 "Рога, символы и слёзы"

Холодный синий свет от ослепительного белого солнца превращал небо стеклянного Арканума в бумагу с разметками неизвестной карты. Переливающиеся прозрачные грани снова разбивали её в хаос, но здесь он был менее всего заметен.

Ветра здесь были наполнены магией; средь стеклянных скал они свистели, обдувая лицо. Заставляли волосы причудливо рассыпаться в стороны; Иистир приглаживал их когтистой рукой, пробираясь средь скал, но волосы на хаотичных ветрах расплетались.

В вышине пролетела астральная виверна, расчёрчивая небесную карту звёздной линией.

Иистир не искал просвещения; перед ним стояла конкретная цель. И лишь поэтому это место оставалось неподвижным. Будь он магом, что заблудился тут в своём сне, стоило ему соприкоснуться с новыми мыслями, как он оказался бы совершенно в другом месте.

Если бы не его структурированный инфернальный разум, неподвластный соблазнам и отвлечениям, голова забивалась бы беспорядочным хаосом – безумными мыслями, бредовыми идеями, странными словами и образами. Однако Иистир не мог допустить такую опасность в свой разум.

Средь бесконечных каменных проходов наконец-то показалась хижина из непрозрачных кристаллов молочного цвета. Она почти растворялась в тумане, что стелился вокруг неё, облизывал скалы и клубился у самого входа.

Иистир сделал шаг в туман, и тот сокрыл его от рогов до копыт. В следующую секунду он оказался под большим стеклянным сводом. Позади него стояла плотная стена тумана, а внутри горели синие свечи, огоньки которых мерцали у тёмного потолка.

В центре хижины находился большой стол, покрытый плотным тёмно-синим полотном, что спускалось на пол, становилось ковром и стелилось под ногами. В воздухе стоял запах травяных благовоний, навевающий ощущение солнечного света.

За столом сидела старуха, сокрытая мраком. Иистир видел сквозь него ясно как днём; в глубине тьмы материализовались её руки, схожие на жучиные лапки, и глаза, смотрящие на него из темноты абсолютно чёрными блестящими сферами.

- Вижу, не за гаданием наткнулся ты на меня… потерянный слуга порядка. Что лицом предатель, но сердцем… но сердцем иным.

У старухи был щёлкающий протяжный голос; бледная дьявольская кожа с лёгким синеватым оттенком, натянутая, словно сухой пергамент, пахла серой. Под кожей шевелились жвалы, показывались лапки; Иистир мог бы принять её за демона, если бы не знал, кто она на самом деле.

Он сел на колени перед столом; на нём аккуратными рядками лежали многочисленные карты рубашкой вверх.

- Я был направлен сюда слугой Деускретора, властителя данного мира и Регилтиса, - сказал Иистир, глядя на неё. - Слуга сказал, что ты можешь поведать мне часть тайны Утереса. Его исчезновения и того… что он оставил.

- Утереса? В свой крепкий план ты включил такую ненадёжную деталь, как давно ушедший бог…, - жучиная провидица подняла подбородок, слегка прошлась по нему костяными пальцами с маленькими коготками. - Отчаянный поступок. И следуешь за тем, кто стремится обыграть великих игроков; против тебя весь Сад, что звенит своими листьями, и главные из них те, что покажут тебе твоё же лицо… Я бы назвала забавным, что защиты от них ты ищешь в первородном свете. Хитро.

- В моём владении наследник части его сил. Инферлинг, в ком таится эта искра. Мне нужно, чтобы ты рассказала, как он её использует.

- Часть искры, - прервала старуха, показав палец. - Он тот, чья мать теперь бродит средь чёрных стволов благодаря этой искре. Тот, кто в окружении искателей своей судьбы… Он не один такой, ты знаешь это? На этого мальчика возлагаешь много ты надежд.

Синеватая кожа начала оборачиваться хитином, пока перед Иистиром не появилась жучиная провидица во всей своей красе. Она двигала жвалами, вращала множеством глаз, и лишь центральный в её лбу смотрел неподвижно.

-