Коррекция (СИ) - Геннадий Ищенко

— Молодежь! — фыркнула Лида. — Капустину под пятьдесят.

— Неважно. Они толком не напуганы, а сейчас еще усилен контроль над органами со стороны нового ЦК. А Берия во всем вынужден опираться на них, вот и начинаются вольности.

— И чем это нам может грозить?

— Пока, я думаю, ничем. Вот если вслед за Сталиным уйдет и Берия, тогда может быть плохо. Придут новые люди, которые рано или поздно начнут разбираться с его делами. И одно из таких дел — это мы с тобой. Тот же Капустин приедет, а у нас за спиной никого нет. Думаешь, он по–прежнему будет деликатничать? Еще и мой отказ припомнит. И эта молодость, которая может выйти боком. Не понимаешь? Если кто‑то из них узнает, что мы реально стали молодыми, нужно будет делать ноги. В руководстве молодых раз, два и обчелся, а власть это не гарантия долгой жизни. И никто не поверит в то, что это нам дано свыше. Самое малое — это начнут исследовать в какой‑нибудь закрытой клинике, и не факт, что мы из нее выйдем. А ведь может кончиться и допросом в подвалах Лубянки.

— Почему кончится? — вздрогнула Лида.

— Потому что то, что от нас останется, на свободу не отпустят. Я говорю не для того, чтобы тебя пугать, просто ты должна это знать. Нужно будет подготовиться к тому, чтобы срочно покинуть Центр. Мы с тобой расслабились, а для нас расслабляться опасно. Все наше благополучие, вся безопасность держатся только на одном человеке.

После этого разговора прошло больше четырех месяцев. Пришло лето, заканчивался октябрь. Когда Алексей в середине июля попытался достать путевки на море, ему отказали, сославшись на директора.

— Я здесь ни при чем, — сказал ему Капица. — Не хотел вас расстраивать, но было письмо за подписью Капустина. Вам предписывается на время летнего отпуска не покидать Центр. Обоснование — производственная необходимость. Чушь, но выполнять придется. Если можете что‑то сделать, попробуйте, у меня такой возможности нет.

Поначалу Лида сильно расстроилась, но им и без поездки удалось неплохо отдохнуть. В лесах вокруг Центра было много земляники и грибов, а во время одной из вылазок нашли небольшую лесную речку с холодной, но чистой водой, к которой стали часто приходить купаться. Капустин за все время приехал только один раз. Лида держалась с ним подчеркнуто холодно, а с Алексеем он не встречался. Реактор полностью закончили, в том числе и подстанции, а сегодня наконец подключили и вторую ЛЭП. На завтрашний день был запланирован пробный пуск реактора.

— Как ты думаешь, заработает? — спросила Лида за ужином. — Столько трудились, столько всего угрохали, представляешь, что будет в случае неудачи?

— Не будет неудачи, малыш, — успокоил он ее. — Реакция будет, это уже проверено. Может быть ниже мощность, или откажет что‑нибудь из оборудования, но это неприятность, а не провал. Я думаю, что завтра все будет хорошо. Конструкция должна работать, а сделано все на совесть.

— А накопители у вас все же получились здоровые, — сказала Лида. — Я вчера к вам заходила, так Олег показывал. Килограммов десять весит!

— Зато местная промышленность освоит без труда, — возразил Алексей. — Потом понемногу уменьшат размеры, главное, что все работает. В электромобили уже можно ставить. А если закрепить за спиной, можно использовать и для оружия.

В эту ночь во многих квартирах Центра спали плохо, а наутро в аппаратной собрались те, кому было поручено осуществить пуск. Аппаратную для безопасности устроили в небольшом отдельно стоявшем доме, и ее оборудование на время испытаний дублировало диспетчерский пункт реактора. Здесь же были Капица и все три его заместителя, в том числе и Алексей. Они не участвовали в пусковых работах, поэтому сели так, чтобы никому не мешать. В час дня начали. Первыми включились вентиляторы охлаждения реактора, и все услышали шум выбрасываемого наружу воздуха. Потом в реактор подали ионизированный дейтерий, и включили магнитную ловушку.

— Подали напряжение, — сказал Капица. — Сейчас включат излучатели…

— Пошла реакция! — сказал кто‑то из испытателей. — Температура корпуса растет, фон излучения низкий. Можно было работать и внутри.

— Там сильный шум от вентиляторов, — возразил старший группы. — Лучше уж отсюда. Внимание, температура корпуса растет. Подключайте первую подстанцию! Уже пятьсот. Вторую подстанцию!

Через полчаса старший группы испытателей подошел к Капице.

— Пётр Леонидович, — реактор работает на треть мощности. Больше по этим двум ЛЭП не передашь. Температура корпуса шестьдесят процентов от максимально–допустимой.

— Получается, что полная мощность всего три тысячи мегаватт, — подсчитал Капица. — Мы рассчитывали на пять. Надо улучшать преобразователи. Какая температура выбрасываемого воздуха?

— Больше восьмидесяти градусов.

— Выбрасываем уйму тепла, — сказал Алексей. — Его хватит отопить небольшой город. Надо строить станции рядом с городами, все равно от них нет никакой опасности.

— Дадим свои рекомендации, — кивнул Капица. — Ну что, товарищи, позвольте поздравить всех с успешным пуском первого в мире термоядерного реактора! Считайте, что мы с вами за полтора года построили четыре ДнепроГЭСа! Испытания будем продолжать. Реактор пусть работает, отключать только при возникновении аварийной ситуации или если отключатся потребители. Синхронизация прошла?

— Да, товарищ директор, — ответил один из испытателей. — Все выходные параметры по станциям в норме.

— Сейчас бы выпить! — сказал кто‑то из инженеров.

— Все вечером! — повернулся к нему Капица. — Устроим в столовой торжественный ужин. Заслужили!

Никто об их успехе не напечатал в газетах и не сообщил по радио, но на третий день в Центр приехал сам Берия с большой свитой, в которой находился и Капустин. После их отъезда группу руководителей и главных специалистов Центра наградили орденами Трудового Красного Знамени и Сталинскими премиями, а все, кто работали на объекте, получили крупные премии. Алексей получил еще один орден и пятьдесят тысяч рублей.

— Даже мне расщедрились на две тысячи, — похвасталась жена. — Вношу в общую копилку!

— Деньги лишними не бывают, — сказал Алексей. — А у нас их больше ста тысяч. Лишь бы в чью‑нибудь светлую голову не пришла мысль о денежной реформе. Что же это ты к Лаврентию не подошла? Заметила, что Капустин был какой‑то дерганный? Точно ждал, когда мы побежим жаловаться.

— А что к нему подходить, — со скрытой обидой ответила жена. — Он с тобой за руку здоровался, мог бы и сам пригласить. Значит, так надо!

— Зря на него обижаешься, — заступился за Берию Алексей. — Видела, какой он за собой приволок хвост? Не хватало еще, чтобы глава партии и государства с нами где‑нибудь закрылся и точил лясы. Тебе мало тех сплетен, которые уже есть?

Прошло девять дней, и мир рухнул. Все началось с сообщения о смерти Сталина. После отдыха и лечения его самочувствие улучшилось, и вот такое… Многие просто отказывались верить услышанному. Во вторник девятого декабря он, как обычно, поздно лег, а утром его обнаружила мертвым приехавшая на дачу дочь. Диагноз консилиума медиков был единодушным — вождь умер от острой сердечной недостаточности. По всей стране был объявлен день траура, повсюду были вывешены скорбные флаги.

— Как же так? — растерянно говорила Лида. — То прожил до пятьдесят третьего, а сейчас умер на три года раньше?

— У меня только одно объяснение, — сказал ей Алексей. — Мы очень сильно изменили будущее, судьбы многих людей, в том числе и его. А в его возрасте толчком к ухудшению состояния может стать что угодно. Люди иной раз и от радости умирают. А он сделал все, что хотел. Лишь бы его смерть опять не использовали для расправ и сведения счетов. Надеюсь, Василий на этот раз не станет валять дурака.

— Светлану жалко! — вздохнула Лида. — Неужели она опять уедет из Союза? И как это еще скажется на положении Берии. Власть ему передал Сталин, но потом постоянно поддерживал.

Три дня москвичи и многочисленные делегации прощались со Сталиным, после чего его гроб доставили к Мавзолею Ленина и после траурного митинга занесли внутрь. Никаких гонений, арестов или отставок высокопоставленных лиц не последовало. Даже его лечащих врачей никто не тронул, что уже само по себе вызвало удивление.

После похорон Сталина работа в Центре вошла в привычную колею. Реактор, к которому спешно тянули еще две ЛЭП, работал без сбоев, а небольшая смешанная группа ученых и инженеров разбиралась в результатах испытаний и готовила свои рекомендации по увеличению выработки энергии и удешевлению конструкции. Одновременно в правительство был послан отчет о результатах работ по накопителям с предложениями по развертыванию их производства и областях применения. Вскоре из Москвы затребовали специалиста по накопителям с образцом, и Капица отправил Михаила с двумя готовыми изделиями и охраной. Через неделю Гольдберг вернулся обратно.