Коррекция (СИ) - Геннадий Ищенко

— И сколько вы еще это будете строить? — обвел рукой зал Жимерин.

— Вопросов с конструкцией нет, излучатели нам скоро поставят, а преобразователи начали выпускать серийно. Из‑за того что их нужно очень много и большого объема монтажных работ, все закончим только через год, и то при условии, что нас не подведут смежники. Но все вроде должны поставить в срок, заминка пока только с проводами для магнитов.

— Дорого обойдется ваш реактор! — сказал Жимерин. — А в Госплане уже хотят все перспективное строительство ориентировать на них.

— Дорого, — согласился Капица. — Но этот реактор даст столько электроэнергии, сколько дали бы десять таких станций, как ДнепроГЭС. Я не экономист, но мне и без расчетов ясно, что выгодней строить. При серийном изготовлении стоимость реакторов уменьшиться, а затраты на их эксплуатацию ничтожны. Об остальных преимуществах и говорить не буду: сами должны понимать.

— Значит, к съезду партии сделать не успеете, — с сожалением сказал Жимерин. — Жаль, но вижу, что торопить вас нет смысла. Из слов вашей секретарши я понял, что вы нас собираетесь кормить. Давайте, наверное, этим займемся, а потом мы уедем. Представление о вашей работе я получил, а задерживаться не вижу смысла.

Глава 17

— Заходи, Снегурочка! — Алексей помог жене снять шубу, вышел на лестничную площадку и несколько раз энергично встряхнул, выбивая снег. — Надеюсь, ты уже в наших рядах?

— Приняли, — сообщила Лида. — Билет выдадут позже. Проголосовали единогласно.

— Еще бы им не проголосовать! — засмеялся муж. — Ты бы на них потом отыгралась! Дураков нет обижать секретаря директора.

— Ты давно дома?

— Уже час. Изучаю материалы съезда.

— Ну и что там интересного? Колись, я уже тоже коммунист!

— Обновляют Политбюро. Отправили на пенсию Ворошилова, по состоянию здоровья освободили Андреева, а Молотова, как написано, перевели на хозяйственную работу. Ворошилова давно надо было убрать, Андреев, насколько я помню, начал терять слух, а Молотова, похоже, просто вытурили. До него еще никому хозяйственная работа не мешала оставаться членом Политбюро. Ему еще повезло: раньше живыми из Политбюро не уходили. За исключением этого, пока ничего интересного не нашел. Все депутаты выступают с поддержкой курса руководства на очищение партийных рядов, но это было ожидаемо: большинство из них и выдвинулось после этой чистки. Да и закончилась она с месяц назад, так что задним числом почему бы и не одобрить, тем более что вычищали всякую сволочь, и чистка проходила открыто и освещалась в печати. Попробуй что‑нибудь возразить. Ладно, пойдем на кухню попьем горячего чая с домашним печеньем.

— И откуда у нас домашнее печенье? — осведомилась Лида. — Колись, кто у нас был!

— Да ладно тебе, колись, да колись! — деланно возмутился Алексей. — Я и так от тебя ничего не скрываю. Ну пришла Вика, ну повалял я ее на диване, ну расплатилась она печением собственного изготовления — что в этом такого? А драться‑то зачем?

— А чтобы ты меня не дразнил! Вику он валял, как же! У нее свой валяльщик есть, не хуже тебя. А для тебя она, по сравнению со мной, вообще старуха!

— По сравнению с тобой у нас все жены старухи. Хорошо хоть, что ты вроде прекратила молодеть. Местные к тебе уже привыкли, а все, кто приезжает по первому разу, недоумевают, что эта красивая девочка делает в приемной директора. Ты бы хоть обручальное кольцо носила и всем демонстрировала, а то Капицу будут черт–те в чем подозревать.

— Ты на мои пальцы посмотри! Я бы носила, если бы оно держалось на руке, а ювелиров здесь нет. Спроси у ваших мастеров, может быть кто‑то возьмется обжать? Ой, как пахнет ванилью! Слушай, ты, наверное, почти все съел и оставил мне совсем чуть–чуть?

— Чтобы я объел свою жену? Ну съел десяток паучков, но в кульке еще пара осталась.

— Ах ты!

— Да шучу я, шучу. Вот тебе чай, вот печенье. Садись, а я буду на тебя любоваться, а потом схвачу в охапку и унесу в спальню! В мое время утверждали, что в любви от молодых девчонок толку мало. Врали, наверное. Чем больше ты молодеешь, тем больше я от тебя теряю голову!

— Я от тебя ее давно потеряла, — Лида доела печенье и передвинула свой стул ближе к мужу. — Леша, как ты думаешь, когда у нас будет ребенок? Так хочу малыша — сил нет! Ну что ему стоит? Вроде мы с тобой уже все сделали! Может быть, дело не в нем, а в ком‑то из нас?

— Меня проверить легко, — задумчиво сказал Алексей. — Позвать ту же Вику…

Последняя шутка привела к тому, что ему пришлось спасаться бегством. Убежал он в спальню, где все завершилось на недавно купленной двуспальной кровати. Устав, некоторое время просто лежали.

— Леш, — сказала Лида. — Вот закончите вы этот реактор, а что дальше?

— Наверное, наше КБ начнет доработку опытного реактора до серийного, а остальные займутся накопителями.

— Я тебя не об этом спрашиваю. Я хочу понять, где наше место в этой жизни. Ты все еще вспоминаешь не одно, так другое и часто даешь дельные советы, но вечно так продолжаться не будет, рано или поздно ты выложишь все свои знания. Ты ведь не ученый, ты военный, а теперь еще и офицер ГБ. Тебя поставили заниматься наукой, а чего хочешь ты сам?

— А чего от жизни хочешь ты? — спросил он, притягивая к себе жену. — Насчет малыша можешь не повторять, это я уже слышал. Тебя устраивает работа у Капицы?

— Пока да.

— Ну и я тебе могу ответить примерно так же. Кто его знает, как повернется жизнь. Мы с тобой помолодели до предела возможного. Еще чуточку и потеряем право на самостоятельность, твое и так уже подвергают сомнению. У нас впереди целая жизнь, много всего можно будет поменять. И это при условии, что мы начнем взрослеть.

— Как это? — не поняла Лида.

— А вот так! Ты уверена, что мы и через двадцать лет не останемся такими, как сейчас? Я вот уже ни в чем не уверен. Кто его знает, что для нас запланировали на будущее? Может быть, из‑за этого и откладывается твое материнство?

— Ты это специально говоришь, чтобы оправдать свою лень? — спросила она, стаскивая с мужа одеяло. — Я же вижу, что ты уже отдохнул! Кто врал, что теряет голову?

Заснули они в тот вечер поздно. Следующий день оказался богатым на неожиданности.

— Слышали, что только что передали по радио? — сказал вошедший в лабораторию Иван Синицин.

— Интересно, как бы мы это могли слышать при отсутствии радио? — спросил Сергей Остроумов. — Давай уже, излагай.

— Передали, что в Советском Союзе состоялось успешное испытание второй атомной бомбы! Вчера взорвали.

— О первой промолчали, отделались намеками, — сказал Алексей, — а сейчас заявили во всеуслышание. Я думаю это свидетельствует об успехе работ и уверенности руководства.

Вторую новость Алексей услышал от Капицы, когда по делу зашел в его кабинет.

— Минут десять назад услышал новость, — сказал ему Пётр Леонидович. — Сталин уходит.

— Как это уходит? — не понял Алексей. — Куда?

— Включил приемник, а там передают информационное сообщение съезда, — пояснил Капица. — Выступил Сталин и заявил, что не в силах больше занимать посты Генерального секретаря партии и предсовмина. Предложил доверить их Берии. Мол, он и так выполнял эту работу и выполнял прекрасно. Его попытались уговорить остаться, но не преуспели. Он вообще посоветовал не оставлять высших партийных и государственных постов тем, кому перевалило за семьдесят. Надо сказать, что он меня приятно удивил. Сообщили, что съезд все утвердил. Как вы думаете, к чему это приведет?

— Хуже не будет, — ответил Алексей. — Берия и так всем заправлял. Скорее всего, следует ждать от него каких‑то действий, направленных на увеличение его популярности. Снизят цены или кого‑нибудь реабилитируют. И взрыв второй бомбы подгадали к съезду. Наверняка Сталин донес до депутатов роль Берии в атомном проекте.

— Он действительно очень много сделал, — сказал Капица. — Ладно, перейдем к делам Центра. Я думаю использовать лабораторию Гольдберга для подготовки выпуска накопителей. Реактор достроят и без них, там дело только за строителями. Что скажете?

— Правильно думаете, — согласился Алексей. — В разработке КИП они не участвуют, а больше там пока ученые не нужны. Если что‑то будет неясно при монтаже, они и так всегда смогут помочь. Только я вот остаюсь не у дел. Не понял я, если честно, как эта хрень накапливает электроны. Отдельные элементы мозаики понятны, но в голове в ясную картину не складываются. Так что помощи от меня будет…

— А вы не расстраивайтесь, — сказал Капица. — Не вы один такой. Из лаборатории Гольдберга в накопителях полностью разобрался только он сам. Там все довольно сложно. Но для вашей задачи это неважно. Нужно изучить все производственные процессы и дать свои рекомендации и замечания. До этого вы неплохо помогали в такой работе.