Пурпурные крылья - К. Уилсон

Идя впереди него, подальше от пристани, Иона поняла, что ее план, в рамках плана Раду, сработает. Она была так близка, так близка к осуществлению своего замысла…

Офицеры Мэтт Родригес и Барри Чен припарковались перед «Патси» пиццерией на Ист-Шестнадцатой-стрит. Они сделали столь необходимый обоим обеденный перерыв. Их разговор протекал весело и легко, пока Барри с серьезным видом не произнес:

— Знаешь, моя бабуля частенько рассказывала мне байки о Чи-Ши.

— Что это такое?

— Китайские вампиры.

Мэтт снял форменную фуражку и пробежался пальцами по волосам.

— Чувак, не начинай опять, ты свихнулся.

Он откусил кусок нарезанной дольками пиццы.

— Мне все это говорят, — ответил Барри.

— Тебе стоит прислушаться, пока ты не потерял свою работу.

— Двенадцать обескровленных и/или обезглавленных тел? Вот это я называю безумием.

— Барри, это называется: проживанием в неблагополучном мегаполисе. — Чем больше он зацикливался на идее о вампирах, тем опаснее для него это становилось. Любой из его народа мог прознать об этом и заставить Чена «сменить гражданство», лишь за простое любопытство.

— Я по-прежнему считаю, что в нашем Нью-Йорке обитаю вампиры, Мэтт.

— Когда у тебя зачет на подтверждение звания детектива?

— Через месяц, — ответил тот с набитым ртом.

Мэтт искоса посмотрел на него; зная Барри, он понимал, что тот вообще не уймется став детективом. Род Мэтта будет круглосуточно находиться под тщательнейшим и дотошным наблюдением.

Затрещала и запищала рация, привлекая их внимание: «Всем подразделениям. Всем подразделениям. Поиск и возможное извлечение трупа в доках Ист-Ривер».

Барри ликующе улыбнулся и выбросил их пиццу.

Я проводил свои дни, знакомясь с племенем Канарси. Это был справедливый народ с простым жизненным укладом. Я был счастлив здесь, вдалеке от Европы и семейных раздоров. Мои родители, бабушка и дед остались разбираться в той неразберихе. А я же был в Новом Свете, учился охоте, исцелению ран и разжиганию костров согласно местным обычаям.

Глава 13

Поездка до дома Алека была спокойной и долгой. Затор на дороге увеличивался наряду с тем, как увеличивалось напряжение между парочкой, сидящей впереди. Алек припарковал машину в гараже.

— Леди, вот мы и добрались. — Алек открыл им двери и помог выйти из машины. Затем достал из багажника чемоданы, и они направились к частному лифту.

— Частный лифт, — произнесла Мия, впечатленная подобным открытием.

— Привилегированные удобства — отличная штука, — ответил Алек, нажимая на кнопку этажа, где располагалась его фешенебельная квартира на крыше небоскреба.

— Ты живешь в фешенебельной квартире на крыше небоскреба?!

— Боюсь, что так, Мия.

Таня не проронила ни слова. Все это время она гадала, кто еще проживает в этом доме: люди или вампиры? Не окажутся ли они в окружение?

Алек обернулся к ней и, наклонившись, прошептал на ухо:

— Они знают о тебе и готовы дать тебе шанс.

Таня кивнула головой: так значит, в этом здании все-таки живут вампиры.

Для Тани все было так странно: вот только они с Мией были у нее дома и ждали пиццу, затем попали в засаду, подстроенную вампиром, а теперь они направляются в пентхаус Алека. Для нее все произошло слишком быстро. Мия может догадаться кто он такой, а сама Таня будет теперь находиться в непосредственной близости от него.

Они вышли из лифта и повернули налево, оказавшись перед входной дверью с правой стороны от них. Алек отпер дверь; у Тани с Мией открылись рты от изумления.

Это вам не типичный пентхаус в том смысле, в котором мы привыкли понимать это слово. Это была фешенебельная двухуровневая квартира в надстройке на крыше дома. Стены были окрашены в серые тона. Окна декорированы плотными черными шторами. В углах стояли статуи древнегреческих богов и богинь, местами чередуясь с несколькими горшечными растениями. На стене, рядом друг с другом висели три картины: портретная живопись. Первый портрет дал Тане некоторое представление о том, как будет выглядеть состарившийся Алек. «А разве он может состариться?» Человек, изображенный на портрете, выглядел почти как Алек, за исключением нескольких морщин; длинных, волнистых, белоснежного цвета волос и угольно-черных глаз. На втором портрете была изображена более юная версия мужчины с первой картины. У изображенного мужчины, волосы были не волнистые, а скорее вились крупными локонами, и с одной стороны была отчетливо заметна длинная седая прядь; его глаза были цвета кобальтовой сини. «Насыщенной синевы», — подумала она. Алек произошел из рода, обладающего доминантным геномом: все мужчины имели неоспоримое сходство друг с другом. Затем, Таня посмотрела на портрет матери Алека. Она была красивой женщиной с черными, как смоль волосами и с пленительными зелеными глазами. «Так вот от кого ему достались эти неотразимые зеленые глаза», — поняла она.

— Таня, у вас двоих получатся хорошенькие детишки, — совершенно неожиданно брякнула Мия.

— Ну да, твоя правда, — смущенно ответила Таня и переключила свое внимание с картин на мебель.

Серый угловой диван придавал широкой гостиной еще больший вид. Мебель с ворсистой обивкой была хаотично расставлена по всему пространству. В углублениях потолочной обшивки были вставлены свечи. Альков выводил на лоджию, которая тянулась вдоль фасада всей квартиры. Стоящие на лоджии столики и стулья из кованого железа отчасти были накрыты парусиной. Она внимательно рассматривала стеклянные двери, когда краем глаза заметила лежавший на полу грязный мешок.

— Хм, должно быть для растений, — пробормотала она про себя.

— Наверху расположены спальни, давайте-ка, сейчас вас разместим.

Девушки последовали за Алеком верх по лестнице. Распахнув двери первой спальни, он спросил:

— Мия, это твоя комната. Что думаешь?

— Я… я думаю, что это здорово, — ответила девушка, с благоговением осматривая комнату. Спальня была огромной, окрашенной в бледно-желтые тона и с романтичной, в готическом стиле мебелью. Кровать с изголовьем из кованого железа и с выдвижным изножьем довершала общую картину. Алек положил ее сумку на кровать. — Спасибо.

— Надеюсь, тебе нравится?

— Просто супер!

Алек оставил Мию распаковывать вещи и, взяв Танину сумку, последовал в комнату, предназначавшуюся для нее; Таня пошла следом за ним. Спальня оказалась такой же большой, как и у Мии. Комната была окрашена в желтый цвет, в ней находилась большая двуспальная кровать с пологом из тончайшей ткани, в изножье притулилась антикварная скамья с обивкой в желто-белую полоску. В углу стояла китайская ширма, а исполинского размера окна открывали умопомрачительный вид на панораму Манхэттена.