КГБ в Англии - Олег Царев

Еще определеннее по этому поводу высказались Крешин и Горский в письме в Центр от 25 октября 1942 года:

«М. очень своеобразный человек, и подходить к нему с общими мерками и стандартами было бы грубейшей ошибкой. Убедившись в этом здесь, на месте, в результате всего нашего опыта работы с М., мы не можем привести ни одного конкретного факта, который бы абсолютно бесспорно свидетельствовал о двойничестве[9] М.».

Чувствовал ли Берджес слегка настороженное отношение к себе со стороны оперработников? Как человек, по словам Крешина, «проницательный», конечно чувствовал. В начале апреля 1943 года, когда активно обсуждался вопрос об АБО и все три источника — Филби, Церджес и Блант — все еще скрывали истинное положение вещей, Берджес сам сказал Крешину, что «у него создалось впечатление, что товарищи с каким-то недоверием относятся к нему, Т. и 3. и что это ему непонятно». Крешин ответил, что у Берджеса «разыгралось воображение», очевидно, в связи с тем, что его заявления о том, что англичане против советской разведки не работают, «являются непонятными и, вполне ясно, вызывают удивление с нашей стороны». Быстрый ум Берджеса сработал мгновенно. Он сказал, что в этом вопросе возможны три варианта, а именно:

1) английская контрразведка против советских представителей не работает;

2) контрразведке известна работа Филби, Бланта и Берджеса на СССР, и она намеренно подсовывывает им такую информацию, которая не затрагивает вопросов работы против СССР;

3) Филби, Блант и Берджес могут являться двойниками.

Разбирая эти варианты, М. сказал, что третий вывод абсолютно не может быть применим к нему и его друзьям. В отношении второго вывода М. сказал, что, если бы англичанам было известно об их работе на Советский Союз, то ни Блант, ни Филби не могли бы находиться на таких должностях и в таких учреждениях. «Исходя из этого, — приводил слова своего собеседника Крешин, — остается первый вывод, а именно — что англичане в настоящее время соответствующей работой против нас не занимаются».

Крешин, по его словам, не стал втягиваться в обсуждение столь щекотливого вопроса, ответив лишь, что не ставит эту проблему в дискуссионной плоскости, а лишь интересуется информацией по совершенно конкретной теме.

Что касается предложения Берджеса об устранении ФЛИТА, то мнение автора справки по этому вопросу содержится в ее резюме:

— англичане заинтересованы в продолжении работы этой группы источников, чтобы продвигать через них дезинформацию, подставлять других своих агентов и иметь возможность осуществить против советской разведки провокацию в любой выгодный для них момент;

— советская разведка тем не менее заинтересована в сохранении этой группы источников, чтобы отказом от связи с ними не навести англичан на поиск другой нашей агентуры, а также потому, что эта группа агентов все же дает ценные сведения о противнике.

Общий вывод автора справки сводился к тому, что связь с «Кембриджской группой» надо сохранить, но методы работы с ней изменить.

Вся справка отражала определенный склад менталитета ее автора и односторонность его позиции. Именно поэтому отстаиваемая им «теория двойников» пришла в конфликт с реальностью, что привело его к двусмысленным выводам.

В самом деле, не было ничего из ряда вон выходящего в том, что разведка постоянно проводила проверку своих источников, — это обычное требование безопасности разведывательных операций, в том числе безопасности самих источников. Она, естественно, не оставляла без внимания отдельные непонятные, а потому подозрительные, их действия. Но попытки разобраться в сущности этих непонятных действий предпринимались с заведомо предвзятых позиций. Чтобы себя обезопасить, автор в каждом случае предполагал худшее, возможно, неверно применяя на практике действующий в разведке принцип считать, что противник умнее и сильнее тебя. Автор не попыталась взглянуть на интересующую ее проблему с другой стороны. Так, поездки Берджеса и Бланта в Советский Союз истолковываются как операции по связи с английским резидентом, но не высказывается даже предположения о том, что они могли быть обусловлены интересом, испытываемым к стране социализма двумя сочувствующими коммунистической идее людьми (что и имело место в действительности). Или предложения Берджеса о вербовках, тайная работа Филби и Берджеса с АБО — не проявлялось ли в этом желание источников сделать порученное им дело как можно лучше? Наконец, самый острый вопрос о «ликвидации» ФЛИТА. Не диктовалась ли готовность Берджеса, невзирая на мучившие его угрызения совести, пойти на этот отчаянный шаг стремлением обезопасить себя и Бланта, а значит, и всех остальных, от возможного провала? Автор справки не видела в Берджесе неординарного человека, пытавшегося избавиться от дамоклова меча страха таким книжно-киношным способом. В 1945 году по этому вопросу сложилось совсем другое мнение. «Сейчас, когда прошло несколько лет и мы получили возможность убедиться в его честности, — писал автор очередной справки, — его предложение о ликвидации ФЛИТА можно объяснить ничем иным, как неуравновешенностью характера ХИКСА (Берджес. — О.Ц.) и обычным чувством страха быть разоблаченным…»

Далее, делая упор на дезинформации, Якобы распространявшейся через кембриджских источников английскими секретными службами, Е. Модржинская не приводит ни одного примера таковой, но говорит лишь о сокрытии сведений о работе МИ-5 и МИ-6 против Советского Союза или о ее преуменьшении. Но и это было не так. МИ-5, следуя своей собственной концепции, работала против советского посольства, но не непосредственно, а через компартию. И об этом Блант сообщал. Эвакуированному вместе со всеми другими иностранными представителями из Москвы в Куйбышев резиденту МИ-6, да еще в том режиме, который умел создать НКГБ, работать в СССР было непросто, если не сказать невозможно. И об этом говорил Филби. И он, и Блант также не скрывали, что англичане работают против СССР через чехов и поляков. Наконец, раскрытие перед советской разведкой самого факта обладания ИСОС и передача ей этой продукции сверхсекретного дешифровального проекта ULTRA вряд ли были платой за то, чтобы подставить ей нескольких агентов, пятеро из которых работали в самых чувствительных, с точки зрения национальной безопасности, учреждениях.

Руководствуясь этими или, возможно, иными соображениями, как, например, высокая ценность информации, передаваемой «Кембриджской группой», народный комиссар госбезопасности В. Меркулов, как следует из записи в деле Берджеса, «предостерег от преждевременных выводов и предложил более тщательно проверить искренность работы с нами этой группы источников». Тем не менее 25 октября 1943 года в Лондон ушло достаточно грозное письмо с инструкциями Центра.

Подобно тому, как подозрения начались со «странного» поведения одного из членов «Кембриджской группы» — Берджеса, а затем «подкрепились» дисциплинарными проступками Филби, Бланта и опять же Берджеса, в силу их осведомленности о работе других членов группы, были перенесены на всех остальных ее участников (труднее всего было создать «дело» против Маклейна — Модржинская считала, что его используют «втемную»), точно так же кризис благополучно разрешился с помощью одного человека — Филби.

Центр и резидентура применили классический прием проверки источников информации — сравнение одних и тех же сведений, полученных по независимым каналам. 22 августа 1944 года наркому госбезопасности В. Меркулову был доложен рапорт следующего содержания:

«В процессе выполнения Ваших указаний от 13 октября 1943 года о проверке искренности работы с нами источников лондонской резидентуры 3., М., Т., Л. и С., нами было дано указание 3. достать материалы по сотрудничеству Министерства экономической войны и советской разведки. 13 июня 1944 года нами через 3. получено агентурно-наблюдательное дело ГОСТИНИЦЫ № 95 670 «О связи и сотрудничестве между английской и советской разведками».

Далее в рапорте говорилось, что аналогичные материалы были получены по другому, независимому и надежному каналу, и при сравнении их с материалами, переданными разведке Кимом Филби, «текст отдельных документов полностью совпал».

В качестве примеров приводились шифртелеграммы СИС за № 1507–1511, в которых рассматривается вопрос о причинах ухудшения отношений между Управлением спецопераций (СОЕ) и НКВД; о деле перебежавшего на сторону англичан немца Фермерена и об отказе англичан предоставить советской стороне его показания; о деятельности немецкой разведки против СССР через Турцию; о подозрениях НКВД в отношении деятельности СОЕ в Прибалтике; о деле двойника индуса Бхагат Рама и его беспричинной задержке в Индии.

Кроме этого, в деле МИ-6 имелся ряд документов, «содержание которых исключает какую-либо преднамеренность ИС передать их нам через 3.». В качестве примера в рапорте цитировался документ заместителя начальника МИ-6 от 3 июля 1942 года, где говорилось, что «мы (то есть МИ-6) не должны допускать ошибки — мы не можем доверять русским так же, как, скажем, чехам или американцам, или давать им информацию, способную выдать важный или деликатный источник, или позволить офицерам местной советской разведки где-либо изучать нашу организацию». В другом документе МИ-6, датированном 17 июля 1942 года и озаглавленном «О сотрудничестве с русскими», его автор писал: