Они появляются в полночь - Питер Хэйнинг

Огонь пожирал беззащитный город, а он, подыскав пещеру на холмах, решил передохнуть.

На закате солнца он проснулся от неожиданно посетившего его кошмара: ему привиделось, что он оказался в гигантской дымовой трубе, огонь пожирал его по частям и превращал в ничто, в пепел, который устремляется высоко-высоко над землей. Он очнулся и, сидя на полу пещеры, весело посмеялся над своими страхами. В голову ему пришла новая идея.

Он спустился в город и зашел в аудиобудку. Набрал номер телефонного коммутатора.

— Соедините меня с полицейским управлением, пожалуйста, — попросил он телефонистку.

— Извините, не поняла, — откликнулась та.

Он попробовал еще раз, по-другому:

— Силы закона, пожалуйста.

— Я соединю вас с Управлением по контролю мира, — наконец ответила она после продолжительной паузы.

Где-то внутри него начал тикать, как крохотный будильник, страх. А вдруг телефонистка распознала термин «полицейское управление» как анахронизм, засекла его аудиономер и выслала кого-то для выяснения обстоятельств? Да нет, так она не поступит. У нее нет для этого никаких оснований. А параноиков в их цивилизации не водится.

— Управление по контролю мира. Именно так, — сказал он.

Гудок. Ответил мужской голос:

— Управление по контролю мира слушает. На проводе Стефенс.

— Дайте мне, пожалуйста, подразделение по расследованию убийств, — попросил он, не переставая улыбаться.

— Что-что, какое?

— То, что расследует убийства.

— Простите, о чем это таком вы говорите?

— Извините, ошибся номером. — Лэнтри отключил связь, довольно похохатывая. Это ж надо у них даже нет такого подразделения, чтобы расследовало убийства! Никаких убийств у них не бывает, значит, не нужны и люди, которые бы их расследовали. Вот это здорово, просто здорово!

Аудио вдруг зазвонило. Лэнтри сначала поколебался, потом решился и ответил на вызов.

— Скажите, — произнес голос на том конце, — кто вы такой?

— Человек, который звонил, только что ушел, — ответил Лэнтри и отключил связь.

Он бежал от будки, бежал изо всех сил. Они распознают его по голосу и вышлют людей проверить, кто он такой на самом деле. Люди в этом мире не привыкли лгать, а он только что солгал. Они это узнают по его голосу. Любой, кто способен на ложь, нуждается в заботе со стороны психиатра. Они приедут сюда, чтобы выяснить причину, по которой он им солгал. Только эту причину. Больше им не в чем было его подозревать. Отсюда следует… что надо поскорей уносить ноги.

Теперь ему придется вести себя предельно осторожно. Он ничего толком не знает об этом мире, с его странными этическими нормами и нездоровой прямотой. Ты подпадаешь под подозрение уже оттого, что ты слишком бледен, только потому, что ночью не спишь, потому что не моешься, потому что от тебя идет запах, как… как от дохлой-коровы. Тебя начинают подозревать просто так — из-за ничего.

Он должен сходить в библиотеку. Но это тоже опасно. Какие они сегодня — эти библиотеки? Чем они теперь там пользуются, в библиотеках? Читают книги или проецируют на экран микрофильмы? А может, люди теперь располагают свои библиотеки на дому, избавляясь таким образом от необходимости держать большие централизованные библиотеки?

Все-таки, наверное, стоило рискнуть. Пускай он будет вызывать подозрительность у людей тем, что пользуется давно вышедшими из употребления терминами, но упускать возможность что-то узнать о мире, гнусном и бестолковом мире, в который он вынужденно окунулся и должен был существовать, было просто нелепо. Он нуждался в знаниях как никто и никогда. На улице он остановил какого-то мужчину и задал вопрос:

— Простите, где здесь ближайшая библиотека?

Странно, мужчина даже не удивился.

— Два квартала на восток, затем один на север.

— Спасибо.

Надо же, как, оказывается, просто.

Спустя несколько минут он был уже в библиотеке.

— Могу ли я быть вам чем-нибудь полезна?

Он посмотрел на библиотекаршу. Могу ли я быть… чем-нибудь полезна! Могу ли… полезна! Ну что за идиотский мир услужливых людей!

— Я бы хотел иметь Эдгара Аллана По. — Он очень осторожно выбирал глагол для своей фразы: он не сказал «почитать» — слишком уж сильно боялся того, что книгами теперь не пользуются, что книгопечатание ушло в далекое прошлое и воспринималось как утерянное ремесло; вдруг теперешние «книги» это не что иное, как полностью воспроизведенные кинокартины в трехмерном изображении. Да нет, какого черта, попробуйте в трех измерениях воспроизвести труды Сократа, Шопенгауэра, Ницше или Фрейда!

— Повторите, пожалуйста, еще раз.

— Эдгар Аллан По.

— Извините, но в нашей картотеке такой автор не значится.

— Мог бы я вас попросить проверить точно?

Она проверила.

— Ах, да. На карточке стоит красная помета. Это означает, что он был одним из авторов, чьи книги подверглись Великому Сожжению в 2265 году.

— Какое невежество с моей стороны.

— Нет-нет, все нормально, — утешала она. — А вы о нем много слыхали, да?

— У него встречались весьма любопытные идеи насчет смерти и загробной жизни, — сказал Лэнтри.

— Любопытные? — удивилась она. — Да скажите просто ужасные, ни на что не годные.

— Да-да, конечно, ужасные. Гадкие и отвратные, если быть честным. Как прекрасно, что его книги сожгли. Нечистая литература. Между прочим, а Лавкрафт у вас есть?

— Это что, руководство по сексу?[8]

Лэнтри весело рассмеялся:

— Да что вы, нет. Лавкрафт — это имя мужчины.

Она покопалась в картотеке.

— Его книги тоже сожжены. Тогда же, вместе с книгами По.

— Полагаю, что это касается и книг Махена, человека по имени Дерлет, и еще одного, которого звали Амброуз Биерс, не так ли?

— Именно так. — Она захлопнула картотеку. — Все сожгли. И правильно сделали: туда им и дорога. — Она с интересом взглянула на него, но без подозрительности, которой он так опасался. — Ручаюсь, что вы только что прилетели с Марса.

— Почему вы так говорите?

— Вчера у нас побывал еще один исследователь. Он только что летал на Марс и обратно. Его тоже, знаете ли, очень интересовала литература о сверхъестественном. Впечатление создавалось такое, что там на Марсе до сих пор сохранились надгробия, представляете?

— Что это за «надгробия» такие? — Лэнтри начинал приучать себя держать язык на привязи.

— Ну это такие плиты, под которыми хоронили людей.

— Какой варварский обычай! Страшно и подумать!

— Ну да, жуткий, правда? Так вот, когда он встретил там на Марсе надгробия, он очень заинтересовался этим вопросом. Пришел к нам и все спрашивал, нет ли у нас тех авторов, которых вы перечислили. Но мы, разумеется, ничем не могли быть ему полезны. От их книг и гари-то давно уж не осталось. — Она пригляделась к мертвенной бледности его лица.