Северный шторм - Роман Глушков

Первым же, разумеется, считался двухсотметровый Стальной Крест. Он также был замечен дружинниками с огромного расстояния. Крест грозно возвышался над Ватиканом и походил на вонзенный в землю меч легендарного великана Сурта. Но стены все равно притягивали взор Ярослава сильнее, хотя они и были в четыре раза ниже Ватиканского Колосса. Ничего странного, ведь знаменитый на весь мир символ Единственно Правильной Веры не стоял на пути у северян и никоим образом не мешал осуществлению их планов. В то время как оборонительный периметр Вечного Города создавал норманнам весьма и весьма серьезные проблемы.

Стены Божественной Цитадели полностью заслоняли собой горизонт, растянувшись на все впередилежащее пространство сплошным непреодолимым барьером. Лишь для Тибра, по левому берегу которого двигалась бронированная армада Грингсона, архитекторы стен сделали исключение. Река втекала в город через неширокий – порядка сорока метров – проем. По краям проема возвышались две сторожевые башни. Между ними над поверхностью Тибра была натянута толстая цепь – таким образом в Ватикане перекрывались речные ворота. Однако сегодня, помимо цепи, которую в мирное время обычно убирали, опуская на дно, реку перегораживала дополнительная преграда – торчащие из воды заостренные стальные балки и большие, спиленные наискось трубы. Это препятствие возникло здесь незадолго до прибытия «башмачников», и убрать его было не так-то просто. «Ежи» из балок и труб были утоплены в реке на случай, если норманны дерзнут прорваться в город на лодках. Ни одна из них не сумела бы пройти через заграждение и непременно утонула бы, пропоров себе днище.

Подходить близко к Ватикану Вороний Коготь не стал и предпочел наблюдать за городом издалека. На городских стенах стояли пушки, известившие о себе, едва дружины норманнов показались на горизонте. Дюжина снарядов разорвалась, не долетев до захватчиков приличное расстояние: или ватиканцы пока только пугали Грингсона, или их настенные орудия не были дальнобойными. Впрочем, не исключено, что защитники Цитадели нарочно вводили врагов в заблуждение – дабы те осмелели и устроили лагерь поближе к городу, после чего по ним и нанесли бы удар орудия главного калибра. Посмотрев на оседающую пыль от взрывов, Торвальд с хитрой усмешкой пригладил бороду и повелел отступить на полкилометра назад. Того, кто съел не одну собаку на разного рода военных провокациях, сложно было заставить поддаться на столь незамысловатую уловку.

Оборонительная линия Ватикана располагалась таким образом, чтобы оградить от врага не только город, но и целый сегмент побережья, на котором находились ватиканский порт Остия и сооруженная в устье Тибра электростанция. Чтобы не дать Грингсону взять город в кольцо, лишить электричества и устроить блокаду, Защитникам Веры требовалось во что бы то ни стало удержать стратегически важную Остию. Через нее пролегал единственный канал снабжения осажденной столицы продовольствием, а также путь к отступлению для Гласа Господнего – разумеется, на тот случай, если падение Ватикана станет неизбежным. В данный момент Пророк не собирался эвакуироваться – моральный дух Защитников и без того был подорван, а с бегством Пророка он грозил иссякнуть вовсе. Пораженческому настроению были подвержены и многие высокопоставленные особы, но бежать из Ватикана им запрещалось под страхом смертной казни. Пророк делал все, чтобы не допустить паники в столице, которой скоро предстояло пережить, пожалуй, самое тяжелое испытание с тех времен, как она была возрождена из руин после Каменного Дождя.

Армада Вороньего Когтя уперлась в мощную дугу оборонительных сооружений, отрезавших столицу и часть побережья, – этакий выпуклый щит, навершием которого служила крепкостенная Божественная Цитадель. Норманнская секира могла начать кромсать ватиканский щит по краям, чтобы полностью уничтожить его, однако это грозило изрядно затупить лезвие секиры, когда должно было прийти время рубить навершие. Обрушить сокрушительные удары на центр щита, не отвлекаясь на остальное, было для Торвальда также рискованно. Еще до того, как щит окажется проломлен, Пророк скроется из столицы через Остию вместе со всеми ценностями, среди которых – конунг нисколько не сомневался в этом – будет и Гьяллахорн. Конунгу предстояло выбирать нечто среднее из двух тактик, и он, посоветовавшись с Фенриром и ярлами, внес кое-какие коррективы в уже готовые планы…

Ровно сутки тишины подарили норманны Божественной Цитадели с того момента, как она встретила их орудийными выстрелами. А на следующее утро ватиканцы наконец-то узнали, как на самом деле должен звучать Глас Господень. Те из горожан, кто сумели-таки заснуть в эту тревожную ночь, были разбужены раскатистым ревом, донесшимся на рассвете с севера. Ревели, разумеется, не разгневанные боги северян, а трофейная батарея «Божий Гнев», что возвратилась к стенам Вечного Города с новыми хозяевами и повернула свои орудия против той святыни, которую раньше защищала. Оглушительный голос «Божьего Гнева» доселе еще ни разу не звучал в пределах Ватиканской епархии, поэтому вполне вероятно, что даже Пророк слышал его впервые. Слышал и содрогался вместе со своей паствой…

Готовые к артиллерийским налетам, ватиканцы поспешили в убежища, но в это утро на город не упало ни одного снаряда. Столбы дыма и клубы пыли взметнулись гораздо южнее – в районе Остии и электростанции. То, что «башмачники» не ошиблись в расчетах, стало понятно чуть погодя – норманны упорно продолжали обстреливать порт и электростанцию из дальнобойных гаубиц, удаленных от побережья на более чем тридцатикилометровое расстояние.

Судя по точности попаданий, где-то в том районе засел норманнский корректировщик. Это действительно было так. Захваченная Торвальдом под Базелем полевая радиостанция, которой пользовался бывший командир «Божьего Гнева» Бенсон, позволяла корректировщику передавать информацию в штабной броневик «Атрид», расположившийся в непосредственной близости от гаубичной батареи.

Защитники Веры бросились прочесывать ближайшие к Остии высоты, и вскоре вражеский корректировщик был схвачен. Им оказался один из датчан, в одиночку перешедший под покровом ночи линию обороны и умудрившийся занять позицию буквально в сотне метров от охранявшего порт пулеметного расчета Защитников. Но захват диверсанта ничего не решил: «Божий Гнев» уже закончил свою работу. Через двадцать минут на том месте, что испокон веков служило морскими воротами Вечного Города, не осталось даже руин, что были смыты потоками воды от разрушенной плотины электростанции. Причалы, доки и подъездные пути к ним были также сметены ураганом снарядов, нередко попадавших в пришвартованные у причалов суда. Они тонули, намертво загромождая собой портовую акваторию.