Канатные плясуны - Андрей Костин

Дима держался столь уверенно, что охранник не выдержал и отвел взгляд.

— Надо, так надо, только я не понимаю, откуда ты появился?

— пробормотал он. — Там же в кладовке спит…

— Пусть спит, — кивнул Дима, и его ответ успокоил подозрительного охранника.

С ведром и шваброй он спустился вниз, провожаемый взглядами дежуривших на каждой лестничной площадке милиционеров. Наверное, Центральную клиническую больницу не охраняют так тщательно.

На первом этаже Дима замешкался. Мало того, что двери наружу охраняли, там еще находилась старшая медсестра, которая наверняка бы его разоблачила. Вот она начала поворачивать голову, почувствовав, что за ней наблюдают, и Дима юркнул дальше вниз по лестнице, которая вела в подвал. Оставив ведро и швабру, он пробежал по плохо освещенному коридору, толкнул первую попавшуюся дверь…

Глаза не сразу привыкли к тусклому синему свету. А когда привыкли, Дима понял, что очутился в морге.

Дверь автоматически закрылась за спиной. Покойники занимали все лежачие места, а несколько разместились прямо на полу, накрытые белыми простынями. У ближайшего трупа из-под простыни торчала ступня с навешенной на большой палец биркой.

За дверью, в коридоре, Дима услышал шум и возбужденные мужские голоса…

— Повторяю вопрос, — вежливо подчеркнул хорошо одетый мужчина в сером фланелевом костюме и небрежно накинутым на плечи белым халатом. Он сидел рядом с больничной койкой Семена.

— Кто из твоих подельников, гнида, взял ценные бумаги из сейфа?

— у вопрошавшего были большие залысины.

До того, как стать «Лицом городского масштаба», он занимал должность директора школы и любил, наклонившись над ученицами старших классов, вроде посмотреть, как они выполняют контрольную работу, положить им руку на плечико…

— Никто, — прошепелявил Семен разбитыми губами. — Мы даже не знали, что того человека убили, пока не прочитали в газете.

Чуть привстав со стула хорошо одетый мужчина снова ударил его кулаком по лицу.

— Командир, он не врет, — попытался остановить экзекуцию милицейский чин с погонами майора. — Ты, конечно, большой начальник, курируешь все силовые структуры в городе, но беспредел творить я тебе не позволю.

— Можно подумать, вы там у себя, менты, никого пальцем не трогаете? — «Лицо городского масштаба» достало из нагрудного кармана серого фланелевого костюма носовой платок с красной окаемкой и вытерло испачканную в крови руку. — И не забывай, приказ о твоем утверждении пока у меня на подписи…

— Мне насрать на твою подпись! — вдруг взорвался майор Голиков. — Я вот эти погоны ношу, — он дотронулся до плеча, — чтобы мразь, ловить и сажать. Сажать и ловить. Мы, менты, для того и созданы, чтобы мразь ловить и сажать, сажать и ловить, — снова повторил он, как заведенный. — Лучше уж при коммунистах было. И ловили, и сажали. Разве что кого из «сынков» — сверху отмазывали. А теперь мы готовим на блюде кого — вам потребуется.

— Так ты против реформ? — вяло уточнило «Лицо». — Против демократии?

— Я против козлов, которые родились козлами, а потом, получив кредиты от международных валютных козлов, превратили мою страну в козлиное царство. Вот против чего я, — пояснил мент.

— Да, с таким менталитетом… — заметило «Лицо», — с такой чувствительной душой тебе не в органах, тебе в церкви свечками торговать надо, — и, размахнувшись, ударил кулаком в грудь лежащего на больничной койке Семена. — Говори, мразь, у кого бабки! Я тебе сердце вырву! А потом за твоего простреленного кореша примусь.

В помещение морга вошли пять человек. Лишь один из них был привычен к такой работе, а остальных откомандировали на подмогу. Профессионала прозвали Жора Мортон.

— Когда я работал в одном из лучших моргов столицы, — рассказывал тоном экскурсовода Жора, — у меня обязательно в служебном шкафчике был спирт…

— Для дезинфекции? — уточнил один из прикомандированных. — Можно и так сказать, — согласился Мортон. — Для внутренней дезинфекции. Мертвое тело есть что? — он оглядел слушателей, как профессор группу нерадивых студентов, и, не дождавшись ответа, пояснил, — Мертвое тело есть труп. А что такое труп — науке пока неизвестно. Всякие там вибрации в мозгах продолжаются, а может даже душа существует вопреки законам физики, едри ее раз куда. То есть аура тут нездоровая. Нездоровая для живого человека. Помню один случай. К нам девушку привезли, фотомодель. Красавица неописуенная! И захожу я так, после полуночи, в помещение — смотрю, черный человек склонился над ее телом… Я ему, значит, гражданин, кто такой? А он голову поднял, глянул на меня, а лица-то у него не было…

— Как же он на тебя глянул, если лица не было?

— Это, наверное, по ее душу пришел, видать, грешницей была фотомодель, — пояснил Мортон.

— С пьяни и не такое привидится может, — заметил один из собеседников.

— Вот именно! — обрадовался понятливости «студентов» Жора-Мортон. — Градус тут — верное народное средство. Знаю рецепт: смешать полста спирта с водкой и на грудь принять. Тогда вроде как бронежилет образуется. Или, по медицинскому, иммунитет. Призраки отдыхают.

Слушатели согласно закивали.

— Пол литра спирта у меня есть, — намекнул Мортон.

— Так за водкой я сбегаю, быстро, — вызвался один из слушателей.

Ему нетерпилось отсюда смыться.

— Что ж, а остальные тогда за работу, — Мортон аппетитно потер руки. — Сначала грузим на каталку, потом — в машину.

Работаем попарно. Один берет под мышки, другой — за ноги.

— Боязно как-то, — вздохнул кто-то.

— И всегда столько… тел бывает? — поинтересовался другой.

— Так уж и всегда, — посмотрел на него, как на дурака Мортон. — Раньше я и сам, один тут управлялся. Эпидемия в городе, не заметил? В день по пять, а то и больше трупов привозят. Большинство — с огнестрельными ранениями, есть кого ножом пырнули, и даже обгоревший. Этот — из театра. Хотите посмотреть?

Слушатели не хотели.

— Тогда работаем, покуда гонец не вернется, — резюмировал Мортон.

Пути для отступления не было. Голоса приближались, еще мгновение, и дверь откроется. Дима подумал, что ему никак не удастся объяснить свое присутствие в морге.

Зажмурившись, он приподнял простыню на одном из столов, и юркнул под нее. Ему пришлось обнять обгоревший труп, чтобы казаться одним целым с ним. Тело, хоть и побывало в пекле, теперь было холодное, а стол, на котором оно лежало — еще холоднее.

— Ух, — залихватски выдохнул один из «грузчиков». — Это ж надо, сколько за пару дней наубивали? У нас, по весу, и картошки с участка столько не наберешь.

— Картошечки бы сейчас, — вздохнул мечтательно Мортон. — Да под стопочку. А если с селедочкой, да под зеленым лучком! Я особенно молоки уважаю…

Одного из перетаскивающих трупы вытошнило.

— Ну и нервы у тебя, Мортон, — удивился другой. — С такими нервами только в космос летать…

— Перекур! — объявил Мортон. — Подымим, братцы, тут можно. Вроде как последнее «прости». Наш «груз» тоже скоро подымит, только через трубу крематория, — Мортон перешел на самообслуживание, и не встретив отклика аудитории, сам засмеялся собственной шутке.

— Ну, вот и я! — в дверях появился «гонец», пряча водку под полой халата.

— Слово свое держу, — напомнил Мортон, — сейчас спиртиком разбавим. Меня этому один хирург научил. Как они кого зарежут, ну, культурно, скальпелем, так коктейль такой — водка со спиртом — пьют. Вроде — отмечают. Называется — «Белое Безмолвие». Мутный, почти белый, и все молчат. Вроде — последняя память. Главное — не закусывать. От закуски только язва бывает, а памяти — никакой. Я б вообще на поминках закусывать запретил. Закуска, она ж, едри ее, та же мертвечина, разве что приготовленная со специями.

Тот, которого уже один раз вытошнило, снова отбежал в угол, зажимая ладонью рот.

— Вот ведь, сердешный, — проводил его сочувствующим взглядом Мортон. — Был у меня случай, когда я работал в Москве, в одном из самых престижных моргов: у нашего сотрудника крыша съехала. Ну, не рассчитал сил человек. Покойники, ему причудилось, стали со своих мест и сплясали…

— Ну, дает!

— Да будет врать-то!

— Не знаю, плясали они или нет на самом деле, да только по утру одного тела недосчитались. Ушел, рассказывал очевидец, тот самый, что в Кащенко попал. Ушел, да еще и паспорт у меня забрал, сволочь! Нельзя, говорит, им, покойникам, без паспорту разгуливать! Вот и оказался я после того случая в вашем захолустье, — перед выпивкой Мортона потянуло на откровения.

— Так это у тебя самого, Мортон, крыша съехала, и покойники плясали перед тобой до утра?! — догадались слушатели. — Это никакой не сотрудник был, а ты сам в Кащенко попадал! Ну-ка, ну-ка, смешай нам свой фирменный коктейль!