Загадка Скалистого плато - Юрий Ясько

Парамонов развел руками.

— Вообще-то Луцас страшным хвастуном был, говорил, что со временем станет одним из богатейших людей Европы, мир ахнет от того, что он и еще кое-кто будут иметь.

Туриев закончил допрос. Но Гронису, прощаясь, он наказал.

— В Риге глаз с него не спускай.

— Возьмем подписку о невыезде.

— Счастливого пути!

Борис выключил верхний свет, запер дверь, прилег на диван: усталость предательски ломала его. Надо собраться, проанализировать, что уже имеет в своем архиве следствие. Первое, Луцас приехал в Д., чтобы встретиться с Заровым — это ясно из рассказа Ксении Акимовны и показаний Парамонова. Второе, Луцас и… Васин связаны портсигарами. Третье, Ганс Рейкенау определенно передал Луцасу план-блюдо. Четвертое, Луцас, очевидно, был главным конкурентом Зарова. Но почему — Зарова и почему конкурентом, а не сообщником? Какую-то нить провести можно: Заров остановил машину, в которой ехал Луцас, отвлек внимание Ирбека тем, что отослал его к укромной заводи, где можно было попытать рыбацкое счастье, в день убийства находился в непосредственной близости от места преступления. Но, но, но… Кто стрелял в Луцаса? Обнаружена ли пещера с сокровищами? Если да, то — кем? Шел ли именно к ней Луцас? От кого узнал Луцас, что Заров живет в Д? А Заров там уже давно не жил… Луцас поехал на Кавказ с чужим паспортом. Почему? А новая загадка — Васин? У него точно такой же портсигар, как у Луцаса. Парамонов сказал, что это — пароль. Так что же, Васин связан с Луцасом?! Борис потер лоб. Рискованное предположение: фронтовик, видный геолог. Может быть, третий портсигар у Зарова? Встретиться с ним, небрежно достать портсигар из кармана, продемонстрировать его? На примусе выделены отпечатки пальцев постороннего человека. Кроме Луцаса, его трогал еще кто-то. Возможно, тот, который прятал вещи, вытряхнув их из рюкзака. Зачем же мешкать? Надо немедленно ехать к Зарову, провести с ним еще одну беседу, заполучить его «пальчики». С помощью портсигара. Нет, не годится. Третий раз ехать к Зарову, играть наивного мальчика перед опытным и всевидящим стариком? Придумаем что-то другое… А Васин?.. Он сказал: «У меня есть своя сокровенная тайна. Я ее открою только под давлением обстоятельств». Не связана ли эта тайна со Скалистым плато? Верный друг и союзник Елены Дроздовой…

Вот что значит работа и усталость. Не позвонить домой! Он вскочил с дивана.

— Лена вылетела в Москву, — Евгения Дорофеевна не щадила самолюбия сына, — не дождалась тебя. Сказала, что пробудет там дня четыре, вернется с матерью и сыном. Ты сегодня будешь ночевать дома?

— Не знаю, ма… Позвоню.

Замечание матери отозвалось в сердце. Он надеялся еще застать Лену дома. Мысли о ней не отодвигались на второй план, несмотря на его оперативное дело. Надо было решать с женитьбой. Такая неопределенность их отношений временами пугала его. Вылет Лены в Москву не являлся неожиданным, и все-таки… Эх, он сам создал эту житейскую головоломку. Они еще словно проверяют друг друга. Первая ее любовь-песня не сложилась… Да о чем он?! Лена в его доме. Она уже как родной человек и для него, и для матери, и только чистота их намерений не позволяет переступить рубеж…

Ему всегда были смешны дискуссии на тему семьи. Летят обломки сломанных копий, трещат косяки открытых дверей — в них ломятся досужие мыслители. О главном часто забывают: семья крепка, если основана на любви, глубокой и бескорыстной. И на умении прощать друг другу в мелочах.

Словно и не было только что свинцовой тяжести в голове, он сделал несколько упражнений.

Несколько лет назад, когда он только-только начал работать следователем, Вермишев показал ему движения, возвращающие бодрость.

Правда, они помогали только в том случае, когда сам психологически настроишься на ожидание облегчения. Сейчас не получилось. Голова перестала болеть, но заныла нога. Борис лег на диван, положил ее на валик. Боль поднималась от стопы к бедру, горячей волной подкатывала к сердцу.

Все-таки остаточные явления энцефалита дают о себе знать. Надо всерьез подумать о себе. Никаких Лебединых, никакой тайги. Возьмет отпуск — поедет в санаторий. Или в Дом отдыха. И обязательно с Леной. Отныне он без нее — никуда. Самоуверенность? Нет, решение.

Окончательное и бесповоротное. Никаким сомнениям не подлежит.

Примет ли и она такое решение? Черт возьми, мужчина называется, не найдет в себе смелости объясниться. Надеется на ее сообразительность. Какое слово — «сообразительность». Не может подобрать другого?

Все, довольно предаваться мечтаниям. Работа ждет. Это хорошо, когда есть работа, она помогает держать себя в руках, не раскисать. Что боль? Она пройдет, как все проходит. Работа мысли — самая изнурительная. Особенно когда не можешь создать систему размышлений.

Борис вернулся к столу, по привычке стал чертить на бумаге хитросплетения линий — так ему легче думалось.

Версия относительно Зарова никак не примет стройную форму. Конгломерат предположений, сопоставлений, спародический анализ фактов, атмосфера поведения Георгия Николаевича при беседах… Что-то выпало, ускользнуло от внимания, но — что? Нет какого-то главного звена, от которого зависит многое, если не все.

Следственная практика показывает, что очень часто какая-нибудь на первый взгляд мелочь, неброский факт могут значительно повлиять на установление истины. Как правило, очевидцев совершения преступления не бывает. Преступник, уничтожая следы, умышленно создает ложные ситуации, сознательно заводит расследование на неправильный путь, чтобы выиграть время, уйти от разоблачения.

Размышления Туриева прервал тихий стук в дверь. Борис встал, сел за стол, громко проговорил:

— Да!

В кабинет нерешительно вошла Мадина. В правой руке она держала кожаную хозяйственную сумку. Девушка смущенно обратилась к Туриеву:

— Собственно, я пришла к Вермишеву. Он позавчера попросил меня помочь следствию.

— В каком смысле?

— Дмитрий Лукич вызвал меня к себе и спросил, как часто в нашем доме бывает Георгий Николаевич. Я ответила, что почти каждый вечер приходит пить чай, они с мамой дружат. Дмитрий Лукич велел мне при случае поставить перед Заровым тщательно вымытый и протертый стакан, чтобы на нем остались отпечатки пальцев только Георгия Николаевича. Так вот, вчера мама сварила пиво, пригласила Зарова — она всегда зовет его попробовать, Георгий Николаевич любит домашнее пиво. Его кружку я принесла. — Мадина достала из сумки кружку, завернутую в белоснежную салфетку. — Обернула ее так, как посоветовал товарищ Вермишев.