Пуля для полпреда - Фридрих Незнанский

– Почему? Объясните! – потребовала Лия.

– Нет времени. Идите работайте. Нужно проверить все оружие соответствующего калибра у тех, кто охранял Вершинина.

– Помню, – ответила Лия, поджав губки, – на склероз, Александр Борисович, я пока не жалуюсь.

Так и не надышавшись свежим воздухом вволю, Турецкий вернулся в кабинет, собираясь немедленно позвонить Грязнову с просьбой срочно найти Кацмана и доставить на Петровку для телефонного разговора с пристрастием. Но, уже набрав код Москвы, передумал и позвонил Грязнову Денису. Так будет лучше, в последний момент решил Турецкий. Кто сказал, что этот Кацман – сосунок? Никто не сказал. Легко может оказаться, что он калач тертый, камерой и парашей его не испугаешь. К тому же он экстремал и анархист, это уж точно. Нормальный человек, не доведенный до полного отчаяния, не поедет из Златогорска в Москву пикетировать Думу. Так что лучше его не злить.

– Ну как, встретились с Яковлевым, Александр Борисович? – первым делом поинтересовался Денис. – Или какие-то проблемы?

– А у тебя с ним были проблемы? – вопросом на вопрос ответил Турецкий.

– Нет.

– Тогда чего спрашиваешь? Или меня уже за маразматика держишь?

– Ну что вы, Александр Борисович…

Турецкий буквально ощутил, как смутился Денис. Молодежь! – усмехнулся он про себя. Ладно, на Страшном суде маленькие хитрости простятся все скопом. Теперь он будет считать своим долгом найти Кацмана и доставить его к телефону в лучшем виде. Денис, конечно, и так бы все сделал, но просить каждый раз, ничего не предлагая взамен, неудобно: в конце концов, человек за свой счет старается, а не за государственный, как у нас принято.

– Хорошо. Найду вашего зеленого, – пообещал Денис, – но понадобится время: часа четыре, может быть – пять.

– Чтобы доехать до Думы? – удивился Турецкий.

– А вы ящик не смотрите? Прилетели китайский и шведский министры атомной энергетики. И ваш златогорский губернатор здесь. Будут подписывать протокол о намерениях. Зеленые пытались строить баррикады. Прямо на Большой Дмитровке, в двух шагах от Генпрокуратуры, с утра было побоище.

– Понятно. Найдешь – звони в любое время, буду ждать.

И вправду нужно «Новости» по ящику посмотреть, подумал Турецкий, а то совсем от жизни отстал. Сейчас Соловьев с президентом заключат договор о вечной любви во имя светлого будущего, а меня возложат на алтарь грядущих свершений, как жертвенного агнца. Неплохо бы узнать об этом заранее.

Разжиться телевизором в облпрокуратуре было нереально, и Турецкий довольствовался малым – Лииным карманным FM-радиоприемником. Ему повезло: на первом же канале, на который он настроился, передавали политическое обозрение.

"…И норвежский министр атомной энергетики господин Хенрик Бьернсон, – сказала диктор милым голоском, – и наш губернатор Михаил Соловьев с российской стороны сегодня в Кремле в десять тридцать по московскому времени подписали протокол о намерениях. В соответствии с достигнутыми договоренностями на комбинат Златогорск-47, работающий сегодня на минимальную мощность, с осени 2003 по 2008 год планируется направить для переработки отработанное ядерное топливо, стоимость которого после регенерации составит более двух с половиной миллиардов долларов США. К этому времени комбинат предполагается превратить в акционерное общество. Треть акций будет контролироваться федеральным центром, треть златогорской обладминистрацией и еще треть будет продана в частные руки. По некоторым сведениям, норвежская сторона готова уже в ближайшие месяцы вложить до пятидесяти миллионов долларов в мероприятия по обеспечению проекта, причем средства пойдут не на закупку или ремонт технологического оборудования, а исключительно на природоохранные мероприятия и оснащение экологических служб и подразделений гражданской обороны области новейшими техническими средствами.

Губернатор Соловьев заверил президента и иностранных гостей в том, что радиационная обстановка на всех ядерных объектах области в норме и находится под постоянным строгим контролем, большинство населения поддерживает нынешние договоренности, обещающие расконсервирование тысяч рабочих мест, а выступления отдельных наиболее экстремистски настроенных представителей зеленых – неизбежное зло, с которым приходится мириться в демократическом обществе.

Тем не менее, по сообщениям информационного агентства ИТАР-ТАСС, до пятнадцати тысяч активистов Гринпис сегодня собрались в Москве, чтобы воспрепятствовать встрече. Не менее трех тысяч из них прибыли из Златогорска и области. Здание Государственной думы, куда должны были сразу после подписания документов в Кремле прибыть китайский и норвежский гости, чтобы на закрытом заседании ответить на вопросы депутатов, со вчерашнего вечера оцеплено многотысячными милицейскими кордонами. Сегодня утром несколько групп зеленых предприняли попытку прорваться к Думе с разных сторон, что привело к массовым столкновениям. Официальных сведений о пострадавших нет. Представители Гринпис заявляют о двадцати раненых и пятидесяти арестованных. Информация из зала заседаний Государственной думы к настоящему моменту отсутствует. Известно только, что заседание проходит за закрытыми дверями, а иностранные гости, по некоторым данным, для того чтобы попасть в здание Думы, воспользовались президентским вертолетом.

Это была сводка политических новостей. А сейчас в эфире музобстрел. В гостях у меня Лев Собакин, и буквально через несколько минут в студию подтянется группа…"

Турецкий выключил звук. Надо отправляться в гостиницу, подумал он, рабочий день закончился, ловить сегодня в облпрокуратуре больше нечего, сколько можно засиживаться дотемна?! Он хотел отдать приемник Лии и перед дверью ее закрытого кабинета сообразил, что сам же отправил ее изымать оружие для экспертизы. Все, отдыхать, приказал он себе, пусть молодые впахивают!

Прогулявшись до гостиницы пешком, изрядно подмерзнув, но получив удовольствие от свежего воздуха и быстрой ходьбы, Турецкий включил телевизор и завалился на диван.

Заседание в Думе закончилось, но интервью по его окончанию не показали, вместо этого запустили утреннюю речь президента о пользе высоких технологий, в том числе ядерных, для международного авторитета России и кармана рядового обывателя. Турецкого начало клонить в сон. Сквозь дремоту он слышал звук телевизора, но на словах сосредоточиться не мог, только одна мысль вяло шевелилась у него в мозгу: почему зону вокруг ядерного могильника охраняет ОМОН? Почему не военные или ВОХР? Ну с военными, допустим, понятно: у них свои проблемы, им не до охраны гражданских объектов, но почему все-таки ОМОН? Это и означает, что ситуация строго контролируется, так надо понимать?

Наверное, выделили деньги из федерального бюджета на охрану объектов, подумал, засыпая, Турецкий. Это просто очередная кормушка, и пробился к ней тот, кто ближе к власти. Осипов или кто-то из его начальства…

Когда Турецкий проснулся, на часах было около полуночи, телевизор не работал: видимо, пока «важняк» спал, в гостинице отключали свет. С трудом продрав глаза, он, нашарив под диваном пульт, включил местный музыкальный канал погромче: нужно было привести себя в порядок, а сил подняться на ноги не было. Не исключено, что Денис уже звонил, заволновался Турецкий, а я дрых, как скотина, без задних ног и не услышал. Надо перезвонить в Москву.

– Как там у тебя дела, – поинтересовался Турецкий, услыхав голос Дениса, перекрикивавшего шум толпы, – нашел?

– Полминуты назад. Вы вовремя, Александр Борисович.

– Интуиция. Давай его сюда!

– Слишком шумно, сейчас выберемся из толпы, я вас наберу.

Турецкий пошел умываться. Сквозь плеск воды до него долетали фразы телепрограммы:

«…Львом Собакиным… отказались от концертов? Я помню, вы говорили, любой человек, прошедший через зону, для вас сто крат роднее того, кто не сидел».

«Сом переродился. Это я вам говорю! Больше нет авторитета Сома, он превратился в обыкновенного буржуя Лещинского. И он уволил моего кореша, классного чувака Витьку Ключевского, который честно на него горбатился – крутил баранку. Пусть теперь фраеров ищет глотку драть в его кабаках…»

«Витьку Ключевского?!» – встрепенулся Турецкий, он поспешил к экрану посмотреть на этого Льва Собакина. Но оператор держал только крупный план: гитара и перебирающие по струнам пальцы.

…На урановой шахте я здоровье оставил.

Корешей без счета хоронил.

Никогда уже больше не встанет -

Уркагана уран погубил…

Запищал телефон.

– Кацман у аппарата, – нахальным тоном заявил парень, Турецкий тем временем убавил звук телевизора. – Эй там, в Златогорске! Хорош в уши долбиться! Здесь Кацман! – Похоже, принял на грудь для сугреву или обкурился, чертыхнулся про себя Турецкий. Нельзя было все-таки с ним по-хорошему… – Э-э-эй?!