Человек из стали. Иосиф Джугашвили - Лаврентий Берия

С этим словами Сталин осушил свою серебряную рюмку.

Я тоже до дна выпил свой «пузатый» фужер.

Поведение Сталина всё больше околдовывало меня. Он обладал особой способностью сближать людей. Простота, без тени позёрства – вот, что делало его стержнем, душой компании. Он вёл себя обыкновенно, естественно…

Погружённый в эти раздумья, я услышал голос Васо Эгнаташвили: «Попросим Акакия спеть под гитару один из его любимых романсов». – Сталин: «Да, но где взять гитару?». – Васо не успокаивался и нажимал: «У него и без гитары прекрасно получится».

Я согласился и выбрал романс на стихи Александра Чавчавадзе.[83] Когда завершил романс, Сталин высказался в таком духе:

– Акакий, действительно, хорошо поёт. Но как-то не по-грузински. Это – азербайджанский стиль, слегка заправленный по-тбилисски.

Поменяв тему разговора, он вдруг спросил Сосо Церадзе:

– Ты Ивана Поддубного когда-нибудь одолевал?[84]

У Церадзе были проблемы со слухом. Он растерянно оглянулся и стал отшучиваться:

– Что? Чем могу служить? Не «разглядел» я своими ушами, что было сказано…

– Неужели так плохи его дела? – повернулся Сталин к Михеилу Титвинидзе, который ответил:

– Да. Он говорит, что за годы занятия борьбой, столько живого груза перетаскал на своём горбу, что разваливается, как старая арба.[85]

– Печально, печально, – сказал Сталин и, обращаясь к Сосо Церадзе, громко добавил: Ты ведь палаван с мировым именем.

– В их руках как не развалиться…, – проворчал богатырь, кивая на Пету и Михеила. (Усматривается безобидный намёк на дружбу между ними троими, ну и на сопутствующие столь тесной связи частые дружеские «посиделки». – В.Г.)

– Разве нельзя помочь палавану со слуховым аппаратом? – задал вопрос Сталин.

Отовсюду послышалось:

– Виноваты, упустили… Теперь не один аппарат, а дюжину достанем…

– Поздравляю тебя, Сосо, с новыми ушами. Учти, повезло – это будут вечные уши, – подколол борца Михеил Титвинидзе.

На нашей встрече Сталин не играл роль радушного хозяина. Он жил ею. Всеми силами старался угодить нам, сделать что-то приятное.

Девушка, обслуживавшая нас, внесла большой, овальный, мельхиоровый баранчик.[86] Сталин подал знак, чтобы она поставила его перед ним. Он снял крышку – комната наполнилась ароматом жареного ягнёнка. Хозяин дома принялся мастерски нарезать мясо и лично подавал его гостям.

Тема разговора, как это уже бывало, опять поменялась.

– Из наших киноартистов мне больше всего нравятся они, – Сталин показал вначале на Акакия Хора-ва, затем на Спартака Багашвили.

От неожиданного, высказанного экспромтом комплимента мой тёзка растерялся. У него даже в горле пересохло, и он еле выдавил из себя пару слов благодарности. Зато Спартак подбоченился и несколько возвышенным, но, впрочем, вполне искренним тоном заявил:

– Да что – мы, батоно Сталин. Это Вы – корень нашей державы, а мы всего лишь её зелёные побеги…

– Ну вот, опять он мне «батоно» приклеил, неисправимый человек, – усмехнулся Сталин.

В это время Капанадзе показал на меня и что-то тихо сказал Сталину. Тот развернулся и с подносом, полным нарезанного мяса направился ко мне.

– Ничего и никого, Пета, я не забыл, – приговаривал Сталин, накладывая мне угощение. – Хоть полбарашка, хоть весь поднос – для нашего гурийца.

Я вяло сопротивлялся:

– Не беспокойтесь. Куда столько, достаточно одного кусочка.

– Кому хватит одного кусочка? А ты знаешь, сколько барашка мог съесть за один присест последний царь Грузии?

Я был в курсе:

– Говорят, что он запросто уплетал целого заки. В переводе на ягнят, это не менее двух-трёх штук. (Автор явно неточен в описании этой части диалога.

Сталин хорошо знал историю и исторических деятелей. Поэтому он никак не мог иметь в виду последнего монарха Карталинско-Кахетинского царства – жалкого остатка былой Грузии – Георгия XII, жившего в 1740–1800 гг. Тот не отличался могучим телосложением и вовсе не слыл обжорой. Речь тут могла идти только о Вахтанге I по прозвищу Горгасали, правившем в V веке. Гигант ростом выше двух метров, незаурядной физической силы, он за обедом согласно преданию играючи расправлялся с зажаренным телёнком буйвола – по-грузински «заки». – В.Г.)

– Вот именно, настоящий мужчина был, – добродушно подчеркнул Сталин. – Да и ты с виду парень не промах, хороший, наверное, едок, а?

Пета Капанадзе и Васо Эгнаташвили, которые хорошо меня знали и у которых я не раз бывал в гостях, от души смеялись. Сквозь смех Пета проговорил:

– Насчёт буйволёнка не знаю, но барашка целиком, семь литров вина и пять лавашей Акакий в молодости уминал за милую душу.

В его словах не было чрезмерного преувеличения. В молодые годы я отличался железным здоровьем и мог изрядно выпить и закусить, почти не пьянея при этом. Лишь один раз в жизни имел место случай, когда я своим пьяным видом до смерти напугал мою жену. С тех пор я осторожничал и пил весьма умеренно.

Сталин развивал тему:

– Знаешь, дорогой Пета, я навсегда запомнил, как на конференции в Тегеране показал президенту Рузвельту, премьеру Черчиллю и высокопоставленным лицам Ирана обе серии «Георгия Саакадзе». Фильм всем понравился. Иранцы особенно восторгались образом Шах-Аббаса. Они говорили, что вот таким и должен быть настоящий шах, дайте, мол, нам его.

И Сталин, подмигивая, обратился ко мне:

– Ну, что, гуриец, при случае поехал бы ты в Иран шахом?[87]

– Нет, товарищ Сталин. Что мне делать в Иране, когда у себя дома я и шах, и шахиншах![88]

– Я тоже им так и сказал: Васадзе на ваше шахство не согласится.

Вот так, шутя и веселясь, мы были совершенно раскованы и ощущали полную свободу. Сталин, как и подобает гостеприимному хозяину, каждого окружил заботой, с лица его не сходила улыбка.

Наконец он предложил:

– Давайте немного передохнём, перейдёмте к другому столу. Прошу следовать за мной. Лёгкой поступью он направился в соседнюю комнату. Мы последовали за ним.

– Как хорошо он выглядит, – шепнул мне Пета. – Смотри, как живо он передвигается. Дай бог ему тысячу лет жизни!..А ты почему так тяжело дышишь, случайно не перебрал?

– Нет, что ты. Я пьян не от вина, а от впечатлений.

Всем хотелось размяться. Некоторые вышли на веранду, кто-то предпочёл сыграть в бильярд. Шутка ли – четыре или пять часов провести беспрерывно со Сталиным.

На этот раз стол был сервирован фруктами, выпечкой, чаем, кофе, лимонадом, боржомской водой. Теперь каждый сам себя обслуживал.