Рассказы и повести - Анатолий Безуглов

– Обойдусь,– махнул рукой Жур.

От предложенной машины он отказался. И пожалел. Потому что тут же, на остановке автобуса, попал под кромешный ливень. Но отступать было некуда.

Добрался он до дома Василисы Арефьевны Гуцульской (так звали тетку Земфиры) промокший до нитки.

Гуцульская, актриса театра музыкальной комедии, жила в старом трехэтажном здании. Поднявшись на второй этаж, инспектор в нерешительности остановился перед обитой дерматином дверью.

«Солидно ли будет предстать перед хозяйкой квартиры в таком виде?»– размышлял он, печально обозревая свой жалкий светло-серый костюм: штанины облепили ноги, рукава пиджака набрякли от воды.

И все же он нажал на кнопку звонка. Тот затрезвонил на весь дом. Жур подождал, прислушался. За дверью – ни звука. Тогда он позвонил еще раз, более продолжительно. Снова – никого.

Тут распахнулась дверь напротив, и густой мужской бас пророкотал:

– Чего шумишь на всю Ивановскую?

Бас принадлежал высокому худому мужчине в майке и пижамных брюках.

– Я к Василисе Арефьевне,– скромно сказал лейтенант. Сосед Гуцульской смерил его взглядом. Хмыкнул.

– К Василиске? Ты что, не знаешь – по вечерам она в театре?

– А дома никого нет?– спросил Жур, понимая, что вопрос глупый.

– Раз не открывают, значит, нету…

Инспектор хотел было поинтересоваться, не приезжали ли в гости к Гуцульской родственники, но сердитый мужчина уже хлопнул своей дверью, буркнув что-то вроде: «Ходют тут всякие, покою нету…»

Жур вышел на улицу.

«Странно,– подумал он,– почему сосед так фамильярно называет актрису – Василиска?»

Не обращая внимания на дождь (ему было уже все равно), лейтенант дотопал до автобусной остановки. В машине он расспросил пассажиров, как добраться до театра. Это оказалось недалеко.

Театральный контролер не хотела пускать его. Инспектор вынул служебное удостоверение. Внезапно подобревший контролер самолично провела Жура в артистическую уборную.

– К тебе тут пришли, Василиса,– сказала страж театрального входа, постучав в дверь.

– Пусть войдут,– послышался из комнаты приятный голос.

Жур зашел в уборную. И оторопел. Перед зеркалом сидела молодая красивая женщина. Она снимала тампоном грим с лица.

Гуцульской было лет двадцать пять, не больше. Густые темные волосы крупными кольцами ложились ей на плечи. Смуглое нежное лицо и большие голубые глаза. Эффект от этого сочетания был необычайный.

Смущаясь красоты актрисы, Жур, запинаясь и путаясь, рассказал, что приехал побеседовать с Земфирой Степной, которая должна гостить у Гуцульской.

– Земфира?– удивилась та.– Не приезжала.

– Как? – в свою очередь выказал свое удивление инспектор.– Артур Григорьевич сказал, что она у вас… С Йошкой… В четверг выехали…

– Жалость какая! – с неподдельным огорчением воскликнула актриса.– Надо же! Понимаете, я была на гастролях. Выезжала с концертной бригадой в Новороссийск… Только сегодня вернулась…

– А соседи не видели, приезжала Земфира или нет?– спросил лейтенант.

– Я забежала домой буквально на минуту. Оставила чемодан и сразу сюда…

– У нее в Краснодаре есть еще какие-нибудь родственники или знакомые, где она могла бы остановиться? – поинтересовался Жур.

– По-моему, нет… А она вам очень нужна?

– Очень,– ответил инспектор.– Не знаю, право… Вы, наверное, устали… Но хотелось бы побеседовать…

Гуцульская предложила подождать, пока она переоденется.

Потом они вышли на улицу и отправились до дома актрисы пешком. Дождь перестал.

– Впервые иду из театра под такой надежной охраной,– пошутила актриса.

А лейтенант все не знал, как приступить к делу.

– Вы действительно тетя Земфиры?– спросил он.

– Двоюродная. Смешно, правда? Племянница старше тетки…

– Бывает,– заметил Жур.– А Земфира вас часто навещает?

– Тысячу лет не виделись,– ответила Гуцульская.– Последний раз – в Южноморске. Когда Йошка был еще совсем маленьким, ходить учился… Я сама тогда была совсем девчонка… Жаль, что не встретились. Хотела бы взглянуть на нее. Мы, между прочим, очень похожи. Так все родные говорят…

– Переписываетесь?

Актриса засмеялась:

– Чтобы Земфира писала кому-то письма?! Бог с вами…

«Пожалуй, у этой красавицы ничего нужного для дела добыть не удастся»,– подумал лейтенант.

Он был почти уверен, что Степная в Краснодар и не собиралась. А назвала этот город, чтобы сбить со следа милицию. А возможно, и муж ввел их в заблуждение.

Жур проводил Гуцульскую до самого дома, так и не решившись рассказать, в чем подозревают ее племянницу. Актриса пригласила лейтенанта к себе на чай. Он отказался, хотя общество Василисы Арефьевны было ему приятно. Потом, в гостинице, его долго преследовало видение прекрасных голубых глаз…

– С вашего разрешения,– сказал он, прощаясь,– я приду завтра.

– Учтите, с одиннадцати до двух я на репетиции,– предупредила Гуцульская.

Утром, в высушенном и отутюженном костюме, Жур явился в знакомый дом. Было половина десятого.

– А вы знаете,– встретила его актриса,– Земфира действительно приезжала… Соседи сказали.

– Да? – несколько растерянно произнес лейтенант.

Это в какой-то степени рушило его концепцию относительно поведения Степной.

– Я так расстроилась,– продолжала Гуцульская.

Они сидели в ее уютной однокомнатной квартире, обставленной довольно скромно, но носившей явный отпечаток профессии хозяйки: на стенах висели афиши театра, ее портреты, на которых Василиса Арефьевна была снята в разных ролях.

– Где она сейчас, как вы думаете?– спросил Жур.

– Ума не приложу. Наверное, вернулась домой… Это же надо было так легкомысленно поступить! Хоть бы предупредила, списалась со мной. На худой конец – дала бы телеграмму. Заранее…

Гуцульская предложила инспектору кофе. За ним они проболтали минут сорок. Так как Василиса Арефьевна виделась с Земфирой давно, сведения, которые она дала о своей родственнице, мало что добавили к портрету подозреваемой. Единственно новое – Степная имела неплохой голос, любила танцевать. Впрочем, как заметила актриса, это умели в их семье все.

На вопрос Гуцульской, почему все-таки милиция интересуется Земфирой, Жур ответил весьма неопределенно.

Василиса Арефьевна, извинившись, поспешила в театр на репетицию, а инспектор угрозыска постучался к соседям.

Открыл вчерашний недовольный мужчина, в неизменной майке и пижамных брюках. Он узнал лейтенанта. Но прежде чем сосед актрисы успел заговорить, Жур показал ему свое служебное удостоверение.

– Проходите, проходите, пожалуйста,– приглушенным рокотом сказал мужчина, почему-то прикрывая рукой кудряшки на груди, вылезшие из выреза майки.

Он провел инспектора в комнату, где у телевизора сидела пожилая женщина.

– Присаживайтесь,– сказал сосед.– Извините, что я вчера немного того, нелюбезно с вами… Внучка уже спала… Звонок у товарища Гуцульской – что твой набат… У нас здорово слышно…

Он исчез в другой комнате.

Женщина, что смотрела телевизор, оказалась его женой.

– Была у Василиски гостья,– подтвердила она.– Приехала в пятницу… Постучалась к нам… Чемоданчик в руках… Еще сынишка с ней был… Как узнала, что родственница, то есть Гуцульская, в отъезде, прямо не знала, как быть… Попросила разрешения оставить чемоданчик… Пожалуйста, говорю… Она поставила чемодан в прихожей и ушла…

– Куда, не сказала?– спросил Жур.

– Вроде бы на рынок…

– Когда вернулась?

– Поздно вечером… Я уже легла. Притомилась чего-то…

– В одиннадцатом часу,– уточнил хозяин квартиры, появляясь в комнате.

Теперь он был в костюме, рубашке и даже при галстуке.

– Ну а дальше? – спросил Жур.

– Попросилась переночевать,– продолжал мужчина.– Вижу, усталая она. А мальчонка прямо на ходу засыпает… Вошли в ее положение. Определили вот здесь,– показал он на кушетку.– А утром чаем напоили…

– Я спросила ее, что будет делать, ждать Василиску или нет. Она сказала, что уедет… И что странно: спросила, не знаю ли я кого-нибудь, кто золотом и драгоценными каменьями интересуется…

– Как, как?– насторожился Жур.

– Ну, у нее, мол, есть кое-что из женских украшений для продажи… В дороге поиздержалась, а теперь на обратный путь не хватает…

– А она показывала вам то, что хотела продать?– спросил инспектор, стараясь не показать своего волнения.

– Да зачем мне смотреть, коли я покупать не собираюсь? Откуда такие деньги взять?– ответила женщина.

По словам хозяев, Степная ушла от них в середине дня. Куда собралась ехать, не сказала.

Инспектор осторожно поинтересовался, не обнаружили ли они какой-нибудь пропажи после посещения родственницы Гуцульской. Те ответили, что нет.