Рассказы и повести - Анатолий Безуглов

– У Степных есть еще дети?

– Нет, Йошка у них один.

– Как один?– переспросил следователь, переглянувшись с Журом.

– Ну да! – подтвердила Кучерявая.

– А младенца нет? Грудного?

Софья Самсоновна заколебалась.

– Вроде не было,– ответила она неуверенно.

– Как давно вы видели Степную?

– Месяца три назад… Может, родила, а?

– Ее видели с ребеночком,– задумчиво произнес следователь.

Он уже засомневался: действительно ли речь идет о том человеке, которого они ищут?

Цыганка, побывавшая у Карцева, была с грудным младенцем – тут сомнений нет.

– Значит – родила. Это дело не хитрое,– улыбнулась Кучерявая.

Через час следователь Оболенцев и инспектор уголовного розыска Жур были у меня. Геннадий Андреевич рассказал о ходе расследования по делу Карцева и о том, как им повезло напасть на след предполагаемого похитителя колье.

– Если, конечно, Степная и есть та, кого мы ищем,– закончил Оболенцев.

– Сомневаетесь?– спросил я.

– Есть немного,– кивнул следователь.– Хотя Кучерявая вряд ли ошиблась. Ведь признала и Земфиру, и ее сына. Но она говорит, что у Степной, кажется, нет грудного ребенка…

– Думаете нагрянуть прямо к ней?– поинтересовался я.

– Да,– кивнул Оболенцев.– И прошу, Захар Петрович, утвердить постановление на обыск и постановление на арест Степной.

Обыск я санкционировал, арест – нет. Сказал, что следует подождать результатов обыска и первого допроса подозреваемой.

– Хорошо, повременим,– согласился со мной Оболенцев.

Домик Степных выглядел более чем скромно. И давно требовал ремонта: краска на крыше облупилась, штукатурка на стенах кое-где обрушилась.

И тем не менее он уже был набит отдыхающими. Во дворе было оборудовано нечто вроде летней кухни под открытым небом. На длинном столе чадило несколько керогазов, возле которых хлопотали женщины.

Следователь и инспектор угрозыска сразу прошли во флигелек. Он выглядел еще более убого, чем дом. Низкие, полутемные комнатушки. В одной из них сидел с сапожным инструментом в руках мужчина лет сорока. Он был в кожаном фартуке, надетом на голый торс, стянутый корсетом.

Светло-русые волосы, серые глаза, курносый нос и весь облик выдавали в хозяине дома славянина.

– У нас все постояльцы прописаны,– сказал Степной, когда Оболенцев и Жур предъявили свои удостоверения.– Это я соблюдаю строго… Подальше от греха…

– Мы по другому делу,– сказал следователь.– И хотели бы видеть вашу жену, Земфиру Николаевну.

– Увы,– развел руками хозяин.– Уехала…

– Когда? Куда?– вырвалось у следователя.

– Вчера… В Краснодар…

– В котором часу?

– Поезд уходит в одиннадцать вечера… Она уехала из дома в десять…

«Через час после моего ухода от Кучерявых»,– мелькнуло в голове Жура.

– Ни с того ни с сего вдруг надумала навестить тетку,– грустно продолжал Степной.– И заодно сынишку подлечить. У него на руке экзема. А в Краснодаре, говорят, или где-то рядом есть лечебные источники…

– Значит, жена уехала внезапно?– уточнил Оболенцев.

– Моя Земфира такая! – вздохнул «звериный сапожник».– Вот живу я с ней уже двенадцать лет и до сих пор не знаю, что она выкинет через час… А, собственно, зачем она вам? Может, я смогу вместо нее?

– К сожалению, нет. Нужна именно она,– ответил следователь.

Его тоже смутило, что Степная выехала из Южноморска сразу после того, как инспектор посетил Кучерявого.

«Нет ли тут связи?– размышлял Оболенцев.– Уж больно это смахивает на побег».

– Это ваши жена и сын? – спросил следователь, предъявляя хозяину фотороботы.

– Вроде они,– сказал сапожник и удивился: – Откуда у вас фотографии?

– Что Земфира Николаевна делала двадцать пятого мая? – игнорируя вопрос хозяина, продолжал Оболенцев.

– Двадцать пятого, двадцать пятого…– задумался бывший каскадер.– Это когда было холодно?

– Да. И вечером шел дождь,– подтвердил следователь.

– Дайте вспомнить… Кажись, в тот день мы с ней поцапались,– сказал Степной.– Ну да! На дворе такой холод, а она зачем-то потащилась в центр. Да еще детей с собой прихватила…

– В котором часу это было?– спросил Оболенцев.

– Днем. Что-то около четырех.

– Когда вернулась?

– Часов в восемь вечера.

– Где была, не говорила?

– Сдается мне, на Молодежном проспекте… Торт привезла… Сладкое любит – страсть!

Следователь и инспектор угрозыска незаметно переглянулись и поняли друг друга: ошибки нет, Земфира и есть та самая цыганка.

– Ваша жена не говорила, что делала на Молодежном проспекте?

– А чего мне лезть в бабские дела? Даже спрашивать не стал. А ежели бы и поинтересовался, так она не скажет!

– Вспомните, Артур Григорьевич,– спросил Оболенцев,– Земфира Николаевна никогда не упоминала фамилию Карцев?

Степной задумался.

– Как будто не слыхал,– ответил он спустя минуту.

– Она работает где-нибудь?

Степной вздохнул: вопрос, видимо, болезненный в семье.

– Непоседа… Последний раз уволилась полгода тому назад,– сказал он.

– Откуда?

– Была приемщицей на фабрике химчистки…

– Понятно,– кивнул следователь.– Значит, зарплату в семью приносите только вы?

– Теперь только я…

– А вы не замечали у жены лишних денег? Ну помимо тех, что даете?

Степной помолчал. Как показался Оболенцеву, растерялся.

– У нее не было какого-нибудь неизвестного для вас дохода?– уточнил следователь.

– Да вроде нет,– ответил хозяин хрипло.– Но сколько ей не даешь, всё спустит…

– Вы уклонились от прямого ответа,– мягко сказал Оболенцев.

Он чувствовал, что Степной из тех, на кого лучше не давить.

– Не видел я у нее лишних денег,– сказал хозяин.

По его тону было понятно, что он все-таки что-то скрывает.

– Кто дал ей деньги на поездку в Краснодар?

– На мои поехала,– поспешно сказал Степной.– А что? – Он переводил взгляд со следователя на инспектора.– Товарищи, объясните наконец, к чему весь этот разговор? Земфира что-то натворила, да?

– Она подозревается в краже,– ответил Оболенцев.

– В краже! – охнул Степной.

Его лицо побледнело. Он как-то осел и смотрел на следователя, не мигая. Оболенцев ждал, что скажет Стенной. А тот, несколько придя в себя, залепетал:

– Нет-нет… Не может быть… Гаданием баловалась… Я стыдил ее, ругал. Побил даже… Но чтобы украсть!… Вы это всерьез говорите?…

– После того как ваша жена побывала в одном доме, там пропала дорогая вещь,– сказал следователь. И добавил:– Очень дорогая. Колье.

– Господи! – закрыл лицо руками Степной.– Неужто… Это что же теперь будет?– простонал он.– А как же я, Йошка?…

– Вы лучше скажите, что будет с вашим грудничком! – не удержался молчавший до сих пор Жур.

– С каким еще грудничком?– испуганно произнес хозяин.

– Да с девочкой,– пояснил инспектор.

– Нет у нас никакой девочки! – отрезал Степной.

– А с кем же была ваша жена в тот день, двадцать пятого мая? – спросил Оболенцев.

– А-а, с Танечкой,– вспомнил хозяин.– Не наша это… Земфира нянчила соседскую. Гальки Васильевой. Напротив нас, через дорогу живет…

Оболенцев стал расспрашивать Степного, не видел ли он у жены колье. Тот был так потрясен тем, что рассказал о Земфире следователь, что с трудом понимал задаваемые вопросы. Во всяком случае, по его словам выходило: кроме серег и кольца, у жены драгоценностей нет.

Памятуя об отпечатках детской руки, оставленных на подоконнике у Муратовых, следователь как бы невзначай поинтересовался: не увлекается ли Йошка магнитофонами. Степной ответил, что никогда не замечал за сыном этого.

Пригласили понятых и начали обыск. С времянки. В комнатке, которую занимала подозреваемая, обнаружить ничего не удалось.

В остальных комнатах флигеля тоже ничего подозрительного не нашли.

– Перейдем в дом?– спросил Жур у Оболенцева.

Следователь вздохнул: если Земфира сбежала, то наверняка прихватила колье с собой. И все-таки надо было осмотреть все.

Обыск в доме также был безуспешен. Лишь перепутали постояльцев.

Оболенцев изъял несколько учебников и тетрадей Йошки, чтобы иметь отпечатки пальцев мальчика – для сличения с оставленными у Муратовых.

Следователь взял также адрес краснодарской родственницы Земфиры. И попросил Стенного тут же дать знать Оболенцеву, если его жена напишет или приедет.

Степной пообещал.

Затем зашли к соседке, дочь которой нянчила Степная. Галина Васильева, мать восьмимесячной девочки, как только речь зашла о Земфире, воскликнула в сердцах:

– Убила она меня! Прямо зарезала! Наповал, можно сказать!…

– Чем это?– насторожился следователь.

– Понимаете, у меня самое горячее время, а Земфира отказалась быть с Танечкой!