Другое имя зла - Роман Парфененко

– Поторопись! – Я стал медленно одеваться. Умереть мне не удалось, или помешали. Но самым плохим было то, что проснулся, и все кошмары сна покажутся глупыми, по сравнению с ужасом реальности. О чем мечтали все люди, воплотилось во мне, я бессмертен. Но, как же хотелось заснуть и никогда не просыпаться. Вот это действительно смешно. Раньше часто хотелось умереть, но наступало утро, и я продолжал жить. Иногда нехотя, иногда с радостью. Теперь обречен, жить, а желание умереть стало неосуществимым. Даже мое тело не подчиняется мне. По – прежнему, живу, но у меня нет возможности умереть. Смешно!!! В голове все путается. Но я уже оделся.

– Руки протяни. – Я исполнил приказание. На них демон защелкнул наручники.

– Идем. – Они обступили меня, и повели к выходу. Как ни странно чувствовал себя великолепно. Вернее, так чувствовало себя мое тело. Душа ныла. Меня провели по винтовой лестнице. Она вывела в полукруглый коридор. Как только вступили в него, стало темно. Совершенно. Пошли вдоль правой стены. Двигались по кругу. Коридор был или очень большой, или мы ходили по одному и тому же месту. Ничего не видел, полностью полагаясь на своих конвоиров. Вдруг впереди тьму перпендикулярно прорезало полотно света. Он не рассеивался. Упирался в противоположную стенку. Когда подошли ближе, увидел, что свет пролезает в щель, в стене. Вернее не в щель, а в стреловидную бойницу. Демоны остановили меня и завязали глаза. Дальше они стали вести еще медленнее и осторожнее. Потом резко повернули на право. Задрали мои руки и приковали их вверху. Я стоял вытянувшись на цыпочках. Что – то обхватило шею сзади, натянулось. Лицо вжалось в бойницу. Больше не могу шевелить головой. Затянули что – то вокруг пояса. Меня прилепили к стене. Свободы движения никакой. То же произошло с ногами. Развязали узел повязки на затылке. Выдернули ее. Я открыл глаза, и закрыть не смог. Увидел небольшое помещение. Оно все было пред моими глазами. Видел и запоминал все детали. Там было светло, но источников света не было видно. Смотрел на него сверху вниз, а по-другому, и не мог, глаза застыли. Напротив щели, к которой прикован, видна неоштукатуренная стена. На ней большая двухстворчатая дверь.

Кто – то похлопал меня по плечу.

– Потерпи, скоро начнется. – Раздались удаляющиеся шаги. Я остался один. Прикованный зритель чудовищного представления. Начало не заставило себя ждать. Двери, скрипя, распахнулись. Появились Другие. Они с большим трудом тащили, какую-то большую каменную глыбу. По форме она напоминала кирпич. Установили в центре. В глыбе был отпечатан след человеческого тела. Это была, как бы половина формы для отливки людей в полный рост. У шеи, запястий, пояса, щиколоток были закреплены, какие – то ремни. Впрочем, все понятно. Человека положат в эту форму, привяжут, а дальше будут делать все, что может нашептать маньяку на ухо больная извращенная фантазия. Все это готовилось для человека, которого я люблю, человека, которого предал. Все предназначалось для Наташи. Другие продолжали возиться у цементного алтаря. К ним присоединился еще один. Он принес большой молоток и зубило. Начал вырубать желоб. Работал быстро и расчетливо, профессионально. Каждый удар молотка по зубилу выхватывал порядочный кусок цемента. Не отрывая зубила, он бил и бил по нему молотком. Куски и крошки летели во все стороны. Желоб получался очень ровным и аккуратным. Наконец, урод опоясал канавкой весь контур человеческого тела. Он принялся выбивать дорожки от конечностей силуэта к желобу. Кровотоки выполнены быстро и симметрично. Камнерез отошел, его место занял следующий. У этого в руках банка с краской и кисть. Принялся красить кровотоки белой краской. Все увиденное ошеломило. Приготовления становились все более бессмысленными и абсурдными. В какой-то момент даже забыл, для какой конечной цели это делается. Все прекратилось внезапно. Так же, как и началось. Один из Других подошел к алтарю и провел пальцем по свежеокрашенному желобу. Поднес руку к голове. Потом развернулся и показал чистый не запачканный палец остальным. Один из Других выскочил из комнаты. Оставшиеся расползлись, приклеиваясь спинами к стенам. Не знаю, сколько прошло времени, когда появился один из черномордых демонов. Он придирчиво исследовал работу Других. Видимо, остался доволен. Выволочек не последовало. Удовлетворенно кивнув в мою сторону, направился к двери. Ожидание невозможно переносить прикованным к стене. От него не скрыться!

– Тебе это должно понравиться. Особенно приготовления. Ты же всегда был очень обстоятельным человеком… – Голос очень знакомый. Он был из той, другой уже почти мертвой жизни. Мучительно знакомый. Но все потуги вспомнить, кому он принадлежит, канули всуе. Тогда просто спросил:

– Кто ты?

– Я Атман, бог тутошний.

– Ах ты сволочь!!! – Забился в своих путах, это привело лишь к тому, что в кровь расцарапал щеки о шершавые стенки бойницы.

Он засмеялся. Смех тоже был из той, прошлой жизни.

– Малах Га – Мавет много говорил о твоей непочтительности к Богам. Не просто говорил, жаловался и обижался на тебя. Просил наказать. Но я-то знал, что ты плюешь на любые формы религиозности и власти. Ведь ты, как Шариков, по определению Швондера. Анархист-индивидуалист.

– Я знаю тебя?!

– Угу, даже лучше, чем можешь себе вообразить. Ну, не буду, мешать, тебе наслаждаться зрелищем. Сам, честно говоря, не очень люблю физиологию, во всех ее проявлениях. Пока, скоро увидимся…

Его не стало. В зале опять поднялась суета. Вдруг все замерли на местах, как замороженные. В дверях появился Малах Га – Мавет. Я ожидал увидеть того, другого, который только что стоял за спиной. Такой знакомый и такой недостижимый для памяти. Я был разочарован. За Демоном вошли двое Других они тащили его любимое кресло. Пыльный Ангел ногой обозначил место. Уроды поставили на него кресло. Садясь, он посмотрел в мою сторону. Улыбнулся и приветливо махнул рукой. Я опять, как муха, забился в паучьих путах. Демон отвернулся и одним движением кивнул головой.

Вошли Азазель и Аваддон. Они вели под руки Наташу. Ее взгляд блуждал. Я дернулся, стремясь спрятаться. На какое-то мгновение показалось, что она заметила меня. Но взгляд не остановился на бойнице. Стыд, боль, бессилие, страх, все это комом билось в груди. На ней была все та же нелепая хламида, одетая в которую, она пыталась бежать тогда, вместе со мной. От одного рукава оторван лоскут. Тогда она перевязала им, мою руку. Теперь даже шрама не осталось. А повязка потерялась в драке.

Ее подвели к алтарю. Черномордые демоны сорвали платье. Зябко поежилась и медленно закрыла грудь руками. Палач указал рукой на алтарь. Она безвольно пошла к нему. Помогли лечь на спину. Прикрепили к камню руки и ноги. Обвязали ремнем талию. Закрепили ремень под подбородком. Она не сопротивлялась. Лицо было безразличным. В нем не было желания бороться, жить. Она приняла неизбежность и покорилась судьбе. Наташа лежала привязанная к камню. Обнаженная и беззащитная. Хотел позвать, ругаться, рыдать, просто орать, чтобы вернуть ее. Не смог. Не потому, что боялся, а понял, все, что можно было кричать, прокричал тогда, когда висел над кипящей смолой. И выбор действительно сделан. Ни чего не изменить, ни криком, ни тщетными попытками вырваться из пут. Оставалось только смотреть на то, как умрет моя любимая. И видимо, не зря в университете приятели сократили и переделали мою фамилию до клички, Азеф. Он был гением предательства и провокации. В той жизни я не оправдал это прозвище, зато в этой компенсировал все с лихвой.