Другое имя зла - Роман Парфененко

– Я не понимаю, о чем ты говоришь! Не хочу знать, как его зовут!!! Ничего не хочу знать обо всем этом!!!

– Нет, брат, шалишь!!! Тебе уже сделали одну уступку, – подарили жизнь. Никто не обещал, что дарованная жизнь окажется легче, чем смерть. Но это твой выбор!!! ВМЕСТО ТЕБЯ УМРЕТ НАТАША!!! Ты этого хотел, – ты это получил. Атман, на все твоя воля!!!

– Нет, не хочу!!!

– Что – то подобное ты давеча орал. Меня твои желания уже не трогают. Ты что думал, что Атман какой – нибудь заурядный гауляйтер Кох?!! Он что вместо тебя должен был грохнуть сотню совершенно не имеющих отношения ко всему этому людей?! А вот, хрен тебе!!! Ты будешь жить вечность. И всю эту вечность ты будешь тащить вину за то, что убил человека, который любил тебя. Человека, который согласился умереть, чтобы ты, говно, остался жить! Или хочешь сказать, что ни чего такого не думал?! Ты все знал и о товаре и о цене. Ты заплатил, а товар обратно не принимается, у нас не галантерея. Вот, теперь, – жри ее, свою жизнь!!! Самое развеселое в этом, что ты теперь бессмертен. Сам себя убить не сможешь, а все в этом мире будут оберегать тебя. Пылинки сдувать. Но, не хочу, чтобы ты понял меня неправильно, я совсем не осуждаю тебя. На твоем месте так бы поступил каждый, как говорится. Мне наплевать на это. Я восхищаюсь игрой Атмана. Она изящна и остроумна. Это развлекает, как интересный детектив. Банда 1, к примеру.

Я стоял на коленях и тянул к нему руки. Он сидел в кресле и улыбался, улыбка плавала вне лица. Она занимала все свободное пространство. Она была всюду.

– Я прошу тебя, Малах Га – Мавет, не надо, пожалуйста. Не знаю, как умолять тебя не делать этого! Не знаю, что могу предложить тебе взамен!!! Прошу не делай ей плохо…

– Спектакль продолжается. Мне надоели мизансцены, действующие лица, да и сам театр сидит уже в печенках. Тебе нечего мне предложить, проклятый бессмертием. Ты выбрал. Хватит лицедействовать. Она умрет вместо тебя. Единственным, что я сделаю для нее, она умрет окончательно, так, как умирали раньше. Просто перестанет быть. Везде. Только не в тебе!

– Я прошу, Демон, пусть она умрет без боли. – Что я еще мог сделать для нее?!!

– Да уж варить в смоле не будем. Она умрет на алтаре. Смерть относительно безболезненна. Ей надрежут вены. И вытекающая кровь вымоет жизнь из тела. Кровь я выпью. И последнее. Атман желает, чтобы ты видел, как она будет умирать.

– Нет, не хочу…

– Да плевать на это, хочешь ты или нет. Радуйся, что Червивое Дитя не выносит мелодрам и мыльных опер. Он не заставил тебя убить ее, или, чтобы она видела тебя умирая. Постоишь тихонечко. В щелочку посмотришь на ее кончину и все. Разговор закончен. Пошел вон! Пока свободен.

Я поднялся с колен, не поднимая глаз, волоча ноги, доплелся до двери. Когда собрался открыть ее, за спиной раздался голос.

– Кстати знаешь, что она беременна?

Обернулся, пытаясь собраться и ответить ему. Не успел.

– Про эту беременность ты не знал. – Оборвал мою попытку.

– Это твоя работа. Мог бы стать отцом, в полном смысле этого слова. Убирайся!!!

Дверь закрылась, Малах Га – Мавет остался один. Странное ощущение не отпускало. Для него это было внове. Приказ Атмана воспринял с чем – то, что люди привыкли называть радостью и облегчением. Это разрешало загадку человека. Безумный Бог просто развлекался. Его веселили потуги посредственного человека найти ответы на неразрешимые вопросы. Попытки просто выжить и попытаться сохранить осколки здравомыслия. Человек нашел ответы на многие вопросы, опять таки не в силу великого ума, а скорее с помощью своей усредненности. Многого не видел и потому не искал глобальных ответов. Весь путь был задан одной целью, – выжить. Это ему удалось. Если бы мозгов было больше, невозможность найти ответы свела бы его с ума. Конечно, Демон не представлял предмета исследовательского интереса Атмана, да и не пытался узнать. Исполнял приказы бога и получал удовольствие от комбинации этих приказов. Единственное, что смущало в этом, фигура игрока. Слишком тот обычен, даже для самого себя. Из имевшегося материала можно было выбрать и более колоритную фигуру. Но, откровенно, в Юрии что – то настораживало Демона. Что – то не мог он просчитать до конца в нем. Приказ Атмана об умертвление фигуранта был для Демона благой вестью. Это убивало вместе с ним все сомнения. Он наслаждался, видя ужас человечишки, который заставил поломать его голову. Тот боялся смерти, хотя в своей прежней жизни не раз задумывался о самоубийстве. Но это были игры. Узнать смерть можно только тогда, когда табуретка из под ног падает вниз, а петля на шее дергает вверх. Только между двумя этими ощущениями приходит истинное понимание смерти. Человек узнает, хочет ли умереть или жизнь милее. Юрию на пороге была дарована жизнь. Он уже начал погружаться в никакое ничто, когда приказ Атмана выдернул обратно и поставил перед выбором. Сомнений ни у Демона, ни у Бога не было, и человек не разочаровал их. Там, перед дверью в его голове уместилось одно, – кто угодно, только не я. Это понятно. Но почему?!! Почему Червивое Дитя решило оставить жизнь Юрию?!! Все списанные загадки удесятеренными вернулись обратно. Далее. Наташа. Малах Га – Мавет не испытывал к ней никаких чувств. Вернее, ему нравилось то, что он называл стержнем в ней. Этот стержень было очень приятно ломать о колено. С треском, с хрустом. Если не сломаешь, то покарежешь. Если не удастся и это, ломать того, кто наиболее дорог. А если и это мимо, то просто убить. Итог один и путь к нему был приятным. Убил бы ее после Юрия, наслаждаясь её сломленностью или ненавистью. Теперь опять предстояло все менять. Его оставили в обществе перемолотого, высушенного Юрия. Мало того, Атман даровал этому слизню бессмертие. Зачем? Здесь и так все смердело!!! Но приказы и в этом мире не обсуждаются.

Пыльный Ангел вызвал Аваддону, отдал ему последние распоряжения о подготовке к церемонии.

Я закрыл за собой дверь. Меня окружали развалины и густое низкое небо. Побрел прочь от Дома. Пока выбирался из руин, несколько раз падал. Изодрал в кровь ладони. О кусок бетона больно ударил надкостницу. Шел к реке Волковке, мерзкой, слизистой воде. Она была мутно– зеленая и воняла. Стоял на мосту, положив подбородок на руки. Смотрел на воду. Тошнило. Вырвало черной слизью. Еще и еще раз. Спазмы не прекращались, кончились ресурсы. Желудок стал размером с кулак младенца.

Если я убью себя до того, как казнят Наташу, может быть тогда ей сохранят жизнь? Это не искупало вины предательства. Сейчас самому себе врать не надо. Висящий над черной, кипящей смолой, был готов на любую сделку. Когда Демон предложил ее, первым лицом возникшим перед глазами, было лицо Наташи. Уже тогда в паническом ужасе за свою жизнь, понял, какова будет цена этого договора. Они издевались. Они делали меня заложником страха. Я вынужден был идти на предательство, чтобы избежать ужасной смерти. А зачем мне она – эта жизнь?! Может быть, я просто выторговал перемену участи? Если сейчас сброшусь с этого моста и захлебнусь в жидком дерьме? Искупит это хоть что – нибудь? Конечно, утонуть тоже не особо приятно, но все лучше, чем быть заживо сваренным в смоле. И этот Демон, он ведь считает меня за червя! Он думает, что сожрал, сломал меня. Утоплюсь, он обломится! Еще одно, если подохну, смогу избежать увидеть смерть Наташи. А может быть, моя смерть дарует ей жизнь? Хочу надеяться на это. Итак, плюсы и минусы. Плюс. Я сбегаю из всего этого дерьма. Второе – быть может спасу этим ей жизнь. Третье – обломаю всех этих Атманов, Малах Га – Маветов. А в минусе? В голову ничего не приходило. Рано или поздно. Здесь в этом мире изменений не предвидится. Надо кончать со всем сразу. Тем более что моя смерть будет не напрасна, наверное. Рассусоливать тут нечего. Чем больше говоришь, тем меньше в этом уверен. А в результате можешь забыть о предмете разговора. Может быть, покурить напоследок? Похлопал себя по карманам. В левом, откуда – то появилась пачка Мальборо и зажигалка Зиппо. Закурил. Долго рассматривал своё отражение в блестящей поверхности зажигалки. Потом разжал пальцы. Она полетела вниз ровно, не вращаясь в воздухе. Без всплеска и шума исчезла в зеленой мути. Следом, выписывая пируэты, полетела недокуренная сигарета. Страха не было. Видимо, после последних событий он стал недосягаем. Но решимости перелезть через перила и броситься вслед за зажигалкой, отыскать в себе не мог. Искать решимость можно вечность. У меня времени гораздо меньше. Я перелез через них. Стоял на пятках на краю и держался сзади руками за холодный, круглый металл. Текущая внизу грязь увеличивалась и приближалась ко мне. Она заместила собой все. Смотреть на это не было сил. Разжал пальцы и закрыл глаза. Полет продолжался долго. Летел вниз, телом параллельно воде, распростав руки. Вода все не наступала. Открыл глаза и в этот же миг ударился всем телом о поверхность. Она была твердой в начале, но потом расступилась и пропустила меня в себя. Шел ко дну, раскрыв глаза. Вот она и смерть. Выпустил воздух из легких. С последним пузырьком желание дышать победило рассудок. Вздохнул. Вода вливалась в меня, как в банку из под крана. Желудок и легкие наполнялись ей, зеленой и вонючей. Я не хотел, но помимо меня руки начали загребать, а ноги выталкивать. Тело не слушалось приказов мозга. Оно хотело жить, и все равно как. Как свинья в дерьме или, как дерьмо в свинье. Главным было – ЖИТЬ!!! Руки вытащили меня на поверхность. Желудок толчками освобождался от зеленой воды. Тело толкало меня к берегу. Не хотел, боролся с ним. Что может разум, по сравнению с вышедшей из подчинения плотью? Тело подплыло к берегу. Руки вцепились в грязный, талый снег, перемешивая его с землей. Ноги соскользнули, но оно упрямо выпихивало меня на крутой берег. Вода выплескивалась изо рта, из носа без всяких болезненных ощущений. Я не мог умереть! Как бы этого не хотелось. Без сил я и мое тело лежали на берегу. Все еще воюя со мной, оно стало отползать от воды. Выбралось наверх. К могилам счастливцев умерших до всего. Даже тело!!! Мое тело стало врагом! Оно воссоединилось со мной, но было настороже, готовое в любое мгновенье пресечь попытку разума проститься с жизнью. Я вспомнил слова Малах Га – Мавета: "… ты теперь бессмертен, ты не сможешь убить себя…" Да я, не предполагал, насколько не могу убить себя!!! Сел на какую-то могильную раковину в полном согласии со своим телом. Было холодно. Не предпринимая никаких попыток броситься обратно, в воду, успокоил настороженное внимание тела. Умиротворенное оно легло со мной на могильный холм. Свернувшись эмбрионом, пытался удержать остатки исчезающего тепла. Глаза, которые принадлежали теперь моему телу, очень хотели спать. Последнее проскочило не в мозгу, где – то за его пределами. Не мытьем, так может быть, катаньем получится?.. Замерзну. Сон закрыл меня.