Мечтают ли андроиды об электроовцах - Филип Дик

Глава 2

Мистер Нобусуке Такоми присел, чтобы испросить совета у пророческой пятой книги конфуцианской мудрости, книги, известной еще много столетий назад под названием “Я-Яинг”, или “Книга перемен”. И все из-за того, что в полдень у него возникли какие-то смутные предчувствия, связанные с мистером Чилданом, встреча с которым должна была состояться через два часа.

Окна нескольких комнат, занимаемых главным представительством на двадцатом этаже в “Ниппон Тайм Билдинг” на Тейлор-стрит, выходили на залив. Через прозрачное стекло огромного, во всю стену окна можно было наблюдать, как суда, скользя под мостом “Золотые Ворота”, заходят в бухту. Как раз сейчас, возле острова Алькатрас виднелся сухогруз, по мистер Тагоми не проявил к нему никакого интереса.

Он подошел к окну, отвязал шнур и спустил бамбуковые шторы. В главном, центральном, кабинете стало темнее. Теперь ему не нужно было щуриться от яркого света, и его мысли ожили.

Он решил, что, видимо, не в его силах угодить своему клиенту. С чем бы ни пришел мистер Чилдан, на клиента это все равно не произведет особого впечатления “Придется признать это, — сказал он самому себе. — Но мы, по крайней мере, попробуем не огорчать клиента. Мы можем сделать так, чтобы он не оскорбился безвкусным подарком”.

Клиент скоро прилетит в аэропорт Сан-Франциско на новой немецкой скоростной ракете типа “Мессершмитт-ГЕ”. Мистеру Тагоми еще ни разу не приходилось летать на таком аппарате. Когда он встретит мистера Бейнеса, он обязан сохранять невозмутимость, какой бы огромной ни оказалась эта ракета.

Надо немного попрактиковаться. Тагоми встал перед зеркалом, которое висело на стене кабинета, придал лицу холодный, слегка скучающий вид и стал внимательно вглядываться в отображение, пытаясь обнаружить на нем следы волнения. “Да, они такие шумные, мистер Бейнес. Совершенно невозможно читать. Но зато весь полет из Стокгольма в Сан-Франциско длится сорок пять минут”. Тут бы еще вставить словечко о неполадках в машинах немецкого производства. “Я полагаю, вы слышали сообщение радио о катастрофе над Мадагаскаром. Должен сказать, что то же самое может произойти и со старыми поршневыми самолетами”.

Важно избежать разговора о политике, потому что ему ничего не известно о взглядах мистера Бейнеса на спорные проблемы современности. Но такой разговор может возникнуть. Мистер Бейнес, будучи шведом, вероятно, занимает нейтральную позицию. Однако он все-таки предпочел свои авиакомпании. “Один щепетильный вопрос. Мистер Бейнес, говорят, что герр Борман очень сильно болен, что этой осенью на партийном съезде будет избран новый рейхсканцлер. Это слухи? Увы, так много секретности между Тихоокеанией и Рейхом.

Мистер Тагоми достал папку с выдержками из недавней речи мистера Бейнеса, опубликованной в “Нью-Йорк тайме”, и стал критически изучать их, низко склонившись из-за неправильной коррекции его контактных линз. В речи говорилось о необходимости еще раз — в девяносто восьмой? — произвести разведку источников воды на Луне. “Мы еще можем разрешить эту надрывающую сердце проблему, — цитировала газета мистера Бейнеса. — Наша ближайшая соседка пока что совершенно бесполезна для нас, если бросить со счетов военные цели”. “Стоп, — подумал мистер Тагоми. — Это, кажется, ключ к мистеру Бейнесу. Так мог выразиться только военный”.

Мистер Тагоми взял это на заметку.

Нажав на кнопку интеркома, он проговорил:

— Миссис Эфрикян, пожалуйста, мне хотелось бы, чтобы вы занесли сюда диктофон.

Наружная дверь скользнула в сторону, и появилась миссис Эфрикян. Прическа ее была со вкусом украшена голубыми цветами.

— Еще бы немного сирени, — заметил мистер Тагоми.

Когда-то на родине, на острове Хоккайдо, он был профессиональным цветоводом.

Миссис Эфрикян, высокая, темноволосая армянка, любезно склонилась перед шефом.

— Все готово? — спросил мистер Тагоми.

— Да, мистер Тагоми.

Миссис Эфрикян села и приготовила к работе портативный диктофон на батарейках.

Мистер Тагоми начал:

— Я спросил у оракула: “Будет ли встреча с Чилданом полезной для меня?” и получил, к собственному огорчению, зловещую гексаграмму: “Преимущество величия. Подпорка, удерживающая шатер, оседает. Слишком большой вес в центре, все неуравновешено”.

Магнитофон крутился. Мистер Тагоми задумался. Миссис Эфрикян выжидающе посмотрела на него и выключила запись.

— Пожалуйста, пусть на минутку войдет мистер Рамсей, — произнес мистер Тагоми.

Она поднялась, положила диктофон и застучала каблуками.

Мистер Рамсей появился, держа под мышкой большую папку со счетами и накладными на отправленные грузы.

Молодой, улыбающийся, с аккуратно завязанным галстуком-шнурком в стиле Среднего Запада, в клетчатой рубахе и голубых джинсах на бедрах, столь ценимых ревнителями моды, он бодро приветствовал японца:

— Добрый день, мистер Тагоми. Какой прекрасный день, сэр.

Мистер Тагоми кивнул в ответ. Мистер Рамсей сейчас же встал по стойке смирно и тоже поклонился.

— Я консультировался у оракула, — объяснил Тагоми.

Миссия Эфрикян снова уселась к своему диктофону.

— Видите ли, мистер Бейнес, который, как вам известно, вскоре прибывает, придерживается нордической идеологии в отношении так называемой культуры Востока. Я мог бы попытаться поразить его, чтобы он глубже вник в ее суть, например, с помощью китайской живописи на пергаменте или керамикой периода Такуогавы, но это не дело — перестраивать его мировоззрение.

— Понимаю, — согласился мистер Рамсей. Его типичное для представителя белой расы лицо сморщилось от мучительной сосредоточенности.

— Поэтому мы не создадим почвы для предрассудков, если и подарим ему какой-нибудь бесценный предмет американской культуры, произведение народа, близкого его нации и по духу и по крови.

— Да.

— Ваши предки, сэр, американцы. Хотя вы и не погнушались сделать цвет вашей кожи более темным.

Он внимательно посмотрел на мистера Рамсея.

— Это загар кварцевой лампы, — промямлил мистер Рамсей. — Только для того, чтобы запастись витамином Д.

Однако выражение униженности на его лице сразу выдало его попытку хоть чем-то быть похожим на новых хозяев.

— Уверяю вас, что я храню подлинную приверженность…

Мистер Рамсей запнулся, не находя нужного слова.

— Я еще не разорвал все связи с этнически близким образом жизни…

Мистер Тагоми обратился к мисс Эфрикян:

— Продолжайте, пожалуйста.