Последняя лошадь Наполеона - Григорий Александрович Шепелев

у неё продолжение. Но наш Виктор Сергеевич безусловно глубоко вспашет, он ведь у нас ещё ого-го какой жеребец! Если же он вдруг откинет копыта от передоза Виагры – четырёхкомнатная квартира, считай, твоя, а похороны – за счёт государства, согласно статусу! Выгодно.

– Ты, Олежик, молча завидуй, – спокойно бросил Никитин, налив себе коньяку из плоской бутылки. Выпив, он закусил – точнее сказать, засосал кружочком лимона.

– Так вы на сцену выйдете подшофе? – удивилась Света, – на вас ведь будет смотреть министр культуры!

– Дура! – хохотнул Журов, – Да неужели ты думаешь, что министру культуры будет здесь не на что посмотреть, кроме как на нашего знаменосца? На сцене будут семь полуголых девок сходить с ума! Кстати, зря Волненке подсунули Капитонова. На спектакле она этого озабоченного уделает до конца. Потом всё на него спишет.

– Да ладно вам! Вы чего? Корней Митрофанович ей уделает!

– Вот посмотришь.

Тут дверь открылась, и вошли трое – Кремнёв, Янушевский и Капитонов. Они ходили курить.

– Ах, какая задница! – восхитился Кремнёв, и, присев на корточки перед задранной попой Светы, поцеловал обе половинки. Выпрямившись, прибавил:

– Чёртов Малютин! Слишком хорош для него товар.

– А где он, Малютин-то? – поинтересовался Никитин.

– А у него сегодня какая-то тренировка! Будет к пяти. Светочка! Может, ты нам стриптиз станцуешь?

Света решительно отказалась и поспешила ретироваться, чтобы не искушать Капитонова. Этот милый блондинчик мог прицепиться к ней не по-детски, если бы у Кремнёва возникла блажь его провоцировать. Было очень похоже, что как раз к этому и шло дело.

В женской гримёрке её все встретили также весьма приветливо. Анька предложила ей кофе. Света сказала, что с удовольствием, но сначала вымоет пол, чем и занялась. Чтобы не мешать ей, Карина переместилась со стула в кресло и подогнула ноги. Эльвира, делая маникюр печальной и сонной Дашке, спросила:

– Ритка во Франции?

– Да. Откуда ты знаешь?

– Во-первых, Сонька сказала. А во-вторых, когда ты последний раз была в интернете?

– Очень давно, – ответила Света, полоща тряпку в ведре, – дня два я там не была.

Актрисы развеселились и рассказали ей о существовании в интернете видеоролика под названием «Любовница Хордаковского в ресторане отеля «Риц»», который собрал пару сотен тысяч просмотров. На этом ролике очень пьяная Рита бесится на столе, срывая с себя одежду, и ей восторженно аплодируют.

– Это просто позор! – вскричала Карина, – до такой степени не уметь танцевать! Я на её месте сгорела бы от стыда.

– Да ладно, нормально, – не согласилась Волненко, – она ведь в конце блюёт. Судя по объёму блевотины, она выжрала литра три какого-то пойла, притом практически без закуски! Для такой степени опьянения это был очень даже приличный танец.

– Сука, заткнись! – возмутилась Соня, выплёвывая кусок бутерброда, – Зачем ты это сказала?

Свете стало понятно, из-за чего Кремнёв привязался к ней со стриптизом. Она не знала, что говорить по поводу Риты. К счастью, в эту минуту вошла Тамара – на шпильках, в очень короткой юбке, кожаной курточке и очочках с тёмными стёклами. Бросив сумку на стол и присоединив к ней очки, она улыбнулась.

– Здравствуйте, девочки. Там такая погода, прелесть! Солнышко светит почти как летом, и небо – чистое-чистое!

– А попа у тебя – грязная-грязная! – ужаснулась Света, поглядев сзади на её юбку, – ты в лужу, что ли, упала?

– Да, подскользнулась. Ничего страшного. Всё бывает. И всё меняется. Нет, сегодня ничто не сможет испортить мне настроение!

Так ответив, прима сняла верхнюю одежду, включая грязную юбку, и, сев на стул, закурила. Света, тем временем, завершила работу. Сполоснув руки, она включила электрочайник, который давно остыл, и также присела передохнуть. Остальные девушки, кроме Эли, занятой делом, уставились на Тамару с язвительным холодком.

– У тебя хорошее настроение? – обратилась к ней Соня, – ты, вообще, трезвая?

– Я пьяна, но не от вина. О, стих получился! Нет, погода, действительно, очень классная. И сегодня – премьера. Асенька, как дела?

– Отлично, – сказала Ася, после чего повисла глубокая тишина. Её прервала Волненко. Она разразилась визгливым смехом. Когда он стих, Тамара продолжила прежним голосом и по-прежнему улыбаясь:

– А какой стол накрыли в репетиционном зале! Я поднялась туда посмотреть. Ой, девочки! Это блеск! Стол на сто персон.

– Как, уже накрыли? – спросила Даша.

– Да, скатертью. И бокалы уже стоят. Приборы лежат.

– И они блестят?

– Ну, конечно. Их чисто вымыли. Вы представляете, что случится, если министр возьмёт нож, испачканный маслом с влипшими в него крошками? Будет просто скандал.

К этому моменту чайник вскипел. Света поднялась и сделала себе кофе, после чего вернулась с бокалом на табуретку. Слова Тамары ей показались вполне логичными. Но одной только ей.

– Да, она действительно насвинячилась, – заявила Волненко, – только не водки. От водки она обычно сперва молчит, а потом орёт. Тамара, что ты пила?

– Я пила свободу!

Все иронично переглянулись.

– В смысле? – спросила Света, – вы что, опять расстались с Артуром?

– Нет, не расстались. Артур мою свободу не ограничивает. Посмел бы он это сделать!

– Тогда о чём ты?

– О чём я, Светочка? Я сегодня узнала, когда умру. Ведь что такое свобода? Свобода – это возможность не делать то, что делать необязательно. Знание даты смерти даёт свободу практически абсолютную.

– Соглашусь, – кивнула Волненко, – но кто назвал тебе дату смерти?

– Ах, Анечка, Анечка! Дату смерти никто не может назвать. Эту дату каждый определяет для себя сам. Человек умирает только тогда, когда ему это надо.

– Но как же так? – не поняла Эля, – ведь человека могут убить, он может попасть в аварию, заболеть тяжёлой болезнью!

– Да, да, конечно. Но свою жизнь каждый строит сам. События жизни – не более чем детали этой постройки.

– Но большинство людей умирает совсем не по своей воле! – вскричала Анька.

– Ты ошибаешься. Безусловно, не каждый знает, чего он хочет. Но все хотят одного: успеть умереть. Да, это не ощущается, потому что это выше физиологии. Знаете, что это такое? Инстинкт творца.

– Нет, это шизофрения, – вздохнула Соня, – она опять начиталась какой-то белиберды, которую ей подогнал Юрий Серафимович. Мне ужасно от этой темы! Давайте сменим её. Пожалуйста! Умоляю!

Тамара не возражала, однако девочки пожелали знать, когда она сдохнет и каким образом ей вдруг удалось это выяснить.

– Я могу удовлетворить ваше любопытство только отчасти, – произнесла Тамара, гася окурок, – Вычислить дату смерти совсем нетрудно. Для этого надо всего лишь расставить приоритеты и обозначить пути.

– Иными словами, составить план? – перебила Анька, – вот это бред. Я не спорю, можно составить план игры с чемпионом мира по шахматам, но тебе в любом случае будет мат на втором ходу! А жизнь посложнее шахмат.

– Согласна. Жизнь посложнее шахмат. Но между ними есть существенное различие. В жизни ты стремишься не к выигрышу, а к проигрышу. Теперь вы поняли всё?

Никто ничего не понял. Но все молчали, не отрывая глаз от Тамары. Она таинственно улыбалась, согнув под стул красивые ноги, обтянутые