Обвинение в убийстве - Грегг Гервиц

Он сидел за маленьким столом, разглядывая фотографию Джинни, которую всегда носил в бумажнике, и чувствуя, как мысли просачиваются друг в друга, стирая границы между собой. Потом он попробовал заснуть, но это ему не удалось. Тим лежал на животе, глядя на будильник, когда стрелки на нем показали 5:30 и он издал пронзительный звук.

Тим просидел в засаде весь день, отходя только для того, чтобы облегчиться и перехватить буррито у прилавка на улице. Его голова, недовольная нехваткой стимуляторов, плыла в похмельном тумане. Казалось, в воздухе больше выхлопных газов, чем кислорода, – и ни малейшего намека на то, что в десяти кварталах отсюда раскинулся океан.

День перешел в сумерки, сумерки превратились в ночь. Когда время перевалило за 23:15, Тим на одно крепление ослабил пояс с грузом, позволив ему немного спуститься вниз, взбодрив затекшие позвонки. Двадцать минут спустя он все еще сидел, таращась на вход в магазин. В 23:45 он начал материться. Наступила полночь. Тим включил мотор.

Он как раз трогался со своего места, когда из-за угла вывернул Баурик…

29

Баурик провел у телефона минут сорок, вышел, плюнул на тротуар и двинулся обратно в Палмс. Тим доехал до Палмс, ожидая, что Баурик пойдет обратно – туда, откуда пришел, – и памятуя о том, что у него нет машины. Его новое место жительства явно было не особенно далеко.

Баурик шел ссутулившись и опустив плечи. Тим подождал, пока Баурик повернет за угол, вышел из машины и пошел за ним. Пройдя два квартала, Баурик отпер калитку в заборе и проскользнул в ободранный двор с пятном грязи, которое когда-то было лужайкой. На участке стоял покосившийся дом. Бирюзовые доски, которыми он был обшит, покоробились от воздействия влаги. К тому времени, как Тим подошел к дому, Баурик уже скрылся за входной дверью.

Тим вернулся к машине, припарковался и сидел, притворяясь, что разглядывает карту. Минут через пять подъехала навороченная машина и громко просигналила, невзирая на поздний час. Баурик вышел из дома с маленькой спортивной сумкой в руках и залез в машину. Когда она проезжала мимо, Тим мельком увидел водителя: парень-латиноамериканец в модной куртке с яркими татуировками на плечах и шее.

Наверное, поехали куда-нибудь веселиться.

Тим подождал, пока стихнет звук мотора, схватил камеру с заднего сиденья и приблизился к дому. Он посмотрел, нет ли во дворе собачьего дерьма, и перемахнул через забор. Сделал шесть шагов, потом распластался вдоль боковой стены и натянул резиновые перчатки. Затем встал на цыпочки и заглянул в окно. Дом, состоявший из одной большой комнаты, своей голой функциональностью напоминал квартиру Тима. Стол, шаткий комод, двуспальная кровать со сброшенным покрывалом. Тим обошел вокруг дома и заглянул в окно ванной комнаты, чтобы убедиться, что дом пуст. На задней двери стоял чертовски сложный замок и две задвижки, поэтому Тим вернулся к окошку ванной, толкнул его и протиснулся внутрь, поставив руки на закрытое сиденье унитаза.

В ванной комнате не было зубной щетки. Зубной пасты тоже не было.

Тим проскользнул в комнату. Две сложенные рубашки и пара носок ждали на кровати, как будто Баурик положил их туда, чтобы упаковать, а потом решил, что не возьмет.

Баурик, очевидно, ушел на всю ночь, а то и дольше.

Тим выдвинул из-за стола стул, поставил на середину комнаты и встал на него. Для того чтобы сделать панораму комнаты, понадобилось восемь снимков полароидом. Тим положил мутные кадры на кровать – проявляться, подошел к столу и начал просматривать ящики. Счета и чековая книжка на имя Дэвида Смита. Пять двадцаток под корзиной для бумаг свидетельствовали о том, что Баурик исчез не навсегда.

На перевернутом ящике в углу был установлен липкий алтарь: позолоченный крест, маленькое изображение Христа в терновом венце, несколько догоревших свечек. Присутствие алтаря в доме Баурика только утвердило Тима в недоверии к людям.

Он обыскал стенные шкафы, ящики, матрас и кухонные шкафчики под раковиной. На полу в чулане лежали две пластиковые каски, одна из которых была треснута, и рабочая одежда. Ковер загибался, налезая на стену, и Тим оттащил его подальше, чтобы посмотреть, нет ли под ним тайника для пистолета. Оружия в доме не было – только нож для мяса, который обнаружился при осмотре обложенной кафелем стойки, игравшей роль кухни. Две двери, два окна – прекрасное место для убийства.

Тим методично вернул все на прежние места: разгладил ковер, второй сверху ящик стола оставил полуоткрытым, поправил нижний правый угол пледа так, чтобы он свисал, касаясь пола.

Полароидные снимки, разложенные на кровати, проявились, и он проверил по ним комнату: одинокую ручку положил слишком близко к краю стола; верхнее покрывало нужно было завернуть прямо под подушками; журнал «Машина и водитель» на комоде слегка повернуть вправо. Тим поправлял и менял все до тех пор, пока комната не приобрела прежний вид.

Потом он выскользнул через окно ванной, закрыл его и тихонько вышел обратно на тротуар. Он раздумывал, не позвонить ли Аисту, но у того телефон был выключен, даже когда не нужно, – привычка, свойственная любому взрывотехнику в полиции. Он позвонил Роберту и попросил его дать трубку брату, что тот неохотно выполнил.

– Я только что вышел из дома Баурика.

– Твою мать, ты его уже наш…

– Послушай меня. Он живет на Пенмар 2116, но думаю, что он свалил отсюда на несколько дней. Я занимался этим последние три дня, и мне нужно поспать. Я хочу, чтобы ты приехал сюда и незаметно присмотрел за домом. Только ты. Один. Не привози оружие. Ты меня понял? Ни пистолета, ничего. Просто сиди возле дома и сообщи мне, если он вернется. Я приеду завтра в 9:00, чтобы тебя сменить. Ты можешь это сделать?

– Конечно.

Тим почувствовал легкую эйфорию, которую ощущал всегда, когда сидел у кого-нибудь на хвосте. Чтобы отметить это событие, он поразмышлял, не позволить ли себе роскошь перезвонить Дрей. Эта мысль потянула за собой ясную картинку комнаты его дочери, все еще ждущей ее на другой стороне коридора. Вместе с этим разом нагрянула боль – неожиданное возвращение из целительного забытья. Теперь, когда он выполнил задание, мысли снова стали его врагами. Он представил, как вступит в пустые объятия квартиры и как это будет непохоже на его дом, в котором пахло древесиной, барбекю и закапанными кетчупом бумажными тарелками в мусорном ведре, но мысль о необходимости соблюдать безопасность подавила желание нанести спонтанный визит жене.

Неоновый бокал с мартини кивнул ему из окна с тонированным стеклом. Он оставил машину на стоянке и направился к месту, где стоял швейцар, одетый в белое.

Тим посмотрел на пять свободных мест перед клубом и озадаченно взглянул на служащего:

– Почему нельзя оставить машину прямо здесь?

Служащий хмыкнул:

– У вас машина 97-го года выпуска.

Вышибала охранял дверь, за которую и так никто не стремился попасть. Это был накачанный метис, красивый как дьявол. Тиму он сразу не понравился.

Он подошел и помахал рукой перед темной дверью, откуда исходил сигаретный дым и звуки музыки:

– Будь добр, встань в очередь, приятель.

Тим посмотрел на пустой вход:

– Какую очередь?

– Вон там. – Вышибала показал на красную ковровую дорожку, которая тянулась справа от веревки. Тим тяжело выдохнул и встал на ковер. Вышибала не сдвинулся с места.

– Вы хотите, чтобы я ждал здесь?

– Да.

– Несмотря на то, что в очереди никого нет?

– Да.

– Скрытая камера или что-то в этом роде?

– Слушай, ты вообще ничего не понял, – что-то завибрировало у вышибалы на поясе, и он долго смотрел на ряд пейджеров, прикрепленных к ремню.

– Откуда у тебя синяк?

– Несчастный случай. Играл в бадминтон.

– Собираешься устроить заварушку в моем клубе?

– Не исключено, если ты будешь держать меня здесь.

Парень засмеялся; от него разило жвачкой:

– Мне нравится твой стиль, приятель. – Он отстегнул веревку и отошел в сторону.

Тим вошел, высматривая стул у стойки бара. Девушка в джинсах цвета глины с бесчисленными карманами насмешливо его разглядывала.

– Кле-е-е-евая рубашка.

Тим заказал водку со льдом у симпатичной рыжеволосой барменши, на которой был жилет с наполовину расстегнутой молнией.

Пара девушек зажигали на светящемся кубе танцпола. В кабинке сбоку жадная до ощущений пара лизала друг другу лица. В воздухе витали волны секса и энергии. А посреди всего этого урагана сидел Тим, неподвижный и собранный. Он заметил, что его стакан пуст, и жестом попросил у барменши еще.

Сидевшая рядом с ним девушка опиралась локтями на стойку, выгнув спину и глядя на толпу. Он случайно поймал ее взгляд и кивнул. Она улыбнулась и отошла. Два парня в мятых рубашках устроились на ее месте; лица у них были красные и потные. Они заказали по текиле.