Короли будущего - Екатерина Соболь

Генри, который так и замер с подносом у них за спинами, попятился, потому что Эмма отодвинула стул и начала всем своим пышным телом напирать на Ингрид. Тут даже принц поднял голову и растерянно уставился на них.

– Ах ты, рыбина сушеная, – шипела Эмма. – Ты и твоя костлявая дочка у меня уже в печенках сидят. Агата с рождения принцу предназначалась, а ты вечно у меня поперек дороги стоишь!

– Интересно, что, говоря о нас, вы всегда подчеркиваете нашу с дочерью худобу, – мягко заметила Ингрид. – Возможно, она так беспокоит вас из-за вашего собственного лишнего веса? Не волнуйтесь так, а то платье треснет.

Это была последняя капля: с криком, похожим на клекот разгневанной птицы, Эмма бросилась на Ингрид, повалила ее на пол и вцепилась обеими руками ей в волосы.

– Дорогая! – ахнул Уилфред.

– Дамы! – сказал принц.

– Я не толстая! – взревела Эмма и стукнула Ингрид головой об пол.

Та попыталась столкнуть Эмму с себя, но Эмма с воплем поцарапала ей щеку. Генри думал, что все придворные сейчас бросятся их разнимать, но те только повернули стулья и с интересом следили за развитием событий.

– Сто лет этого ждал, – добродушно сказал пожилой мужчина в полосатом камзоле и достал записную книжку. – Принимаю ставки, господа.

– Если б у меня были деньги, поставил бы на мощную даму с бюстом, – сказал Джетт Генри на ухо. – Пробивная сила у нее, по-моему, как у тарана.

Уилфред хотел броситься спасать жену и даже сделал несколько шагов в ее сторону, но без сил опустился на стул, будто у него закружилась голова.

Эмма к этому времени уже растрепала Ингрид прическу и порвала платье. Та не дралась – то ли в стиле Джетта предпочитала переждать, то ли считала ниже своего достоинства выдирать волосы сопернице. Генри не вмешивался – еще обратят на него слишком много внимания, да и парик могут сбить. Он просто ждал, когда все закончится. Но Эмма и не думала униматься, и, заглянув ей в лицо, Генри понял: она, как и слуги вчера, уже не понимала, что делает.

Тут Генри услышал за спиной деревянный стук, повернулся и увидел, что Роза бросила веер на пол, с грохотом отодвинула стул и, неловко вышагивая на высоченных каблуках, подошла к дерущимся. Подумала – и сняла туфли.

– Она босая! Ужас! – пронеслось по залу.

Роза нагнулась, обхватила Эмму за пояс и попыталась оттащить от матери, но у нее, конечно, ничего не вышло, – Эмма была тяжелее раза в два. Роза попыталась еще раз. Куда там! Эмма ударила ее локтем в живот и с остановившимся взглядом опять повернулась к Ингрид. Роза потерла живот, отдышалась и, кряхтя, упрямо потянула Эмму на себя. Генри стоял совсем рядом, и Роза вдруг повернулась к нему.

– А ну помоги мне! – сердито приказала она.

И Генри тут же послушался, сам не зная почему. Он опустил поднос на стол, и вдвоем они оттянули молотящую руками по воздуху Эмму назад. Но Генри не предусмотрел, что ему придется вплотную подойти к Розе. Когда их руки вместе обхватили взмокшую от борьбы Эмму поперек туловища, Роза вдруг замерла, и еще до того, как она повернула к нему лицо, Генри понял: узнала.

Он был уверен, что сейчас она закричит, скажет всем, кто он, но она лишь молча посмотрела на него. Взгляд у нее стал безнадежным и растерянным, и было в нем что-то еще, чего Генри не понимал и никогда раньше не видел.

– Как ты меня узнала? – еле слышно спросил он. Эмма своими воплями надежно их заглушала.

– Ты пахнешь, как раньше. Собой, – пробормотала она.

И Генри вдруг понял: ну конечно. Он бы тоже узнал ее по запаху даже с закрытыми глазами.

Вокруг раздались испуганные крики, и они отшатнулись друг от друга, выпустив Эмму. На секунду Генри решил, что его все-таки узнали остальные, но оказалось, дело не в этом.

У окна были расставлены пять аккуратно подстриженных маленьких деревьев в кадках – и они начали расти. Кора на них бугрилась, ветви тянулись вверх, почки пробивались наружу и сразу лопались, превращаясь в листья. Деревья стремительно доросли до середины стены, кадки лопнули, и глиняные черепки посыпались на пол. Но деревья это не смутило, их корни, оказавшись на полу, сразу начали врастать в него. Придворные, вскочив с мест, с ужасом смотрели, как деревья тянутся все выше, покрываются бледно-желтыми цветами и уже касаются ветвями потолка.

И тут Роза сделала худшее, что только могла: она бросилась вперед и встала перед деревьями, будто пыталась их загородить.

– Это не я, – выдохнула она, беспомощно глядя на всех.

Генри едва не застонал: если бы он успел ее удержать, никому бы и в голову не пришло, что это сделала она, а теперь…

Роза натолкнулась взглядом на него, и Генри одними губами произнес: «Успокойся». Она задышала глубже – и ветки, которые уже ползли по потолку, остановились. Генри глянул на пол и сразу понял, что его уже не спасти: он весь потрескался из-за корней.

– Что это за кошмар? – пролепетала Эмма.

– Дар, – ответил Уилфред, который так и сидел на стуле.

Он тяжело поднялся, подошел к Розе и обнял ее, слегка приподняв.

– У моей дочки – дар! – счастливым голосом сказал Уилфред.

Но никто его радости не разделял.

– Роза, это просто неприлично, – покачала головой Ингрид. Вид у нее был потрепанный, но спина, как всегда, прямая. – Ты же девушка! И кстати, надень туфли.

– Позор! – поддакнула Эмма.

Ингрид мрачно глянула на нее, но на этот раз, кажется, была с ней вполне согласна.

Джетт за спиной у Генри вздыхал и щелкал языком.

– Вот так и картошки можно вырастить, сколько хочешь, и моркови, – одобрительно заявил он.

Но придворных будущие урожаи не заботили. Они смотрели на Розу так, словно у нее выросла вторая голова. Роза попятилась. Кажется, она впервые в жизни поняла, как это страшно, когда все вокруг против тебя.

– Извините, – пролепетала она и вдруг бросилась к своему стулу, подобрала веер и раскрыла перед лицом, потом добежала до туфель, сунула в них ноги и замерла на месте, будто всерьез думала, что снова стала такой же, как все остальные.

Генри вздохнул. Никакой жалости он не чувствовал, только яркую, как искра, свирепую радость от того, что Роза оказалась такой же странной, как он.

– А так можно ведь еще и пшеницу выращивать. И хлеба будет, сколько хочешь, – продолжал у него за плечом Джетт. – Неплохо обогатиться можно, если все это продавать!

– Я всегда знала, что ты с червоточинкой, – заявила Эмма, наступая на Розу. – Ваше высочество, да вы посмотрите на нее!

– Да, посмотрите! – вдруг пискнула одна из девушек с веерами.

– Какая гадость! – подхватила вторая.

До этого Генри вообще не слышал, чтобы они открывали рот.

Придворные шагнули к Розе, и вот тут Генри наконец испугался. Именно с таким выражением лиц слуги вчера бросились избивать их с Джеттом. Уилфред что-то лепетал, прижимая к себе Розу, но его никто не слушал. Положение спасла Ингрид. Она пригладила растрепанные волосы, подошла к Розе и встала рядом с ней.

– Господа, я думаю, у нас есть дела поважнее. Бунт снаружи продолжается, а его величество, как я слышала, третий день не встает, – ровным голосом сказала она. – Если так и дальше пойдет, все в городе бросят работать, а возможно, и сожгут его дотла, как сделали с мастерскими. Да и темнота становится все гуще. Вам не кажется, что его величеству пора что-то со всем этим сделать? Предлагаю пойти к нему прямо сейчас и спросить, как нам быть. Он ведь король, он должен отдавать хоть какие-то приказы! А ну, за мной! Мы потребуем от него конкретных действий. – Она сняла со стены факел и повернулась к двери.

Придворные, завороженно кивая, двинулись за ней. Кажется, идея им понравилась.

И тут принц, который все это время молча, с непонятным выражением лица, стоял поодаль, подошел к Уилфреду и за локоть оттащил его от Розы. Генри тут же скользнул ближе, подбирая упавшие стулья.

– Я правильно понял, что вместо вашей дочери она хочет натравить их на моего отца? – сердито спросил принц.

Генри в который раз подумал: «А он не глуп». Ход мыслей Ингрид наверняка таким и был: не зная, как успокоить разгневанных людей, она решила отвлечь их.

– Она спасла Розу, – тихо сказал Уилфред, глядя вслед жене.

– Ну ты нашла время, чтобы все это устроить, – сердито бросил принц Розе. – С чего вдруг?

Та не ответила, старательно глядя в самый дальний от Генри угол, и принц сердито приказал:

– Уилфред, отведите Розу в ее покои, пусть успокоится, и приходите к королю. Я пошел туда. Сейчас ему даже моя помощь пригодится.

Уилфред хлопнул его по плечу, хотя по его любимому церемониалу делать этого наверняка не полагалось. Принц вздрогнул всем телом.

– Он вас любит, Эдвард, просто забыл об этом, – сказал Уилфред, а потом взял Розу под локоть и повел к двери.

Та не оглянулась, хотя Генри почему-то этого ждал. Обернувшись, он запоздало понял, что в столовой, кроме него, остались только Джетт и принц. Генри попятился, втянув голову в плечи, но принц на него даже не взглянул.