Короли будущего - Екатерина Соболь

Четвертая – Эмма. Именно она варила зелье для короля, да и вообще была неприятной женщиной, и появлению Агаты не слишком обрадовалась, так что…

Пятым был король. Что, если все эти годы он не был болен, а просто прикидывался? Что, если он нарочно довел все вокруг до такого плачевного состояния? Правда, странно было бы, если бы он помогал Освальду, который мечтает занять его место. Но, может, Освальд обманул его, как когда-то Джетта?

На шестое место Генри поставил Ингрид, хотя ее подозревать было просто глупо: раз друг тьмы украл письмо, значит, он понимал, кто такой Генри, и был бы не в восторге от такого человека в замке. Ингрид и стараться бы не пришлось, чтобы от него избавиться, просто сказала бы королю в первый же день про дар огня. А она спасла Генри, да и вообще, кажется, единственное, что ее волновало, – как выдать дочь за принца. И Генри пришлось перейти к тому, кого он подозревал меньше всего.

Седьмой – Уилфред. Конечно, он помог Генри с Джеттом пробраться в замок, да еще и пытался успокоить людей за стеной, но уж очень жадно Уилфред спрашивал его, правда ли корона хранится в тронном зале. Хотя, может, Уилфреду просто было любопытно, вот и все.

Генри сердито фыркнул. Во всем этом нагромождении событий была какая-то четкая линия, которая иногда проглядывала, но большей частью терялась в таком тумане, что Генри никак не мог ее ухватить. Вполне могло оказаться, что один из тех, кому он собирается довериться, и есть предатель, который все испортит и повернет так, как это выгодно ему. Слишком большой риск. Но оставалось только надеяться на лучшее и присматривать за каждым очень, очень внимательно.

Он остановился перед приоткрытой дверью – той самой, возле которой они с принцем когда-то дрались из-за ключа. Изнутри раздавалось бормотание и гулкий стук – значит, дворец вывел его правильно. Генри толкнул дверь и шагнул внутрь.

Оказалось, внутри не так уж темно: штор на окнах не было, и сполохи от пожара за крепостной стеной заливали комнату дрожащим красным светом. Все здесь выглядело так, будто владелец вышел ненадолго, – на столе беспорядок, одежда брошена на кровать, – но, судя по слою пыли, не возвращался он уже много лет.

И мебель, и одежда предназначались для кого-то маленького, в половину человеческого роста, и от этого комната казалась ненастоящей, волшебной. А в дальнем углу творилось что-то жуткое. Принц, сжавшись на полу, мерно бился головой о паркет, а над его скрюченной фигурой нависло огромное черное существо. Оно держало принца за плечи, прижимаясь своей бесформенной, безглазой головой, будто говорило что-то ему на ухо. Генри сглотнул. На каминной полке стоял тяжелый подсвечник, которым можно было отбиваться, но Генри знал: дракой тут не поможешь. И он заставил себя шагнуть вперед, приподняв обе руки. Половица скрипнула, и принц оторвал голову от пола.

Одежда на нем была рваная, волосы спутались, по виску размазалась кровь: кажется, он всерьез пытался разбить себе голову об пол. Живая тень, накрывшая его темнотой, тоже повернулась, и сердце у Генри поползло куда-то вниз – тьма вглядывалась в него, и он ей не нравился. Тень крепче прижалась к принцу, зашептала, и принц с тихим рычащим звуком поднялся на ноги и сделал два нетвердых шага вперед, будто заново учился ходить. А потом существо обхватило его своими призрачными руками и ногами, повисло, как огромный горб, зажимая глаза, и принц бросился на Генри.

Тот нырнул за кресло, которое принц тут же оттолкнул. Генри отступил за стол, и вскоре стол тоже врезался в стену. Все это выглядело довольно жутко, но после того ужаса, который охватил Генри в тронном зале, его способность бояться как-то поблекла и больше не мешала соображать. Кое-чего мерзкое существо не понимало: сам по себе принц неплохо дрался, но оно заставляло его в слепой ярости бросаться на любую преграду, не давало ему думать, делало его неуклюжим. И Генри не стал драться: он просто скользил, полз и перекатывался от одного тяжелого предмета к другому, а принц сбивал их с пути, пытаясь до него добраться.

К тому времени, как половина мебели в комнате была опрокинута, принц начал уставать, и Генри решил: пора. Над маленькой кроватью с потолка свисала бумажная белая птичка, и Генри, вскочив на покрывало, дернул поделку на себя. Веревка, на которой она висела, оторвалась от крюка на потолке и осталась у него в руках. Генри не глядя сделал на веревке скользящую петлю и, выбрав самое мощное кресло в комнате, спрятался за него. Принц рванулся следом, и Генри, резко выпрямившись, врезал ему кулаком в лицо. Удар был простой, незамысловатый, но чувствительный – принц пошатнулся, а Генри толкнул его в кресло, набросил широкую петлю разом и на него, и на спинку, и дернул конец веревки.

Петля затянулась, вжимая принца в кресло. Теперь его локти были крепко прижаты к телу, и, пока он не опомнился, Генри завязал веревку самым крепким узлом, какой знал. Существо выскользнуло из-за спины принца и повисло над ним, явно уговаривая напасть снова, но принц истратил слишком много сил на борьбу с мебелью и только вяло мотал головой, прикрыв глаза. Взгляд у него был совершенно бессмысленный, кровь текла из пореза на лбу, и Генри вдруг вспомнил, каким увидел его в первый раз: на коне, в сияющем мундире, в лучах солнца. Он прокашлялся. Сейчас ему нужно было вернуть того человека, а это можно было сделать только способом, который давался Генри хуже всего: словами.

– Я знаю, почему ты здесь. – Он опустился на пол за подлокотником, так, чтобы принц не мог оттолкнуть его ногой. – Ты не послушал эту тварь и сбежал сюда, верно? Спрятался, чтобы никому не навредить. Иначе ты был бы еще там. Бросался бы на всех и не остановился.

Принц мутно посмотрел на него. Глаза у него были красные – мелкие сосуды полопались от напряжения.

– Это существо велит тебе убить меня, – сказал Генри, и это был не вопрос. – Я знаю, уж поверь. Но ты держишься, и я уважаю твою силу.

– Подавись своим уважением. Ты занял мое место. – Принц с трудом выталкивал слова, но говорил определенно он, а не черная тварь, и это уже было неплохо. – Выскочка. Ненавижу тебя. Грязный выродок из леса. Все испортил. Я должен был стать наследником Сиварда. Я бы все исправил.

А что ты хотел исправить? – спросил Генри и по скривившемуся лицу принца сразу понял: неудачный вопрос. Тварь жадно подняла голову, и Генри попробовал по-другому: – С твоим братом и матерью десять лет назад что-то случилось, да? И после этого ночи стали темнее.

У принца застыло лицо – и тут до Генри дошло.

– Так вот чья это комната, – медленно проговорил он. – Твоего брата. Он умер, так? А ты все равно сюда приходишь. Но ты же… ты ведь его не убил, нет?

Генри сжался: он был не вполне уверен, что людям можно задавать такие вопросы, но принц не разозлился. Он вдруг обмяк, будто из него выбили весь воздух.

– Он меня звал. Я не пришел, – выдохнул принц, глядя прямо перед собой. – Все кончено, звереныш. Замок проклят. Уйди.

Генри осторожно вытянул руку и похлопал его по локтю. Он успел выучить мало жестов людей, но этот запомнил точно: утешение.

– Ничего еще не закончилось. И если ты хотел славы, она вся будет твоя, – твердо сказал Генри, снизу вверх глядя ему в глаза. – Ты слышал, что сказали духи. Мне конец. А тебе – нет. Людям нужен такой герой, который им понравится, а не такой, как я. – У него вдруг перехватило дыхание, но он заставил себя договорить: – Завтра ты всем скажешь, что это ты нашел Сердце, понял? Ты станешь их героем. Барс нас слышит, он всех слышит, а это мое последнее желание. Он тебе поможет.

Глаза у принца расширились, отрешенное выражение на его лице исчезло, стало настоящим: удивленным, недоверчивым, растерянным. И Генри заговорил снова. Ему казалось, что внутри у него – бесконечное свободное пространство, все дороги открыты, и нет ничего невозможного. Эта пронзительная ясность затапливала его, и больше ему не нужно было искать слова: они приходили сами.

– Даже если ты помогал Освальду, даже если все это из-за тебя, мне все равно, слышишь? Это неважно. Никогда не поздно все исправить. Я в тебя верю, я вижу твою силу. И я на тебя не злюсь. А теперь помоги мне, ладно?

Генри протянул ему руку, и принц, медленно разжав кулаки, стиснул его ладонь. И в ту же секунду Генри почувствовал: что-то изменилось.

– Оно исчезло, – потрясенно выдохнул принц, оглядываясь.

Черного существа больше не было.

Генри с трудом поднялся на ноги. Не то от облегчения, не то от усталости его начало трясти, хотелось свернуться на этой маленькой пыльной кровати и спать, пока все не закончится, но вместо этого он развязал узел на веревке и, вытащив принца из кресла, потянул его к двери.

Приступить к следующей части своего плана Генри не успел, потому что она исполнилась сама. Они с принцем едва отошли от двери, когда впереди послышались торопливые шаги, и кто-то всем телом налетел прямо на них.