Записки эмигрантки - Ника Энкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что можно сказать? Замуж выходили не за тех, за кого надо. Потому как в голове прочно засела мысль: «А вдруг не возьмут совсем? Я ведь никакая! Надо выскакивать, пока берут!» Отсюда ненужные связи, чтобы утвердиться; разрушенные семьи и безотцовщина. Только много лет спустя, мама мне открылась, что оказывается ( надо же!) я была красивой и все соседи восхищались мной! А что же ты молчала тогда, когда мне так нужно было твое, материнское, мнение из-за сумасшедшей неуверенности в себе? Может быть, и сложилось бы все иначе! Но все это в далеком прошлом…
Так оказалось, что дачи у наших свекров, по стечению обстоятельств, оказались в одном садовом товариществе, далеко от Москвы. Наши дети проводили все лето вместе. За Ирой бегали все мальчики. Интриги плелись нешуточные. Несколько раз мы все вместе ездили отдыхать – Турция- Египет. Собирались большими компаниями, с детьми. У них своя свадьба. У нас своя. Я всегда всем своим знакомым ставила в пример Володю со Светой. Столько лет прожить вместе – и душа в душу! Плюс красивая пара.
Света работала в одном из известных банков Москвы. Начинала после института и постепенно переросла в ведущего специалиста. Живя со свекрами ( также, как и я в свое время), постепенно переселила их, купив квартиру неподалеку; сделала шикарный ремонт в сталинской трешке, которая осталась им; купила машину мужу ( сама она никогда не водила). Володя тоже где-то работал, но основной движущей силой являлась Света. Она всегда шикарно выглядела. Со вкусом одевалась и баловала свою единственную дочь и мужа. Ирочка всегда была одета, «как с иголочки». Все самое лучшее – для дочки. Наверное, так и надо! Мы не были близкими подругами, но когда приезжает человек из России в Америку, даже просто знакомый, он кажется здесь чуть ли не родственником. Безусловно, я очень хотела увидеть ее – тем более она будет жить в Манхэттене, недалеко от Таймс Сквер.
В один из выходных, когда мы с Джозефом ожидали свою очередь в автосервисе, я решила позвонить Свете и дать местный номер телефона, для связи. Трубку взял Володя.
–
Привет, американка! – пробасил он мне в ухо.
Тут же подскочил Джозеф:
–
С кем ты разговариваешь?
Я махнула рукой, давая понять, что скажу потом – не сейчас же объясняться! Мы поболтали с Володей несколько минут. Я узнала, что Света с дочкой на соревнованиях в Швеции и, пообещав позвонить по ее возвращении, я отключилась.
–
С кем ты разговаривала? – знакомые злые огоньки вспыхнули в глазах Джозефа.
Я объяснила.
–
Если твоей подруги нет дома, зачем ты с ним разговаривала и о чем так долго? Почему ты сразу мне не сказала, кто это? Зачем ты «тшикаешь» мне? Боялась, что он услышит, что у тебя есть бойфренд? – он стал закипать.
–
Успокойся и не кричи! Мы дружили, отдыхали вместе, он знает моего ребенка, что, нам не о чем поговорить? Или мне сразу бросить трубку? Что за дикость?
–
Конечно, ты с ним спала в Москве и вам было о чем поговорить.
И он стал тонким голоском, как бы копируя меня, издеваться:
–
Ты соскучился? И я тоже соскучилась. Вот приеду летом в Москву – увидимся!
–
Ты соображаешь, что говоришь? Я позвонила приятельнице дать свой номер телефона, муж взял трубку, мы перебросились парой фраз, а ты меня в чем-то начинаешь обвинять. Да они прекрасная пара и ему вообще никто не нужен, кроме нее, – я понимала, что вся ситуация отдает абсурдом.
–
У тебя никто никому не нужен. Алику никто не нужен, кроме его жены, этому тоже никто, но все с тобой общаются, – продолжал он нести бред.
–
Для тебя это дикость, так как ты сам не знаешь, что такое верность, никогда ее не хранил никому и никогда не был женат. Женщина для тебя – ничто! Сегодня одна, завтра будет другая!
–
Не хранил, потому что все женщины – проститутки! Особенно русские!
Я думал, что ты другая, но сейчас начинаю понимать, что ты тоже такая же, как все.
–
Что ты сказал?
–
Да, ты проститутка! Ты, в присутствии своего бойфренда, звонишь в Москву, бывшему любовнику, чтобы дать телефон и договориться о встрече.
Такого нонсенса в своей жизни я не слышала. Что я могла? Продолжать вести этот бесполезный и оскорбительный спор? Я замолчала. Весь продолжающийся weekend он не переставал ругаться. Основными словами были “fu…in”. Fu…in тот да fu…in этот. Потом поехали делать шопинг, затем обменивать – что-то ему не понравилось ( для шопогликов это норма). Два дня моей жизни, которые я провела бы с удовольствием дома, в компании своего сына, я сопровождала этого идиота, выслушивая всю грязь в свой адрес, и ничего не могла сделать. В воскресенье он отказался везти меня домой, мотивируя тем, что обижен.
–
Завтра поедем сразу на работу, – заявил он.
Что я могла? Если бы был автобус – поехать на автобусе. Может быть. Но автобусы там не ходили. Уже уяснив для себя с кем связалась, я должна была сохранять красивую мину при плохой игре. Назад дороги не было. Я попала в полную зависимость… В данном случае – из-за отсутствия средства передвижения, а вообще – из-за работы. Он это прекрасно понимал, пользовался этим и, наверное, получал удовольствие от того, что он, старый, неуверенный в себе, хрыч, может безнаказанно обижать и всячески унижать женщину, намного моложе его.
Я предоставила ему много информации для размышления, когда мы только познакомились. Наверное, надо было молчать или врать. Но врать я никогда не умела… А молчать? Кто же знал, что все так обернется против меня же? Независимая по натуре, я всегда придерживалась свободных взглядов. Такого раритетного экземпляра у меня еще не было. Если бы не страх потерять заработок, я бы просто не вышла на работу, оборвав все одним разом. Но....Был страх. И я продолжала терпеть.
23. Майами
После произошедшего у меня полностью отпало желание ехать с ним куда бы то ни было, но во Флориду мы все-таки отбыли. Самолет вылетал из аэропорта Кеннеди очень рано – поэтому мой кавалер заехал за мной практически ночью. В Манхэттене, оставив машину в подземном паркинге, мы спустились в сабвей. «Мог
