История Киева. Киев руський - Виктор Киркевич

не хотели терять привилегий, полученных благодаря Статуту Ярослава. Положение князя укрепилось. Союз со Швецией был закреплен браком с дочерью конунга Олафа Уйриксона Ингигердой-Ириной. Ее родственник ярл Рагнвальд Ульвсон привел свою дружину. В благодарность за это Ярослав отдал ему Ладожский уезд. Брак Ярослава со шведской принцессой принес ему удачу. В честь ее покровительницы Ярослав построил церковь Св. Ирины. О красоте Ингигерды слагали саги и легенды. Она умерла 10.11.1051, а сам Ярослав, уходя из жизни, распорядился положить ее останки рядом с ним, чтобы их тела вечно были рядом. Подобного захоронения Русь не знала.

Святополк пытался укрепить позиции за счет печенегов, а также привлечь на свою сторону Византию, в армии которой продолжал служить 6-тысячный киевский корпус. В 1018 г. воины отличились в боях с арабами на Сицилии и в Апулии в битве при Каннах, где были разбиты французские номады Мелоса. Святополк, надеясь на помощь, послал посольство к басилевсу Василию II. Византийские хронисты Скилица и Кедрин сообщают, что воспитатель Святополка Саренг помогал флоту императора захватить хазарское княжество с центром в Судак-Сугдее. Саренг выполнял поручение Святополка, чтобы обеспечить ему помощь Византии, которую мало волновали междоусобицы за киевский стол.

Болеслав фактически был захватчиком и оккупантом. Киевляне это быстро поняли и попытались сопротивляться. Святополк, осознал, что до тех пор, пока агрессивный тесть остается в Киеве, ему не править. Поэтому он начал истреблять небольшие отряды поляков в окрестностях города: «Елико же ляхов по городам, вбивайте».

Фактическая измена Святополка, известие о новых отрядах под стягами Ярослава заставили Болеслава весной 1019 г. вернуться в Польшу. Из Киева король отправился не с пустыми руками. С ним была богатая добыча, сломленная Предслава, плененные сподвижники Ярослава, двурушник Анастас, в очередной раз предавший. На обратном пути произошло еще одно сражение с Ярославом, причем на этот раз поляк едва не потерял всё. Дело в том, что, не ожидая приближения отрядов противника, Болеслав начал распускать войско. Он оставался лишь с небольшим числом рыцарей. Воодушевив их напоминанием о славе, Болеслав контратаковал новгородцев и после яростной схватки обратил в бегство. После победы он беспрепятственно овладел Червенскими городами и с триумфом вернулся в Польшу. Титмар успел сделать запись о возвращении Болеслава (напомню, что мерзебургский епископ умер в декабре того же года).

Святополк Окаянный. Худ. Б. А. Чориков

Через три месяца дружина Святополка сошлась на поле боя с воинами Ярослава. Сражение произошло у Любеча приблизительно в декабре 1018 г. Победу одержал Ярослав. Судя по всему, Святополку удалось скрыться с поля брани, но это не спасло его от мести Ярослава. Только через год произошло между братьями решающее сражение. Их войска встретились на Альте, в том самом месте, где нашел свою смерть Борис: «И бысть сеча зла… и к вечеру одоле Ярослав, а Святополк побежа». Тут он заболел странной болезнью: он так ослаб, что не мог даже на коне сидеть, и слуги несли его на носилках. Святополку казалось, что за ним гонятся и вот-вот настигнут. И хотя не было никакой погони, он заставлял своих отроков быстрее нести его вперед. И так он прибежал, по словам летописца, «в пустыню межю Ляхы и Чехы, испроверже зле живот свои в том месте». Даже от могилы его, как утверждал автор «Повести…», исходило страшное зловоние… Так заканчивает Летопись рассказ о Святополке Окаянном. Но достаточно ли правдиво это повествование? При внимательном чтении невольно возникают сомнения в полноте и достоверности летописного рассказа.

Автор «Повести…», на первый взгляд, довольно подробно приводит обстоятельства гибели неудачника. Не правда ли, впечатляющее описание? Полное ощущение, что эти строки изложены очевидцем, бежавшим вместе с проклятым князем. Картина столь яркая, что не остается сомнения в ее подлинности. Так же очевидно и отношение летописца к умирающему Святополку и восприятие текста подавляющим большинством историков. Например, Карамзин, описывая бегство и смерть Святополка, ограничился пересказом летописного сообщения, дополнив его лишь замечанием: «Имя окаянного осталось в летописях неразлучно с именем сего несчастного князя: ибо злодейство есть несчастье». Автору «Истории государства Российского» удалось подметить то, что от нас уже ускользает. Слово «окаянный» он понимает не только как «проклятый», но и как «жалкий, несчастный». Действительно, в древнерусском языке оно имело и такое значение. Но «окаянный» значило и «многострадальный, заслуживающий сожаления». Это добавляет новые штрихи к характеристике Святополка, делает ее мягче, что ли… Подробное описание бегства Святополка появилось, видимо, под пером автора житийного «Сказания и страсти и похвалы святым мученикам Борису и Глебу», составленного перед канонизацией первых русских святых в самом конце XI в., за несколько лет до появления на свет «Повести…».

Почему победивший Окаянного Ярослав никого из своих сынов не назвал Борисом или Глебом, либо Романом или Давидом (их крестильными именами)? Только среди внуков Ярослава мы находим Глеба, Давида и Романа (но не Бориса!). Все они – сыновья черниговского князя Святослава. И среди детей Всеволода – преемников Бориса на ростовском столе – никто не назван его именем. И лишь внуку Всеволода, сыну Владимира Мономаха, было дано имя Роман (но опять-таки не Борис!). Зато сына старшего Ярославича Изяслава назвали Святополком. И это еще при жизни Ярослава. Значит, тогда, в 1050 г., имя туровского князя еще не считалось запятнанным братоубийством? Но кого же тогда считали убийцей?!

А как увязывается с обликом Ярослава, братолюбца и мстителя «окаянному» братоубийце, заточение в тюрьму другого брата, Судислава, уцелевшего в кровавой усобице? Только после 24-летней изоляции во Пскове последний был освобожден и стал монахом в Киево-Георгиевском монастыре, патроном которого был Ярослав. А длительная война Ярослава еще с одним братом, Мстиславом Удалым? Не все просто и с самим Святополком. Почему, скажем, киевляне поддержали его, а не Ярослава? Увы! На все эти вопросы ни Летопись, ни другие отечественные источники ответов не дают. Возможно, помогут на них ответить зарубежные авторы, по воле случая описавшие те же самые события, но, так сказать, с другой стороны. Современником распри между Владимировичами был епископ Титмар (Дитмар), который с 24.04.1009 до самой своей смерти служил на границе немецких и западнославянских земель, в городе Мерзебурге. С 1012 г. и до своей кончины 1.12.1018 он вел хронику, но в ней события изложены не всегда последовательно и четко. Кроме того, оригинал хроники Титмара уничтожил страшный дрезденский пожар в 1945 г., но все равно эти сведения поистине бесценны. Например, только из хроник мы узнаем о том, что третья дочь польского короля Болеслава I Храброго вышла замуж за Святополка: «одна [из дочерей Болеслава] стала аббатисой, другая вышла замуж за графа Германа, а третья – за сына короля Владимира». Брак был заключен не