История Киева. Киев руський - Виктор Киркевич

позднее 1012 г., и для этой дочери замужество обернулось трагедией. По словам Титмара, Владимир обвинил Святополка в том, что тот поддался на тайные увещевания Болеслава и готовился захватить киевский стол. Туровское княжение и семейная жизнь составили не более трех лет жизни многострадального князя: «Имел он [Владимир] трех сынов: одному из них он взял в жены дочь нашего гонителя князя Болеслава, с которой поляками был послан епископ колобжегский Рейнберн… Упомянутый король, узнав, что его сын по тайному наущению Болеслава собирается вступить с ним в борьбу, схватил его вместе с женой и епископом и заключил в отдельную темницу». Известие об этом Болеслав получил, судя по всему, в январе 1013 г. и тут же начал подготовку к походу на Русь, который не состоялся. Болеслав смог лишь спровоцировать нападение печенегов. Поэтому имя Святополка отсутствует в рассказе летописца о перераспределении княжений между Владимировичами: в момент смерти Вышеслава он находился в заточении по обвинению в государственной измене и, естественно, не мог претендовать на положенное ему по праву новгородское княжение.

Нам привычно думать, что летопись составлялась по княжескому заказу и, соответственно, для него и предназначалась. Обилие в летописи косвенных цитат, сложная образная система, на которой строится летописное повествование, заставляют усомниться в том, что автор адресовал свое произведение только властелину. Обнаружить в летописи второй смысловой ряд, основанный на использовании библейских образов, было по силам лишь просвещенному человеку. Следовательно, можно предположить, что летописец адресовал сокровенный «текст» своего труда совершенно определенной аудитории. Ее, в частности, могли составлять такие же начитанные монахи, как и он сам. Летописец был христианином в полном смысле слова и обязан был в своих поступках ориентироваться на христианскую систему нравственных ценностей. Для того чтобы понять сказанное, надо просто иметь желание услышать человека, мыслящего и говорящего иначе, чем мы. И чуть-чуть усомниться в собственной непогрешимости. Святополк был сыном своего времени. Возможно, он был жесток и коварен подобно большинству своих современников-правителей. Но мало кто из них был так опозорен перед потомками. Даже после гибели он не освободился от того, что мы называем политикой: на него, видимо, удалось «списать» целый ряд политических преступлений, совершенных другими, скажем, тем же самым Ярославом Мудрым.

Но в данном случае, пожалуй, важнее другое: буквальное понимание древнерусского или западного источника чревато серьезными ошибками. Слишком уж различны те миры, в которых и которыми живем мы и летописец.

Подлинные летописи Х – ХIII вв. не дошли до нас. Они исчезли в огне войн и многочисленных пожаров, внутренних усобиц, стали жертвой невежества и политических расчетов. Ни одна из них не уцелела. Сохранились лишь их тексты более поздних сводов. Естественно летописи неоднократно переписывались, редактировались, иногда сокращались, либо, наоборот, дополнялись. В результате первоначальный текст, как правило, сильно искажался. Поэтому, обращаясь к летописи, трудно определить, кому принадлежит текст: автору середины XI в. либо редактору XII в., а может быть, и переписчику, жившему на полтысячи лет позднее. Лишь отдельные, иногда почти неуловимые следы позволяют отыскать первоначальный вариант.

Историк Н. Ильин потратил несколько лет для определения источников, использованных автором «Повести…» для описания событий 1015 г. (6523 – по древнерусской системе летосчисления). Полученные результаты, выглядели «еретически». Правда, опровергать их никто не стал, но и не использовали. В чем же дело? Ильин сопоставил имя Бурислава и обстоятельства его гибели, описанные «Эймундовой сагой», с сообщениями в «Повести…» и заключил: Ярицлейв в саге сражался вовсе не со Святополком или Брячиславом, а с… Борисом. Кстати, в источниках встречается и полная форма этого имени – Борислав. Но тогда получается, что с Борисом расправились убийцы, посланные не Святополком, а Ярославом! Возможно ли это? В этом предположении нет ничего невероятного.

Академик В. Янин еще в 1969 г. высказывал подобное суждение. В эпоху тоталитаризма собственное мнение считалось большим мужеством. Отход от официальных стереотипов и оценок тогда особенно не поощрялся. Предположение это полностью совпадает с данными Титмара. И кроме того, позволяет объяснить многие странности и недомолвки «Повести…». Становится ясным, что Борис занимал киевский престол после смерти Владимира, пока Святополк был в изгнании, а Ярослав правил в Новгороде. Находит вполне естественное объяснение таинственное исчезновение посланников Ярослава к Глебу. Они должны были предупредить того о готовящемся на него покушении, но сами и были убийцами. Становится понятным и сюжет с отсечением головы у Георгия Угрина. На самом деле обезглавлен был Борис, и это, видимо, его тело не смогли опознать. Совсем по-другому воспринимается теперь и миниатюра XIV в., близкая к оригиналу начала XII в. На ней убийцы передают пославшему их князю меч Бориса и какой-то круглый предмет, как предположил М. Алешковский, голову убитого. Находим мы ответ и на вопрос, зачем князю-убийце потребовалось посылать варягов к уже убитому Борису (чтобы приставить голову к трупу и похоронить его). Яснее становится поведение киевлян, отказавшихся принять тело убитого Бориса. Ведь покойный не раз «наводил» на Киев «поганых», нанятых для борьбы с Ярославом и наносивших городу значительный ущерб. Становится понятным, почему нельзя было оставлять в живых Бориса: очевидно, он не собирался добровольно расстаться с захваченным киевским престолом.

Конечно, это не является безусловным доказательством гипотезы Ильина. Но, главное, не противоречит ей, а подтверждает неожиданный вывод. Итак, если он прав, то ход событий после внезапной кончины Владимира Святославича можно представить следующим образом. Киевский престол занял Борис, которого отец любил, по свидетельству летописца, более других сынов и всегда держал рядом с собой. Ярослав, нанявший к тому времени варягов для борьбы за независимость Новгорода от Киева, выступил против нового киевского князя и в битве на Днепре (вероятно, осенью 1015 г.) одержал победу. В результате киевский престол перешел к нему. Тем временем из темницы удалось бежать Святополку, который отправился, не мешкая, к своему тестю, рассчитывая с его помощью отвоевать киевский престол, принадлежащий ему по праву старшинства. Пока он собирался с силами, Борис, опираясь на поддержку печенегов, попытался вернуть утраченную власть. Но киевляне во главе с Ярославом и при поддержке большого отряда наемников дали ему отпор. Во время обороны Киева Ярослав получил ранение, сделавшее его калекой. Это столкновение, очевидно, завершилось в 1016 г. В следующем году новая попытка Бориса вернуть Киев закончилась для князя-неудачника трагически – 24.07.1017 его убили варяги, посланные Ярославом. На какое-то время на Руси воцаряется мир… Хотя мир ли? Не будем забывать, что приблизительно в это же время смерть настигла Глеба и Святослава Владимировичей.

Ярослав Владимирович, по Карамзину – Мудрый

Поход Ярослава зимой 1019 г. и смерть «окаянного» Святополка сделали Ярослава Владимировича абсолютным хозяином Руси. А митрополит-грек, всегда уважавший власть, теперь был на стороне Ярослава. В 1020 г. на Руси появились первые местные